Грош цена милосердию

 Этого упитанного дядьку, затянутого в камуфляжный костюм, хорошо знают во Владивостоке. Он просит милостыню в самом хлебном месте – в том подземном переходе, что ближе к бывшему центральному гастроному. У мужчины нет одной руки, на второй искромсаны пальцы. Сначала он просил на протезы, теперь сидит со скромной табличкой: “Во славу божью”. Ему подают тысячи людей. И тут как обухом по голове: встречаю “нищего” в магазине бытовой техники. У кассы. Искореженными пальцами он сжимает пластиковую карточку постоянного клиента…

Ремонт Светланской нищих разорит

С нарядом милиции Фрунзенского РОВД мы прошли по центру Владивостока. Надо заметить, что нищих на улицах стало заметно меньше. Чумазые восточные гости - таджикские цыгане - уехали завоевывать новые города. Здесь их замучили многочисленные милицейские проверки. На самых “горячих” точках – на Адм. Фокина, центральной площади, в подземных переходах - остались работать только местные профессионалы паперти. Кстати, ремонт на Светланской да и изменение транспортной схемы ощутимо ударили по нищим. Людской поток сильно уменьшился – это здесь уже почувствовали.

Сгорбленная сухонькая Нина сидела около трамвайной остановки. В эмалированной чашке болталось несколько монеток. Дрожащим голосом она изложила свою нехитрую историю: приехала из глухой деревеньки, одна кормит четверых детей, все достались “по наследству” от сестры-алкоголички.

Детские на ребят не получает, пенсия ей по возрасту не положена, в общем, остается только просить подаяние на улице. И пожаловалась со вздохом: “Мне бы в переходе сесть, там хорошо подают, но за это место надо платить дань”.

Классическое - “сами мы не местные” опять услышала буквально метров через 50. Вера – почтальон из Черниговки, осталась без работы, новую не нашла. Четверо детей живут дома с мужем-инвалидом, ходят в школу, в которой постоянно тянут с родителей деньги – то на ремонт, то еще на что-нибудь. Вера подалась во Владивосток, надев штаны потеплее, уселась в подземном переходе. Зарабатывает на питание, да и на квартиру деньги нужны. В центр занятости не обращалась – нет прописки. На работу за последние несколько месяцев пыталась устроиться лишь раз – уборщицей, но место уже оказалось занято. Вера явно лукавит, сказав, что за день милостыней у нее набегает 50 рублей. Продавцы окрестных ларьков в голос твердят, что ежедневно местные нищие у них меняют мелочь на крупные, каждый в среднем по стольнику. Кстати, слышала байку, что в прежние времена, когда еще работал центральный гастроном, профессиональные нищие меняли там по 700 рублей в день. Даже если в этом правды на треть…

Еще одна мать четверых детей сидела с другой стороны популярного подземного перехода. Этой девахе 30. Профессия у нее, между прочим, штукатур-маляр – такие люди везде нужны. Однако Анна уже пять лет кормится тем, что подают прохожие. “Хватает на молоко и хлеб”, - скромно потупясь, шепчет она. Якобы все это время за детьми в Кневичах приглядывает муж… Догадались? Инвалид. А во Владивостоке Аня живет в съемной квартире, говорит, что снимает комнатушку в бараке. Может, и так. Из явных физических увечий у женщины – отсутствие одного переднего зуба.

К сожалению, мужика в камуфляже в тот день на рабочем месте не было. Говорят, он позволяет себе не выходить в холодную погоду. Коллеги отзывались о нем с плохо скрываемой завистью и злобой: доходы у этого “нищего” покруче будут. “Да вы на него внимательней поглядите: лоснится весь. Инвалид! Давно мог бы себе протезы сделать, да только они ему ни к чему”, - кипятилась нищенка Аня. Продавцы киосков тихим шепотом подтвердили: больше всех денег меняет “афганец”, вернее, по киоскам с мелочью ходит его жена, а может, боевая подруга. Подаяние продуктами мужчина не берет. Как-то около киоска плакала женщина: на последние купила мужику пирожок и яблоко, а он их прямо при ней – в урну.

Не променяют паперть на работу

Оказывается, милосердием можно развратить. Этим, что с дублеными лицами сидят на улицах Владивостока, я не верю. На сказки про отсутствие прописки, а значит, невозможность устроиться на работу, могут купиться только безусые юнцы. Прописки сегодня как таковой не существует. Есть регистрация, ее можно оформить по любому объекту, занесенному в городской реестр – будь то производственный цех, жилой барак или голый участок земли, главное, чтобы собственник был не против (уговорить при желании можно). А потом на биржу. Работы хватает, пусть и за небольшие деньги. Но им легче просить.

Так, навскидку, профессиональный нищий за месяц зарабатывает 2500-3000 рублей, у некоторых, говорят, выходит минимум пять-шесть тысяч. Такие суммы и не снились пенсионерам, заработавшим многолетним трудом грошовые пенсии. А врачи, милиционеры, продавцы – куда им со своими зарплатами до “нищих”. Увы, наша жизнь оставила за чертой бедности большую часть россиян. Чистенькие бабушки в латаных “первобытных” пальто копаются в поисках бутылок в мусорных ящиках. Попробуйте предложить им денег. Оскорбятся – они не нищие.

Наверное, недаром священнослужители призывают подавать едой и одеждой. За границей давно принято помогать конкретным людям в конкретной беде. Впрочем, и у нас известные люди тоже перешли на адресную помощь. Не раздают деньги всякому в слезах приходящему. В конце концов, возможно, в вашем подъезде голодает пенсионер или инвалид, которому стыдно попросить о помощи…

Собственно нищими в городе почти никто не занимается. Специальной программы нет. Считается, что “тема разработана слабо”. Ну, приводят их милиционеры в отделение, проверяют, откатывают отпечатки пальцев и максимум через три часа отпускают. Причем приводят только внушающих недоверие бомжей. Тщательно проверяются и матери с подозрительно долго спящими детьми. Чем опаивают они малышей, неизвестно, благо следов уколов на детских телах милиционеры не находят. Этих женщин можно привлечь по статье за нарушение порядка содержания детей, а остальные – проси не хочу. В принципе, закон они не нарушают, потерпевших вроде нет – сами деньги отдаем. Подать милостыню - не грех. Не трех отданных рублей жалко. Известно: дающий нищему не обеднеет. Другое обидно.

Перевернулось все в душе, когда однажды рядом с небольшим магазинчиком спального района, стоя с протянутой рукой, плакала от унижения полуслепая старушка. Ей не хватало на хлеб.

Автор: Ольга ВИНОГРАДОВА, «Владивосток»