Полицейские и воры

40 лет назад – в 1962 году – решением советского правительства 10 ноября стало официально считаться Днем милиции. Дата была выбрана не случайно – именно в этот день в 1917 году постановлением народного комиссариата по внутренним делам была создана рабочая милиция. Впрочем, своими корнями история уходит куда глубже – в сентябре 1802 года указом императора Александра были созданы первые восемь министерств и среди них министерство внутренних дел. Работы министерству хватало сполна – на всех необъятных просторах Российской империи, в том числе и на прирастающих территориях Дальнего Востока. Сегодня мы рассказываем о том, как это происходило у нас – на берегах бухты Золотой Рог, после того как на флагштоке нового поста взвился российской флаг.

КУЗНЕЦ НАМ НЕ НУЖЕН  н

Теоретическое утверждение философа-анархиста Пьера Прудона «Собственность - это воровство» россияне трактовали несколько своеобразно: «Хошь иметь собственность - воруй». И воровали. Кто где мог. И о человеке, к реалиям жизни мало приспособленном, отзывались кратко: «Ни на что не гож. Ни украсть, ни покараулить». И когда императора Николая Павловича попросили определить состояние России, он ответил кратко: «Воруют!».

Процветало воровство и на нашей далекой окраине. Уже через пять лет после утверждения российского военного поста на берегу Золотого Рога помощник капитана порта огорчал военного губернатора, сообщая в донесении, что «во Владивостоке живет целая шайка, которая занимается воровством и сбытом краденых вещей. Из единственной в посте кузницы успели украсть железо». А ведь население поста в то время составляло всего несколько сот человек.

Конечно, этому способствовало и безобразное хранение казенных материальных ценностей. В том же 1886 году чиновник для особых поручений при губернаторе, посланный для ревизии в пост, сообщал в своем докладе: «По приезде в пост Владивосток я освидетельствовал наличное имущество военного капитала (т.е. материальные ценности, принадлежащие военным. – Ред.) и нашел, что оно хранится в общем складе. Вещи были свалены в ящиках и на полу склада, отчего много сломано и испорчено». Естественно, при таких обстоятельствах только ленивый не украдет.

Поэтому на своих первых заседаниях первая Владивостокская городская дума выносит постановление о «приискании удобного для помещения полиции здания и объявления городским домовладельцам решения думы купить дом». Но даже появление в городе полицейского управления и господина полицмейстера не сократило предприимчивость местного ворья.

НАСЛЕДНИКИ ГРАФА МОНТЕ-КРИСТО

В разделе «Хроника» городской газеты «Владивосток» за ноябрь 1892 г. появилась следующая информация: «В прошлый понедельник (газета выходила по воскресеньям), при входе в кладовую местного казначейства, подлежащими властями обнаружен подкоп  в кладовую и похищение денег. Немедленно дано было знать полиции, и только по прибытии таковой выяснилось, что подкоп был выведен через проложенную против казначейства поперек улицы сточную канаву, соединенную с таковой же, идущей вдоль улицы у самой кладовой. (Нужно пояснить, что внутригородские водосточные канавы представляли собой крытые короба и находились под землей. - Ред.) Воры, пролезши по сказанным канавам, довольно искусно сделали подкоп под кладовую, выбрав земли на расстоянии между городской канавой и местом происшествия около 7 аршин. Похищено всего денег около 360000 рублей. При тщательном осмотре канавы и кладовой замечены кое-какие признаки, по которым, вероятно, будут пойманы преступники.

К сожалению, на другой день после этого печального случая с утра задула пурга, и к полудню весь город был покрыт глубоким снегом, много затруднившим расследование». Что же выяснилось, к сожалению, через очень большой промежуток времени? Ссыльный Поляков, принятый за грамотность писарем в портовую контору, один сделал этот хитрый подкоп в денежную кладовую и похитил деньги. Мазурика поймали в Никольском только через год. Правда, деньги истратил он в количестве незначительном. Но криминальная обстановка еще более ухудшилась с началом строительства железной дороги, куда были привлечены  каторжане из разряда так называемых исправляющихся, то  есть отбывающие еще не «поселение», а обычные каторжные работы. Некоторые со стройки бежали, обосновались в пригородных лесах и занялись грабежом.

«Едва ли на Руси найдется еще такой город, который за последнее время был бы в таком положении, как Владивосток. Почти не проходит дня, чтобы кого-нибудь не ограбили, к кому-нибудь не ломились воры», - писала местная газета. Чашу терпения властей переполнило убийство офицера с французского фрегата мичмана Руссело. В городе и окрестностях провели несколько облав, ночью на улицах устраивались засады. Вскоре убийцы француза были пойманы. Власти пошли на крайние меры. Трех грабителей повесили прямо в тюрьме. Других захваченных облавами «строителей чугунки» вернули на Сахалин, добавив сроки.

ПОЛИЦЕЙСКИЕ – В ДОЛЕ

Но в городе существовала еще одна «горячая точка» - местный «чайна-таун» - Миллионка. Там кроме официально разрешенных публичных домов и театров существовали опиумокурильни и «банковки» - игорные притоны. Там проигрывали все, вплоть до жизни.

Губернские власти прекрасно понимали, что преступления лучше предупредить, чем потом раскрывать. Тогда городская управа отвела под резиденцию пристава первой полицейской части здание на углу Корейской и Семеновской – напротив Миллионки. Но имеющие приличный навар с этого злачного места квартальные надзиратели и рядовые полицейские просто закрывали на все глаза.

Продолжались попытки краж с применением «технических средств». Вот что рассказала об одном таком случае та же газета, но уже за 1902 год:  «Недели две, а может быть, и больше, у магазина Ленгалитье (Светланская, 29) чистили сточную канаву, и в одном месте на дне ея были найдены лом и другой подобный инструмент, употребляемый при работах в твердой породе. Эта находка, а также в связи со слухом, что где-то делается подкоп, но где – неизвестно, навели заведующего магазином принять меры предосторожности, а также предупредить и магазин «Кунст и Альберс». Начали следить, и в воскресенье удалось проследить, что в трубу канавы, выходящей в городской сад от Альберса, влезли два человека. Долго ли они там были, когда вылезли обратно, осталось неизвестным, но в среду, 31 июля, днем по стуку удалось определить место их нахождения под землей, хотя работали они тихо и очищали себе путь не кайлой и ломом, а некими другими средствами. Тем не менее их услышали невдалеке от магазина. Разобрав с обеих сторон у того места трубы,
где полагали  нахождение «инженеров», тротуар, послали за полицией. В присутствии полиции и судебной власти по стуку удалось точно определить местонахождение злоумышленников, в каковом месте и был сделан прокоп. Собравшимся многочисленным зрителям предстала следующая картина: в образовавшейся глубокой яме показались люди с выпачканными землей лицами и одеждой, впоследствии оказавшиеся бывшими сахалинскими каторжниками.

- Вылезай! - крикнул городовой, наводя револьвер. - А то стрелять буду!

- Не надо, не надо! Вылазим.

Оба злоумышленника вылезли, их связали и отправили куда следует.

Но конец этой истории вышел совершенно неожиданный. В то время когда ловили двух «инженеров», другие «специалисты» не дремали, и у зрителей бесплатного представления было похищено трое часов. Трое заплатили за всех! Так что спектакль все же вышел платный».

…ВПЛОТЬ ДО ВЫСЫЛКИ В КИТАЙ!

По представлению военного губернатора генерал-лейтенанта Флуга при Владивостокском полицейском управлении в 1909 году было создано отделение сыскной полиции, которое возглавил капитан Мажохин. Оно разместилось на улице Комаровской в специально построенном доме № 46. В нем были предусмотрены отдельные входы и выходы, кабинеты для работы с агентурой. Сыскному отделению была подчинена и владивостокская китайская полиция. Результаты не заставили себя ждать. С 1 мая по 4 октября 1910 года в городе было выявлено и ликвидировано 83 опиумокурильни. После доклада Мажохина губернатор издал постановление, в котором предлагал полицмейстерам городов Приморской области «...объявить под расписку китайцам - домовладельцам, арендаторам и их управляющим, что в случаях обнаружения в их домах противозаконных сборищ (в том числе и для игры или опиумокурения) они и все причастные лица будут подвергнуты строжайшим взысканиям, вплоть до высылки в Китай. Околоточных надзирателей, в участках которых будут помимо них обнаружены притоны
этого рода, представлять к увольнению вовсе от службы, а приставов за слабость надзора за подчиненными представлять к наложению взыскания».

Для повсеместного слежения за особо опасными лицами агентам раздавались их фотографии. При сыскном отделении существовала специальная фотографическая команда, которая размещалась на улице Суйфунской, неподалеку от городской полиции, и по соседству с жандармским управлением. Ей приходилось обслуживать и коллег. Совместно эти службы провели в 1913 году ликвидацию группы, члены которой создали целую цепь пересылки и сбыта фальшивых денег и наркотиков. Она тянулась от Петербурга через Иркутск и Харбин до Владивостока.

В 1914 году местная газета сообщала: «Полицией задержаны двое греческих подданных, которые, пользуясь разрешением приобретать для нужд лазаретов опиум для направления последнего в Петроград, закупали большие партии его и сбывали во Владивостоке по высоким ценам. При аресте конфисковано 30 ящиков, содержащих свыше 10 пудов опиума».

Пик деятельности Владивостокского сыскного отделения пришелся на 1914 – 1917 годы, когда в связи с войной в город хлынуло уголовное отребье европейской России. И до 1922 года ему приходилось бороться с нарушителями заповедей господних: ни убий, ни укради, ни пожелай имущества ближнего своего, нарушение которых каралось не только церковной епитимьей, но и «Уложением об уголовных наказаниях Российской империи».

БОСЯКИ-ТЕАТРАЛЫ

Бывали в жизни города и веселые случаи, связанные, как это ни странно, тоже с деятельностью полиции. Один из них произошел перед русско-японской войной. В театре купца Иванова «Тихий океан», который располагался в самом начале Светланской рядом с Семеновским покосом, идет занудная  пьеса, что-то из жизни жителей трущоб. Играют скучно, в зале откровенно зевают. Но пусть о том, что происходит дальше, расскажет репортер: «Перед третьим действием исполнительный чин власти сообщил мне, что, делая на Семеновском покосе облаву на босяков для задержания из их среды некоторых, он, к своему удивлению, не нашел ни одного босяка - все босяки куда-то исчезли - это обстоятельство его сильно тревожило. И вдруг, вообразите, в конце третьего действия все доблестные представители Семеновского покоса появились на сцене! Раздается гром рукоплесканий, послышались тревожные свистки городовых, но по проходу и из-за кулис появляются самые настоящие полицейские. И выясняется, что, спасаясь от полиции, босяки через черный ход проникли в театр и неожиданно попали на сцену, которую уже успела оцепить полиция. Через несколько минут виновные были разысканы. Правосудие торжествовало, а пьеса имела успех».

…Большевики, пришедшие к власти в октябре 1922 года, сохранили сыскное отделение. Но это уже другая история.

Автор: Юрий ФИЛАТОВ, специально для «В»