«Мне нравится состояние беременности»

Одним из фаворитов оскаровской гонки считается фильм “Чикаго” - киноверсия одноименного мюзикла. Именно этот фильм и стал событием только что завершившегося Берлинского кинофестиваля. Главные роли играют Ричард Гир, Кэтрин Зета-Джонс и Рене Зелльвегер: сами, без дублеров поют, сами танцуют. Уроженка Уэльса Кэтрин Зета-Джонс внезапно, несколько лет назад, стала новой дивой Голливуда после ролей в “Ловушке” (экранный партнер - Шон Коннери), “Маске Зорро” (партнеры - Антонио Бандерас и Энтони Хопкинс) и “Траффике” (“оскаровский хит” про наркомафию, партнеры - весь прогрессивный Голливуд). 

Кэтрин Зета-Джонс известна в шоу-бизнесе не только как актриса, но и как жена Майкла Дугласа (их сына зовут Дилан Майкл Дуглас). Некоторое время назад в прессу просочилось сообщение, будто звездный брак дал трещину. Берлинское интервью убедило в том, что это все злобные вымыслы. Во-первых, Кэтрин явилась на него основательно беременной. Во-вторых, час спустя в отеле Four Seasons в восточной части Берлина вашего корреспондента пропустил в лифт вперед себя некий мужчина. Взглянув на него, корреспондент с изумлением обнаружил, что это
м-р Дуглас собственной персоной. Заботится! Стараясь не пялиться на звезду, корреспондент все-таки заметил, что роста м-р Дуглас, как почти все голливудские суперстары, не высокого, хотя и не низкого (чуть за метр семьдесят, Кэтрин немного ниже) и пребывает в подтянутой физической форме. Он явно собирался наверх, видимо, в номер, но на этаже для интервью вдруг увидел знакомого охранника, афронемца, и со словами “Хай, Томас!” пошел с ним общаться. Демократ! Разговор с Кэтрин Зета-Джонс шел, однако, в основном не о м-ре Дугласе. Тем более что ее пресс-агенты заранее предупредили: Кэтрин не любит личных вопросов.

- Съемки в “Чикаго”, вероятно, не стали для вас большой проблемой. Я знаю, что одной из первых удач в вашей карьере стало участие в бродвейском мюзикле “42-я улица”.

- Я (кашляет)... извините, я совсем потеряла голос от интервью и двух вчерашних часов в Берлине на промозглом воздухе. (Голос тем не менее низкий, красивый). Так вот: все не так. Работать в мюзикле намного сложнее, чем в драматическом фильме или боевике. Тренаж с шести утра и до вечера. Очень много физических усилий - причем несколько месяцев подряд.

- Вам нравится бывать на фестивалях?

- Вы знаете, в день открытия тут в Берлине такая толпа собралась - просто фантастика! Это даже несравнимо с премьерами в Голливуде - это гораздо круче. Я никогда в жизни не встречала глазами так много вспышек фотокамер. Не ожидала ничего подобного!

- Одна из основных тем “Чикаго” - стремление людей стать известными. Такую жажду славы можно даже назвать болезненной. Другая тема - как умные циники манипулируют средствами массовой информации с целью создания звезд. Считаете ли вы эти темы актуальными?

- Безусловно. Тем более что сегодня гораздо больше газет и журналов, чем было в то время, когда происходит действие фильма (1929 год. - Ю.Г.). Мне, правда, чаще приходится сталкиваться с проблемой не создания, а развенчания звезд в масс-медиа. Хорошо, что у меня и у моей семьи есть достаточно большие возможности для того, чтобы себя защитить. Что до славы, то меня эта ситуация скорее смешит, а иногда и ужасает. После “Ловушки” и “Маски Зорро” меня стали прямо-таки хватать за руки на улицах: “Ой, смотрите, кто идет!”. Это не радовало, это шокировало. Или налетают и говорят: “Вы такая известная. Ой, вы лично знакомы с президентом США. Бываете у него дома. Ой, расскажите, какой он!”. Идиотизм.

- Вы хотите сказать, что совершенно равнодушны к славе?

- У меня иные амбиции. Мне хочется быть уважаемой, что совершенно другое. Мне хочется возможностей для более серьезных исследований во время работы. Известность способна тут помочь, но я все равно - даже сейчас - не могу заявиться к режиссеру или продюсеру и сказать: “Выберите меня, я сыграю это лучше”. То есть я могу сказать, но они все равно сделают свой личный выбор.

- Все-таки ситуация в “Чикаго”, имея в виду жесткую конкуренцию за право быть в шоу-бизнесе, отражает реальную суть вещей? Вам было столь же трудно, пока вы еще не стали голливудской звездой - во времена, когда вы пробивались на сцену, в “42-ю улицу” и затем в принесший вам известность телесериал с забавным названием “Любимые бутоны мая”?

- Ситуация в “Чикаго” - все же крайняя. Такого беспредела в жизни нет. Там же просто: умри либо пробейся.

- Тем не менее активно циркулируют слухи, будто между вами и Рене Зелльвегер сейчас такая же конкуренция, как между вашими героинями в “Чикаго”. Вы обе - за роли в одном и том же фильме - претендовали на “Золотые глобусы” (приз достался Зелльвегер). Возможна конкуренция и за “Оскар”.

- Да у нас замечательные взаимоотношения! Слухи основываются на распространенном мнении, будто между женщинами, особенно если они находятся на одной площадке, вообще не может быть нормальных, тем более дружеских контактов. “Кэтрин и Рене так ненавидят друг друга, что вообще не разговаривают”. Господи, что только не услышишь! Это абсолютная ерунда.

- О’кей, сменим тему. Считаете ли вы, что идет возрождение интереса к киномюзиклу?

- Пока говорить трудно. Но, наверное, да. Успех “Чикаго” - совсем иного рода, нежели недавний успех “Мулен Руж”. Там все-таки была игра в современные рок- и поп-песни. Тут - более классический вариант. И я понимаю по крайней мере одну из причин успеха “Чикаго”: для зрителей это такая прекрасная возможность на время спрятаться от каждодневных забот.

- Вы хотели бы еще сняться в мюзикле?

- Не то чтобы хотела сняться непременно в мюзикле, но хочу теперь необычных, действительно интересных работ. Все-таки я считаю, что после “Траффика” и “Чикаго” можно говорить не только о развитии моей карьеры, но и о моем творческом развитии. Когда я сыграла в “Маске Зорро”, мне стали предлагать исключительно костюмные романтические роли. Даже тогда это казалось скучным, теперь же я попросту не реагирую на подобные предложения.

- Но я так понимаю, что скоро мы увидим вас еще в одной нестандартной роли - в новом фильме братьев Коэн “Невыносимая жестокость”, где вы сыграли с Джорджем Клуни.

- Да, это удивительный опыт! Там не только Джордж снимался - еще и Джеффри Раш, и Билли Боб Торнтон. Коэны - невероятно интересные ребята. Режиссером выступает Джоэл. Снимет сцену и спрашивает брата Этана, который официально считается продюсером и соавтором по сценарию (изображает в лицах): “Ну как, клево?” - “Йааа!” - “Чо, все типа клево сработали?” - “Йааа!” - “Может, еще типа дубль слабать?” - “Йааа!”. Они искренне забавляются, снимая кино, и, конечно, в очередной раз сделали черную комедию - то, что обожают больше всего на свете. Фильм вроде бы должен выйти в конце декабря, но его премьера, возможно, состоится в мае на фестивале в Канне. Думаю, меня там не будет. Возможно, именно в дни Канна я буду рожать.

- Про роды и вообще беременность. Вы не боитесь, что дети помешают карьере? Не боитесь, например, потерять фигуру?

- Я обожаю свою работу, которую считаю лучшей в мире. Но это все-таки не вся жизнь. Я стараюсь пройти по канату между семейной и творческой жизнью. Мне хочется быть не только актрисой, но и матерью, и женой. Я, как выражаются в Америке, работящая мать. Я была беременна во время съемок “Траффика”. Мне вообще нравится состояние беременности - оно очень творческое. Что до фигуры и присущего многим желания выглядеть в 35 на 20... У меня есть подруга - знаменитая актриса Кэти Бейтс. Я считаю, что она и есть олицетворение женщины и женственности.

- Вы не любите личных вопросов. Но все-таки: вы можете, если говорить о карьере, положиться в домашних делах на мужа?

- Безусловно. Майкл обожает возиться с ребенком. Кстати, он вообще любит работать дома.

- И возвращаясь к “Чикаго”. Вы очень профессионально поете. Саундтрек фильма занимает первые строчки в американских хит-парадах. Вам не хотелось бы стать поп-певицей?

- Отвечу так: сейчас мне хватает того, что лежит у меня на тарелке.

Автор: Юрий ГЛАДИЛЬЩИКОВ, («Известия.Ру» - «Владивосток»)