Содержимое в воде виднее с воздуха

Как известно, разведки бывают разные: политические, военные, экономические, коммерческие и т. д. Но есть так называемые отраслевые разведки, которые существуют в развитых и развивающихся странах, использующих природные национальные ресурсы в горной, газонефтяной, угледобывающей, лесной и рыбной промышленности.

Эксплуатируемая ресурсная база любой отрасли должна ежегодно прирастать до 30 процентов поиском и разведкой новых запасов, которые, увы, на планете небезграничны. Если во многих промышленных отраслях кризис минеральных и топливно-энергетических ресурсов только наметился, так как нет естественного воспроизводства и восполнения, то в российской рыбной отрасли он уже наступил, но не потому, что биоресурсы в российских водах и Мировом океане резко сократились и не восстанавливаются.

Кто бывал на бесконечных заседаниях, совещаниях и советах новой государственной и краевой власти, тот смог убедиться, что все проблемы рыбной отрасли, в которой крутятся средства, исчисляемые миллиардами долларов, в основном сведены к распределению квот на добычу биоресурсов. И, может быть, ловле нарушителей, которые таковыми становятся в силу отсутствия или нехватки тех же самых квот.

Вопросы укрепления и государственной поддержки градообразующих рыбацких предприятий, социального обеспечения, поиска и развития новой ресурсной базы с применением высоких технологий и многое другое, что делает страну сильнее, а народ богаче, вообще не рассматриваются или рассматриваются, как сейчас говорят, концептуально… по-маниловски.

На майском, 6-м международном рыбопромышленном форуме, который проходил во Владивостоке с участием семи стран АТР - России, Канады, США, Японии, Китая, Кореи и Вьетнама - неоднократно в докладах выступающих из Канады и США слышались предложения о совместной научно-поисковой работе в открытой северной части Тихого океана. Уж кто, как не Россия, должен быть в этом крайне заинтересован со своим крупнотоннажным рыбодобывающим и перерабатывающим флотом. Но встречных предложений от российских государственных чиновников не последовало, участники разъехались, и жизнь опять потекла по-старому, в «подковерных» битвах за квоты на вылов в дальневосточных морях минтая, лосося, краба и других ценных видов для экспорта.

А ведь еще в 80-90-х годах на ученых советах и семинарах ТИНРО и ДВО РАН неоднократно обсуждалась программа биоресурсного мониторинга в открытой северо-западной части Тихого океана, где вылавливалось около 50 процентов всей мировой добычи пищевых морепродуктов. Здесь программу биоресурсного мониторинга нельзя путать с фискальным мониторингом и полицейскими функциями, внедряемыми ныне комитетом рыбного хозяйства РФ, где фиксируется только местоположение и движение рыбодобывающих судов в экономической зоне России, что, кстати, совершенно не тревожит профессиональных браконьеров. Биоресурсный круглогодичный мониторинг в открытой части Тихого океана нацелен, прежде всего, на изучение фоновых условий обитания и воспроизводства морских гидробионтов, поиск, разведку и оценку рыбных запасов с целью долгосрочного прогнозирования видов и объемов допустимого вылова. Это необходимо для того, чтобы рыбная отрасль всегда имела возможность и запас времени на технологическую и экономическую перестройку с добычи и обработки одних массовых рыбных объектов на другие.

Авторы и разработчики программы ежегодно в течение 10 лет напоминают высшим государственным чиновникам в правительстве и ведомственных министерствах о необходимости планомерных научно-поисковых работ в открытых водах. Однако практически дело не движется. А ведь если бы рыбохозяйственные исследования в открытых водах северной части Тихого океана Россией в 90-х годах не прекратились и систематически продолжали выполняться, как это делается Японией, США и Канадой, то перспективная ресурсная база для нашей страны была бы подготовлена к началу XXI века. Стало быть, и те неразрешимые проблемы, которые стоят перед рыбной отраслью сегодня, не возникли.

Уместно заметить, что Япония своим малотоннажным и среднетоннажным флотом при отсутствии крупнотоннажного рыбодобывающего и перерабатывающего с численностью работающих в отрасли около 250 тысяч человек (против 500 тысяч в России) из своих 7 млн. тонн ежегодно добываемых пищевых морепродуктов около одной трети «берет» из открытой части Тихого океана. Но при этом круглогодично проводит разведку рыбных запасов.

В 80-90-е годы в Дальневосточном бассейне работала авиаразведка, которая наводила флот на косяки пелагических рыб: сайру, сардину-иваси, скумбрию. Многие рыбаки помнят, как необходимы и полезны были советы и подсказки с воздуха, позволяя экономить дорогостоящее топливо и время на путине. Но после повальной приватизации и акционирования служба рыбной авиаразведки при ТУРНИФе развалилась.

В 2001 году на рыбацкой научно-практической конференции, проходившей в ОАО «Дальрыба», ставился вопрос о возрождении рыбной авиаразведки. Но государственные рыбацкие чиновники опять не обратили внимания на ее необходимость и экономические доводы. А ведь авиаразведка эффективнее судовых методов поиска рыбных скоплений в 200 раз.

В чем же дело? Почему в краевой администрации отмахиваются от выгодного предложения? Затраты на приобретение бывшего военного имущества - самолета «Ан-24Б», способного работать еще не менее пяти лет с учетом необходимого ремонта, составляют всего около 200 тыс. долларов США. А ведь авиаразведка могла бы еще нести природоохранные, учетные и фискальные функции. И делать это совместно с рыбной, морской и другими государственными инспекциями, пограничниками ТОРУ ФПС и таможенными властями. У наших соседей в Японии, Канаде и США поисково-охранный авиационный мониторинг стоит на первом месте. Кто бывал и работал в водах этих государств, знает об этом. Почему же в России все делается для того, чтобы не решить проблему, а усугубить ее? Что это, недомыслие, отсутствие профессионализма или полное пренебрежение к нуждам рыбной отрасли, населения и государства?

Автор: Александр КОННОВ, океанолог, специально для «В»