Дарующая надежду

Для одних зрителей, не ведающих горечи потерь, телепрограмма канала ОРТ “Жди меня” - просто “слезовыжималка”. Для людей, лишенных всякой информации о своих близких, канувших в жизненной круговерти, “Жди меня” - спасительная соломинка.

Во всем мире проблеме поиска потерявшихся людей уделяется особое внимание: фотографии пропавших детей печатают на этикетках, плакатах, пакетах для молока. Выпускаются специальные бюллютени, журналы.

“Никто не застрахован от трагических поворотов судьбы. “Жди меня” - передача не только для тех, кого коснулась беда”, - считает ее ведущая – актриса Маша Шукшина.

- В “Жди меня” каждый конкретный случай, с которым вы сталкиваетесь, требует не только колоссального внимания, но и душевной отдачи. Вы, Маша, способны сопереживать каждой судьбе?

- До этой передачи я не понимала, как можно так любить всех людей, так им сопереживать и страдать за их судьбы, как любил и сопереживал папа. У меня был свой мир – дети, родные, друзья. А любить всех – мне казалось, это невозможно. Работая в “Жди меня”, я вначале стала разумом понимать отца, а потом уже и сердцем. Я не могу сказать, что сейчас я до конца понимаю папу – таким уникальным надо родиться, но я, наверное, прикоснулась, раскрыла немножко его тайну для себя. Мы снимаем за три дня передач восемь-девять. Вот в этот период я – как выжатый лимон. Потом неделю отхожу. Не могу никого видеть, слышать – столько горя и слез приходится на эти три дня. Потом я поняла, что если буду все принимать так близко к сердцу, то сойду с ума. Сейчас уже легче, все-таки за два года приобрела опыт и выработала свою внутреннюю систему поведения. Я искренне переживаю за своих героев. Но уже не впитываю информацию. У меня уже появилась внутренняя защита.

- Случаются в вашей передаче неожиданные заказы на поиски?

- О да! Один из зрителей однажды объявил, что ищет президента Казахстана. Я поняла, что он не совсем адекватен, и стала медленно отходить, а он хватает у меня микрофон и объявляет, что он еще и Путина ищет. Мне осталось, как обычно я это делаю после выслушанной истории, только объявить номер нашей программы: “937– 99–92 - специально для Путина”. Я доигрывала ситуацию до конца уже под хохот аудитории. Естественно, что в окончательный вариант программы это не попало. Поступает очень много заявок на поиск родных, знакомых из Америки, Израиля, Франции. Были и из Эфиопии. В основном это русскоговорящие люди. Они и прилетают на передачу за свой счет. Люди из России приезжают за счет передачи. Перед съемкой тех, кто должен встретиться в студии, мы разводим по разным комнатам. Первые слезы, первые эмоции неповторимы...

- Во время съемок передачи успеваете следить – как выглядите, тот ли ракурс берет оператор?

- По знаку я близнец и потому могу делать кучу дел одновременно – готовить, говорить, заниматься с детьми. Это помогает и на телевидении. Был момент, когда Игорь Владимирович Кваша заболел и его заменял Сергей Петрович Никоненко. И после записей он просто сползал по стенке, говорил, что во время киносъемок так не изматывался. На телевидении надо держать тройной удар. И какой из трех главный – разделить не могу. Все очень важно, и ничего упустить нельзя. Надо и помнить свой текст, который всегда предполагает костяк передачи, и слушать, что в ухо говорит главный редактор передачи, и следить за реакцией гостей и зрителей в павильоне, т.е. отвечать на незапланированный текст.

- Вы ведете телепередачу “Жди меня”, выпускаете газету “Жди меня”. Это уже стало вашим образом жизни?

- Как раньше с “Американской дочерью” Карена Шахназарова, так сейчас меня ассоциируют только со “Жди меня”. Если меня видят на улице и если кто-то из прохожих хочет кого-то найти, естественно, они тут же подходят ко мне и рассказывают свои истории. Я собираю эти бумажки, передаю в редакцию. Ни я, ни Игорь Владимирович Кваша поисками не занимаемся. Мы только ведущие.

- Сами свою передачу смотрите?

- Да, я обязательно отсматриваю. Увидеть, правильно ли ты ведешь себя перед камерой, можно только по отснятому материалу. Смотрит и моя мама - критик объективный, поскольку она профессионал. Ей пока нравится.

- Может, вы, в отличие от других актрис, чувствуете себя уверенней, имея и другую профессию?

- Да. Я бы переводила литературу с испанского, английского языков. Думаю, нашла бы применение себе. Работала же я брокером… Но богу было угодно, чтобы я стала актрисой, телеведущей.

- Продюсеры дают вам разрешения на съемки? Вы ведь лицо программы…

- Особого разрешения не требуется, хотя у меня в контракте записано, что я оговариваю все рекламные проекты. Что касается кино – я сама себе цензор. Очень много жутких коммерческих предложений, и хотя деньги всегда нужны для семьи, но не могу подставлять свою фамилию. Я говорю не о себе конкретно, а о том грузе фамилии, который был у меня с пеленок. И из-за этого часто приходится отказываться. Но моя нынешняя работа на телевидении вовсе не исключает, что я в кино не смогу сыграть отрицательную героиню. Так уж получилось, что в кино я играла характерные, отрицательные роли. Я играю то, что мне нравится. И имею возможность выбирать. Пока удается уходить от искушения сниматься в коммерческих продуктах ради куска хлеба. Но с другой стороны, профессия актера постоянно требует эксплуатации. Должен быть тренаж. А его у меня нет. Последний игровой фильм был в 1997 году…

Хотелось бы, чтобы мое имя у зрителей ассоциировалось и с телепрограммой “Жди меня”, и с хорошими фильмами.

Автор: Вита РАММ, специально для «В», г. Москва