Блокпост

(Окончание. Начало в номере за 21 февраля).

УТРО НАЧИНАЕТСЯ С САПЕРА

Грозный, 7 утра. Словно не веря, что пережита еще одна ночь, город осторожно начинает просыпаться после комендантского часа. Утренний патруль всматривается в кажущиеся еще сонными руины. Самые ранние пешеходы в Чечне – сводные саперные группы, которые под прикрытием бронетехники прощупывают окрестности в поисках фугасов. Лай умницы собаки, и через несколько минут раздается взрыв - очередная адская машинка уничтожена на месте. Мина как будто взвывает от ярости, что на этот раз ей не удалось разорвать на части человеческие жизни. По утрам буквально весь город сотрясается от таких «будильников».

- В развалинах удобно вести партизанскую войну, большой город, сложная оперативная обстановка, - у майора Юрия Марченко за плечами опыт двух чеченских кампаний. – Грозный – это ничейная территория, сюда идут все, чтобы грабить, чтобы подрывать, чтобы стрелять, – этим здесь зарабатывают себе на жизнь. Понимаешь, в том же Мескер-Юрте наш ОМОН из Владивостока стоит больше трех лет, они там как-то притерлись, есть какой-никакой тыл, который, так скажем, удерживает определенное равновесие. Чтобы ни им, ни себе лишней «духоты» не создавать. Опять же тейпы в других местах дислокации имеют влияние. Гудермес, например, держат братья Ямадаевы, хоть и бандиты, но они в своей вотчине в определенной степени пытаются ситуацию среди чеченцев стабилизировать. Если начнется «духота», им это тоже не надо. Баланс сил получается своего рода. А Грозный – свободная территория, скажем так, для солдат удачи. Это город ничейный, весь сброд сюда лезет, все свой кусок хотят оторвать.

Приведу сообщение пресс-центра МВД России по Северо-Кавказскому региону: «За минувшую неделю обстановка на территории Чеченской республики не изменилась. Бандиты придерживаются тактики минной войны и устанавливают фугасы на путях передвижения автоколонн федеральных сил. За два часа до того, как пишутся эти строки, в районе площади «Минутка» Октябрьского района города Грозного инженерная разведка обнаружила у автодороги взрывное устройство из восьми выстрелов к подствольному гранатомету и 400 граммов тротила. Аналогичная адская машина была обнаружена сотрудниками милиции на соседней улице Павла Мусорова. Днем раньше на дороге, ведущей к населенному пункту Самашки, милиционерами обнаружено самодельное взрывное устройство, состоящее из полутора килограммов тротила и такого же количества пластида». Такие сводки поступают каждый день.

Передвижение по Грозному (да, в общем-то, и по всей Чечне) – как по минному полю. Как говорят бойцы, в его развалинах крысы чувствуют себя лучше людей – они могут передвигаться свободно. Своего рода лотерея, «чеченская рулетка». Истории улиц здесь рассказывают по вздыбленному взрывами асфальту и остовам сгоревших, изрешеченных пулями машин. Чтобы заложить на дороге фугас, подготовленному взрывнику хватает 5-7 минут. Для многих минная война и выстрел из гранатомета стали профессией.

- К нам поступают «оперативки» на подозреваемых в совершении диверсионно-террористических актов, - говорит командир дислоцируемого в Грозном сводного отряда милиции (СОМ) из Приморья подполковник Владимир Столяр. – Так вот, среди причастных к подрывам фигурируют и пацаны по 8-10 лет.

Какая-то горькая ирония, особая злая двусмысленность в том, что пункт временной дислокации приморского сводного отряда разместился в здании бывшей школы № 18. Точнее, в том, что от нее осталось после штурмов и бомбежек. Темные коридоры пронзают лучи света от бойниц в заделанных мешками с песком окнах. Те, кто мог через эти коридоры тянуться к свету знаний, сейчас учатся другому: стрелять, подрывать, убивать. Так распорядилась война.

Приморский КПП-16 расположен между печально знаменитыми «достопримечательностями» нынешнего Грозного – площадью «Минутка», Романовским мостом и мостом через Сунжу. Гиблые, расстрельные места, считающиеся дурными даже в пропитанной кровью столице Чечни. Число диверсионных актов на квадратный метр здесь зашкаливает далеко выше среднего, если подобный арифметический показатель вообще применим в расчетах между жизнью и смертью. «Было, только в одну сторону машина прошла, назад уже везут «двухсотого», - рассказывают парни. – В другую – назад «трехсотых» вытаскивают (по армейской терминологии – убитый и раненый). Только что на посту успели парой слов «за жизнь» обменяться». Нынешней ночью позиции нашего отряда тоже проверили из пулемета и пары автоматов – обстреляли трассерами. После открытого ответного огня  исчезли в руинах.

КПП-31 приморского СОМа находится на въезде в город со всем вытекающим отсюда «напрягом» - через контрольно-пропускной пункт въезжает весь транспорт, входят люди. Стратегически важная позиция, недаром в свое время здесь располагался опорный пункт боевиков. Внизу район Черноречье и промзона, где шли упорные, кровопролитные бои. Сейчас низина на подступах к городу нашпигована минами, фугасами и всем другим, что может взрываться. Шаг вправо, шаг влево считается самоубийством. Из всех удовольствий в расположении – выход на поверхность термального минерального источника. «Каждый день можем горячие ванны и душ принимать, живем как на курорте», - шутят приморские бойцы.

С позиций как на ладони гигантский факел, нефтяная скважина горит уже не один год. Столб удушливого дыма зависает над городом. В окрестностях Грозного такая не одна, и поэтому кажется, что над столицей Чечни даже днем черное небо.

ПОСЛЕДНИЙ ЗВОНОК МАМЕ

В Чечне трудно кого-либо чем-нибудь удивить. Но эта история, что называется, цепляет даже самых суровых мужиков.

У бойца соседнего с нашими московского СОМа был день рождения. Решил позвонить маме. Тут подвернулся знакомый сотрудник чеченской ГАИ, который согласился подвезти троих парней к междугородному переговорному пункту.

На выходе их уже поджидали. Шестеро бандитов расстреляли парней сразу после звонка домой, появившись из-за угла, едва бойцы сели в машину. Все нападавшие были вооружены Стечкиными. Добив милиционеров, бандиты бросили в салон гранату, прыгнули в две машины без номеров и уехали. Все произошло в самом центре Грозного, в 2 часа дня. Чеченского гаишника бандиты не тронули, хотя, по его словам, обещали убить.

- Нападение было четко спланировано. Значит, знали, что они там находятся, кто-то сообщил, - считают приморские офицеры. – «Подстава» откровенная.

И общая характеристика всего, что здесь происходит:

- Сволочи!

Мама, только что положившая трубку, в которой еще жил родной голос, не знала, что через минуту сына убьют. В день его рождения.

Руины Грозного только кажутся мертвыми. Впечатление, говорят бойцы, будто пустые глазницы расстрелянных зданий целятся тебе в спину. Мы проезжаем площадь «Минутка», где накануне в очередной раз произошел обстрел – из автомата дали очередь по легковушке. Окна нашего «УАЗика» занавешены «брониками», призванными защитить от шальной пули, сидим тоже на бронежилетах. «Чтобы в случае чего чего не оторвало, - ободряет Марченко. – Если стрельнут, сразу падайте на пол».

«Таблетка», как еще называют эти машины, прошивается насквозь. Бронированной спецтехники не хватает, поэтому каждый укрепляется, как может, – наваривают стальные пластины, усиливают двери, укрепляют днище. Не хватает еще многого. Бойцы сами покупают экипировку, камуфляж и даже средства связи. Здесь завидуют тем, у кого надежный тыл представляют региональные власти: татарстанцам, нижнегородцам, якутянам – у них и форма новая, и техника, и гуманитарка поступает постоянно. Мэр Москвы Юрий Лужков для своих ребят, служащих в Чечне, установил специальную денежную надбавку. В Приморье, к слову, были тоже свои добрые традиции, да как-то они поистерлись.

Государство тратит миллиарды на так называемое восстановление Чечни, но не может выплатить своим защитникам боевые. Или не хочет. Это самая больная тема у тех, кто выполняет свой долг в горячей точке. Хотя официально войну «отменили», новых названий боевым и окопным не придумали. Их просто сократили. Теперь за месяц бойцам закрывают только два дня. Это по какой статистике их вычисляли – что два раза в месяц могут обстрелять? Или подорвать? И как определить, считать с первого выстрела час или двадцать четыре? В этой дорогостоящей войне экономят, как всегда, на человеческом материале. К сожалению, он у нас считается самым дешевым. Боевики ценят головы наших солдат и офицеров гораздо дороже. У войны – партизанской войны - нет расписаний и выходных, и она стреляет из-за угла вне зависимости от того, когда закрыты боевые.

ПСЫ ВОЙНЫ

Шамиль не любит чеченцев. Готов загрызть. Шамиль – это пес местной породы, отдаленно напоминающей кавказскую овчарку, которого боевики привязали к растяжке в качестве «приманки» и которого освободили бойцы дислоцированного в Шали приморского СОБРа. У наших он теперь и живет.

- Видимо, рассчитывали, что кто-нибудь пойдет на лай и нарвется, - рассказывает командир приморского СОБРа полковник Валерий Пузырев. – У них в арсенале много разных подлых хитростей. Не знаю, что там происходило в собачьей душе, пока он у растяжки привязанный сидел, но теперь у него на «чехов» своя реакция. И что удивительно, как различает? Из других отрядов приезжают люди, для него вроде незнакомые, – молчит. Стоит появиться «на периметре» чеченцу – сразу бросается. А одеты-то вроде все одинаково. В камуфляже.

Специфичные задачи СОБРа здесь еще более усложняются тем, что выполнять их приходится на чужой территории – как разведчикам в тылу врага. В этот раз медали кроме командира вручены офицерам Валерию Кузьмину и Денису Дядюре. Впрочем, практически все собровцы имеют боевые награды,  для бойцов отряда это не первая и не вторая командировка.

На горных тропах, у лесных схронов, в глухих аулах рассчитывать приходится только на себя. Недавно бойцы тюменского СОБРа ночью выходили на боевое задание и сами нарвались на засаду. Погибло несколько человек. У СОБРа из Приморья к боевикам собственный счет.

- Мы воюем, и нас воюют, - коротко комментирует работу отряда Валерий Пузырев. – На войне как на войне.

О ситуации здесь можно судить по аналитической справке, подготовленной чеченской ФСБ. В документе характеризуется оперативная обстановка в Грозненском сельском и Шалинском районах Чечни, где выполняют свои задачи приморские собровцы. «Самым активно действующим сектором в этом направлении, - говорится в аналитической записке, - является Атагинский сектор. С начала 2001 года здесь регулярно проводились войсковые операции, адресные проверки, которые дали положительные результаты как по уничтожению незаконных вооруженных формирований (НВФ), так и по изъятию схронов с боеприпасами, взрывными устройствами и взрывчатыми веществами. В то же время населенные пункты являются базами НВФ. И выбор этот не случаен. Географическое положение сел позволяет выходить из них незамеченными. Чему способствуют устье реки Аргун, лесной массив, примыкающий к окраинам сел. Кроме того, население, запуганное в течение двух лет, оказывает пособничество членам НВФ».

Приводится перечень тяжких преступлений, совершенных в этой местности с лета 2000 по конец 2002-го: подрыв кафе в Чири-Юрте, где погибли пять бойцов СОБРа из Приморья, зверское убийство четырех бойцов чеченского ОМОНа, убийство четверых сотрудников ФСБ России возле атагинской мечети, убийство заместителя главы местной администрации, убийство начальника отделения местной милиции, убийство в собственном доме чеченского милиционера вместе с престарелым отцом. Не жалеют никого.

В списке уничтоженных федералами «эмиров», как боевики на арабский манер называют своих главарей, 8 человек. Самому старшему, Ибрагиму Азимову, на момент гибели исполнилось 28 лет, самому младшему, Тамерлану Сутаеву, – 21. Ряды влиятельных боевиков стремительно молодеют и пополняются. Пополняется и боекомплект. Как рассказал один из офицеров в штабе объединенной группировки, который как раз готовился «на дембель», за полгода его пребывания здесь сбито 9 (!) вертолетов. Один – прямо над Ханкалой. Страшная картина. Один из пилотов упал прямо на плац перед штабом, другой – в расположение собровцев, пробив крышу казармы. Это заставило командование ужесточить правила полета «вертушек» в Чечне. Активизацию боевиков офицеры объясняют тем, что им на вооружение поступила большая партия ПЗРК (переносных зенитно-ракетных комплексов) и они научились неплохо управляться с «шайтан-трубой». Приморские собровцы обнаруживают в схронах бандитов самое современное оружие.

«В течение последних двух лет, - говорится в аналитической справке, - наряду с уничтожением эмиров было уничтожено более 150 активных членов незаконных вооруженных формирований. Но какими бы ощутимыми ни были потери, на активизацию и восполнение бандгрупп уходило не более двух месяцев. По оперативным данным, в населенных пунктах распространяются угрозы в отношении всех, кто будет оказывать содействие наведению конституционного порядка, оказывается психологическое давление на детей 12-15-летнего возраста, вовлечение их в преступную деятельность. Дети выставляются на посты с радиостанциями. Они контролируют въезд всего автотранспорта, отслеживают посторонних…».

Оперативники далее приводят список «джамаатов», или, иначе говоря, банд, перечень фамилий их активных членов и оружия. Он очень внушителен. По данным, приводимым в документе, только в Атагинском секторе насчитывается более 50 активно действующих боевиков. Их средний возраст – 24-25 лет.

За 10 лет войны к референдуму о конституции Чеченской республики выросло новое поколение, которое выбирает оружие.

***

На чеченской земле вырастает все больше сколоченных наспех крестов, которые бойцы устанавливают на месте гибели павших товарищей. А на древних кладбищах в местных селениях тянутся в небо все новые и новые надмогильные символы – длинные белые шесты. Вся новейшая история Чечни написана кровью.

Города и селения, улицы и мосты, лесные массивы и дороги – все здесь ассоциируется с боем, подрывом, обстрелом. Мы пересекаем Чечню. Вот здесь, под Аргуном, рассказывают офицеры, смертник-террорист в доверху начиненном взрывчаткой «КамАЗе» пробил ворота пункта временной дислокации уральского ОМОНа, унеся за собой десятки жизней, – взрывом разнесло весь периметр. Вот здесь, неподалеку от Гудермеса, подорвался на закатанном в асфальт фугасе  БТР, тяжеленную махину как пушинку бросило на десять метров. Вот здесь, в Грозном, «чехи» расстреливали чеченский ОМОН, а наши бойцы – тогда приморским отрядом командовал полковник Геннадий Тарабаров – его из-под огня вытаскивали… Эта дорога измеряется не километрами.

На выезде мы останавливаемся у административной границы, отделяющей Чечню от остальной России. Придорожный щит с надписью «Чеченская республика» весь изрешечен автоматными пулями, что выглядит символично. А на КПП – последнем на территории Чечни - краской выведена надпись: «Нас ждут дома». Возвращайтесь без потерь!

Владивосток – Моздок – Ханкала – Грозный – Гудермес – Аргун – Мескер-Юрт – Шали – Владивосток

Редакция газеты «Владивосток» благодарит руководство УВД Приморья и депутата Законодательного собрания края Владимира Николаева за содействие, оказанное при организации командировки.

Автор: Алексей РАСПУТНЫЙ, специальный корреспондент «В»