«Иностранка» в новом веке
Казалось бы, толстые литературные журналы прочно остались в доперестроечном прошлом. Стабильном и регламентированном, где все, в том числе свободомыслие, отмеривалось государственной мерой. Нет больше импровизированных литературных клубов в кухнях хрущевок, и не о чем спорить – все можно. Дело за выбором. А на вкус и цвет, как известно, товарищей нет.
Тем честнее пристрастия. Читатель отдает свои предпочтения «Новому миру» или «Звезде», «Знамени» или «Октябрю» не в угоду моде или общественному мнению. Читать стали для себя. Одна из самых стабильных и многочисленных читательских аудиторий у журнала «Иностранная литература», который с 1955 года открывает нам зарубежное литературное пространство. Собственно, это и стало лейтмотивом беседы с заместителем редактора журнала Алексеем Зверевым, недавно побывавшим во Владивостоке.
- Без малого полвека… На первый взгляд, не так уж много. Но если посмотреть, сколько имен мы открыли читателю, желающему иметь широкий кругозор, за это время… В каждом номере журнала «Иностранная литература», тираж которого сегодня составляет 10 тыс. экземпляров, выходит роман, одна-две повести, два-три рассказа, стихи, критика, рецензии. Журнал остается единственным, где отражается все, что происходит в зарубежной литературе. Замечу, что это не просто: мы находимся на особом положении, поскольку обязаны покупать права на перевод. Иногда мы отказываемся от публикации – не хватает денег. Ведь мы существуем за счет подписчиков, а с прошлого года еще и упразднены льготы для книгоиздателей. Следовательно, цена журнала неизбежно вырастет…
- Вас читают обладатели отнюдь не толстых кошельков. Удорожание журнала сократит читательскую аудиторию. Не боитесь?
- Мы рассчитываем на читателя, который не может обойтись без нас в принципе. Ему интересно все, что происходит в современной зарубежной литературе. Думаю, что такой человек останется с нами при любом раскладе.
- Каковы, на ваш взгляд, тенденции сегодня в иностранной литературе?
- Оговорюсь: все, что публикуется в «Иностранке», это по большому счету западная литература. Почему, объясню позже. Есть смысл говорить и о содержании, и о форме. В первом случае сегодня очевиден поворот к достоверности, актуальности, то есть возврат к реализму, к тому, что чувствует, чем живет человек в современном цивилизованном обществе. Упреки в архаике в данной ситуации неуместны, это веяния времени. Повсюду наблюдается безумная усталость человека от машинизации общества, его попытки как-то устраниться, найти или создать свой собственный мирок, независимый от окружающего. Что касается формы, это резкое нарастание игрового начала. Так сказывается виртуальная реальность, привычка к программности, к тому, что воздействие рекламы, масс-медиа на человека становится тотальным. К примеру, один из авторов, которого открыла в свое время «Иностранная литература», Милорад Павич (он приезжал к нам минувшей осенью в редакцию) – совершенно объяснимый кумир миллионов. Его романы соответствуют виртуальному мышлению. Тему агрессивного воздействия масс-медиа на человека раскрывает другой автор, супермодный на Западе. В своем романе «49 франков» (он опубликован во 2-м номере за 2002 год) француз Фредерик Бегбедер пишет о манипулировании масс-медиа сознанием людей, драматическом по своим последствиям. Делает это он со знанием дела, поскольку сам работает в крупнейшем рекламном агентстве Парижа.
И еще одна тенденция - география. Тот факт, что Нобелевскую премию по литературе получил китаец, говорит сам за себя.
Сегодня много говорится о том, что наступает китайский век. И это на самом деле так: во всяком случае, даже западные авторы пишут романы, действие которых происходит на Востоке. В 4-м номере этого года мы предлагаем читателю роман известнейшего американского автора Пола Теру о том, как Гонконг становится Китаем. Роман «Коулонг Тонг» стал своеобразным итогом целого года жизни Теру в Гонконге.
Здесь как раз уместно пояснить, почему в нашем журнале мало восточной литературы. Причина банальна – нет достойных переводчиков.
- Но ведь восточные факультеты университетов страны к вашим услугам…
- Дело в том, что востоковедение в том виде, в котором оно существует в российских вузах, достаточно прикладная область. Изучается собственно язык, знания культурологической реальности нет. Пока это ощутимая брешь в литературном пространстве. Замечательный переводчик Чхартишвили, который много лет работал в «Иностранной литературе», превратился в писателя Бориса Акунина. Мы ищем других…
- Сегодня актуальна тема конкуренции печатных изданий и сетевой литературы. Представляет ли Сеть реальную угрозу?
- Отвечу так: еще в 60-е годы прошлого века вышла книга Маклюэна «Гуттенберг и его галактика». Там говорилось как раз о том, что книга со временем отомрет. Тогда и Сети-то не было. Но прошло больше полувека, и книга никуда не делась. Более того, издательский бизнес очень стабилен. В качестве примера приведу Америку, на которую мы любим ссылаться. Полки книжных магазинов неизменно забиты. И надо знать менталитет американцев: все, что продается, неизменно покупается…
Казалось бы, толстые литературные журналы прочно остались в доперестроечном прошлом. Стабильном и регламентированном, где все, в том числе свободомыслие, отмеривалось государственной мерой. Нет больше импровизированных литературных клубов в кухнях хрущевок, и не о чем спорить – все можно. Дело за выбором. А на вкус и цвет, как известно, товарищей нет.
Тем честнее пристрастия. Читатель отдает свои предпочтения «Новому миру» или «Звезде», «Знамени» или «Октябрю» не в угоду моде или общественному мнению. Читать стали для себя. Одна из самых стабильных и многочисленных читательских аудиторий у журнала «Иностранная литература», который с 1955 года открывает нам зарубежное литературное пространство. Собственно, это и стало лейтмотивом беседы с заместителем редактора журнала Алексеем Зверевым, недавно побывавшим во Владивостоке.
- Без малого полвека… На первый взгляд, не так уж много. Но если посмотреть, сколько имен мы открыли читателю, желающему иметь широкий кругозор, за это время… В каждом номере журнала «Иностранная литература», тираж которого сегодня составляет 10 тыс. экземпляров, выходит роман, одна-две повести, два-три рассказа, стихи, критика, рецензии. Журнал остается единственным, где отражается все, что происходит в зарубежной литературе. Замечу, что это не просто: мы находимся на особом положении, поскольку обязаны покупать права на перевод. Иногда мы отказываемся от публикации – не хватает денег. Ведь мы существуем за счет подписчиков, а с прошлого года еще и упразднены льготы для книгоиздателей. Следовательно, цена журнала неизбежно вырастет…
- Вас читают обладатели отнюдь не толстых кошельков. Удорожание журнала сократит читательскую аудиторию. Не боитесь?
- Мы рассчитываем на читателя, который не может обойтись без нас в принципе. Ему интересно все, что происходит в современной зарубежной литературе. Думаю, что такой человек останется с нами при любом раскладе.
- Каковы, на ваш взгляд, тенденции сегодня в иностранной литературе?
- Оговорюсь: все, что публикуется в «Иностранке», это по большому счету западная литература. Почему, объясню позже. Есть смысл говорить и о содержании, и о форме. В первом случае сегодня очевиден поворот к достоверности, актуальности, то есть возврат к реализму, к тому, что чувствует, чем живет человек в современном цивилизованном обществе. Упреки в архаике в данной ситуации неуместны, это веяния времени. Повсюду наблюдается безумная усталость человека от машинизации общества, его попытки как-то устраниться, найти или создать свой собственный мирок, независимый от окружающего. Что касается формы, это резкое нарастание игрового начала. Так сказывается виртуальная реальность, привычка к программности, к тому, что воздействие рекламы, масс-медиа на человека становится тотальным. К примеру, один из авторов, которого открыла в свое время «Иностранная литература», Милорад Павич (он приезжал к нам минувшей осенью в редакцию) – совершенно объяснимый кумир миллионов. Его романы соответствуют виртуальному мышлению. Тему агрессивного воздействия масс-медиа на человека раскрывает другой автор, супермодный на Западе. В своем романе «49 франков» (он опубликован во 2-м номере за 2002 год) француз Фредерик Бегбедер пишет о манипулировании масс-медиа сознанием людей, драматическом по своим последствиям. Делает это он со знанием дела, поскольку сам работает в крупнейшем рекламном агентстве Парижа.
И еще одна тенденция - география. Тот факт, что Нобелевскую премию по литературе получил китаец, говорит сам за себя.
Сегодня много говорится о том, что наступает китайский век. И это на самом деле так: во всяком случае, даже западные авторы пишут романы, действие которых происходит на Востоке. В 4-м номере этого года мы предлагаем читателю роман известнейшего американского автора Пола Теру о том, как Гонконг становится Китаем. Роман «Коулонг Тонг» стал своеобразным итогом целого года жизни Теру в Гонконге.
Здесь как раз уместно пояснить, почему в нашем журнале мало восточной литературы. Причина банальна – нет достойных переводчиков.
- Но ведь восточные факультеты университетов страны к вашим услугам…
- Дело в том, что востоковедение в том виде, в котором оно существует в российских вузах, достаточно прикладная область. Изучается собственно язык, знания культурологической реальности нет. Пока это ощутимая брешь в литературном пространстве. Замечательный переводчик Чхартишвили, который много лет работал в «Иностранной литературе», превратился в писателя Бориса Акунина. Мы ищем других…
- Сегодня актуальна тема конкуренции печатных изданий и сетевой литературы. Представляет ли Сеть реальную угрозу?
- Отвечу так: еще в 60-е годы прошлого века вышла книга Маклюэна «Гуттенберг и его галактика». Там говорилось как раз о том, что книга со временем отомрет. Тогда и Сети-то не было. Но прошло больше полувека, и книга никуда не делась. Более того, издательский бизнес очень стабилен. В качестве примера приведу Америку, на которую мы любим ссылаться. Полки книжных магазинов неизменно забиты. И надо знать менталитет американцев: все, что продается, неизменно покупается…
Казалось бы, толстые литературные журналы прочно остались в доперестроечном прошлом. Стабильном и регламентированном, где все, в том числе свободомыслие, отмеривалось государственной мерой. Нет больше импровизированных литературных клубов в кухнях хрущевок, и не о чем спорить – все можно. Дело за выбором. А на вкус и цвет, как известно, товарищей нет.
Тем честнее пристрастия. Читатель отдает свои предпочтения «Новому миру» или «Звезде», «Знамени» или «Октябрю» не в угоду моде или общественному мнению. Читать стали для себя. Одна из самых стабильных и многочисленных читательских аудиторий у журнала «Иностранная литература», который с 1955 года открывает нам зарубежное литературное пространство. Собственно, это и стало лейтмотивом беседы с заместителем редактора журнала Алексеем Зверевым, недавно побывавшим во Владивостоке.
- Без малого полвека… На первый взгляд, не так уж много. Но если посмотреть, сколько имен мы открыли читателю, желающему иметь широкий кругозор, за это время… В каждом номере журнала «Иностранная литература», тираж которого сегодня составляет 10 тыс. экземпляров, выходит роман, одна-две повести, два-три рассказа, стихи, критика, рецензии. Журнал остается единственным, где отражается все, что происходит в зарубежной литературе. Замечу, что это не просто: мы находимся на особом положении, поскольку обязаны покупать права на перевод. Иногда мы отказываемся от публикации – не хватает денег. Ведь мы существуем за счет подписчиков, а с прошлого года еще и упразднены льготы для книгоиздателей. Следовательно, цена журнала неизбежно вырастет…
- Вас читают обладатели отнюдь не толстых кошельков. Удорожание журнала сократит читательскую аудиторию. Не боитесь?
- Мы рассчитываем на читателя, который не может обойтись без нас в принципе. Ему интересно все, что происходит в современной зарубежной литературе. Думаю, что такой человек останется с нами при любом раскладе.
- Каковы, на ваш взгляд, тенденции сегодня в иностранной литературе?
- Оговорюсь: все, что публикуется в «Иностранке», это по большому счету западная литература. Почему, объясню позже. Есть смысл говорить и о содержании, и о форме. В первом случае сегодня очевиден поворот к достоверности, актуальности, то есть возврат к реализму, к тому, что чувствует, чем живет человек в современном цивилизованном обществе. Упреки в архаике в данной ситуации неуместны, это веяния времени. Повсюду наблюдается безумная усталость человека от машинизации общества, его попытки как-то устраниться, найти или создать свой собственный мирок, независимый от окружающего. Что касается формы, это резкое нарастание игрового начала. Так сказывается виртуальная реальность, привычка к программности, к тому, что воздействие рекламы, масс-медиа на человека становится тотальным. К примеру, один из авторов, которого открыла в свое время «Иностранная литература», Милорад Павич (он приезжал к нам минувшей осенью в редакцию) – совершенно объяснимый кумир миллионов. Его романы соответствуют виртуальному мышлению. Тему агрессивного воздействия масс-медиа на человека раскрывает другой автор, супермодный на Западе. В своем романе «49 франков» (он опубликован во 2-м номере за 2002 год) француз Фредерик Бегбедер пишет о манипулировании масс-медиа сознанием людей, драматическом по своим последствиям. Делает это он со знанием дела, поскольку сам работает в крупнейшем рекламном агентстве Парижа.
И еще одна тенденция - география. Тот факт, что Нобелевскую премию по литературе получил китаец, говорит сам за себя.
Сегодня много говорится о том, что наступает китайский век. И это на самом деле так: во всяком случае, даже западные авторы пишут романы, действие которых происходит на Востоке. В 4-м номере этого года мы предлагаем читателю роман известнейшего американского автора Пола Теру о том, как Гонконг становится Китаем. Роман «Коулонг Тонг» стал своеобразным итогом целого года жизни Теру в Гонконге.
Здесь как раз уместно пояснить, почему в нашем журнале мало восточной литературы. Причина банальна – нет достойных переводчиков.
- Но ведь восточные факультеты университетов страны к вашим услугам…
- Дело в том, что востоковедение в том виде, в котором оно существует в российских вузах, достаточно прикладная область. Изучается собственно язык, знания культурологической реальности нет. Пока это ощутимая брешь в литературном пространстве. Замечательный переводчик Чхартишвили, который много лет работал в «Иностранной литературе», превратился в писателя Бориса Акунина. Мы ищем других…
- Сегодня актуальна тема конкуренции печатных изданий и сетевой литературы. Представляет ли Сеть реальную угрозу?
- Отвечу так: еще в 60-е годы прошлого века вышла книга Маклюэна «Гуттенберг и его галактика». Там говорилось как раз о том, что книга со временем отомрет. Тогда и Сети-то не было. Но прошло больше полувека, и книга никуда не делась. Более того, издательский бизнес очень стабилен. В качестве примера приведу Америку, на которую мы любим ссылаться. Полки книжных магазинов неизменно забиты. И надо знать менталитет американцев: все, что продается, неизменно покупается…
Автор: Ольга ЗОТОВА, «Владивосток»
