Амнистия
Эти 32 женщины, отправляясь из села Горного Михайловского района по домам, никому из тех, кто открывал перед ними двери и провожал на улицу, не сказали: “До свидания”. Говорили другими словами – “Прощайте” или “Всего хорошего”. Считается, что если скажешь “До свидания”, то можешь сюда вернуться. А снова попасть в колонию ни одна из 32 освобожденных намедни по амнистии женщин, конечно же, не хочет.
В расположенном в селе Горном УЦ 267/10 – это и есть женская колония - недавний указ об амнистии коснулся аж 480 человек. Но отнюдь не все они вот-вот выйдут на волю. Вышеназванный указ имеет множество пунктов и подпунктов. К примеру, женщинам, виновным в убийствах и других преступлениях против личности, уменьшили срок наказания на год.
Государство подчистую простило грехи прежде всего тем, кто совершил нетяжкие преступления, таким осужденным, кому оставалось “сидеть” меньше года, а также тем, у кого есть несовершеннолетние дети. По этому, “детскому”, пункту указа в ближайшее время колонию покидают 27 женщин.
Именно дочка и спасла 32-летнюю Людмилу от полновесной “отсидки”. После следственного изолятора Людмила, осужденная по ст. 158, ч. 2 – за кражу, пробыла в колонии всего один месяц и попала под амнистию. Ведь у второклассницы Ксении, когда маму посадили, осталась только бабушка. Нина Алексеевна - пенсионерка, денег у нее негусто, но за этот месяц дважды потратилась на дорогу с внучкой из Камень-Рыболова в Горное и обратно.
- Ксенька сильно скучает без меня, - говорила за день до освобождения Людмила корреспондентам “В”, - слава богу, скоро мы опять будем вместе. Конечно, я виновата перед обществом, но больше всего – перед моей девочкой, которая исстрадалась из-за своей неразумной матери...…
А 26-летнюю Анжелу ждут во Владивостоке двое ребятишек. Алеше шесть лет, Настеньке – пять. Сейчас они живут у Надежды Андреевны – это свекровь Анжелы. Свекровь, когда суд дал оступившейся невестке три года заключения, спасибо ей, не отвернулась ни от Анжелы, ни от внуков, забрала их к себе.
- Валера, муж, тоже ждет меня, - не сомневается Анжела, - прислал сюда письмо с фотографией и обязательно приедет за мной, обещал.
Охотно показывает фотокарточку мужа и 22-летняя Татьяна, которая провела за решеткой уже четыре года. В свои тогдашние 18 лет Таня успела не только стать очаровательной невестой, счастливой молодой женой, но и пойти на разбой. Причем разбойное нападение было таким жестоким, что суд определил этой юной девушке наказание в виде девяти лет лишения свободы.
Долгожданная амнистия скостила Татьяне больше половины срока. Встречает ее на выходе из колонии старшая сестра Светлана – она живет в Арсеньеве. Оттуда через некоторое время вместе отправятся к родителям, в Александровск-Сахалинский. Ну а муж Тани, Алексей, с Сахалина, где они познакомились и поженились, давно уехал к своей родне в Оренбург. Тем не менее Татьяна надеется, что четырехлетняя разлука, как говорится, не остудила чувств и что ее семья, может быть, воссоединится…...
- Надеяться, мечтать – это, наверное, изначально в женской природе заложено, - вздыхает заместитель начальника колонии капитан внутренней службы Ирина Ющенко. – Даже та женщина, которой назначен большой срок, питает надежду, что муж, у кого он был, или сожитель дождется, не изменит, не забудет. Но так бывает, к сожалению, не всегда. Да и одиноких среди наших подопечных больше, чем замужних.
У одиноких – свои мечты. “Девушка, 22/165, не потерявшая смысл в жизни, познакомится с мужчиной до 40 лет, который поймет и поддержит. Просьба вкладывать конверт с о/а. 692669, Прим. край, Михайловский р-н, с. Горное, УЦ 267/10, 6-й отр., Марии”...… Подобными призывами с одинаковым обратным адресом, где меняются лишь номера отрядов да имена отправительниц, нынче полны газеты бесплатных объявлений.
С удовольствием рассказывали в колонии корреспондентам “В”, как на объявление одной девушки откликнулся-таки парень, приезжал к ней на свидание, а в день ее освобождения из-под стражи встретил любимую у ворот и увез к себе домой, в Находку. Об этом наши собеседницы упоминали не раз, и случай такой действительно был, но он – беспрецедентный. Большинство женщин, которые вышли на волю сейчас или выйдут в начале весны, вообще никто не ожидал и не будет ждать ни у ворот колонии, ни дома. Да и дом как таковой у многих отсутствует.
- Тревожно мне за них, - не скрывает подполковник внутренней службы Любовь Сергеева, начальник отряда, в котором из 102 человек 64, как она говорит, подлежат указу об амнистии. – Например, сейчас освобождаются те, у кого оставался срок меньше года. Почти все они еще и представления не имеют, как будут строить свою дальнейшую жизнь. И мы им в этом, увы, тоже не помощники. Вот если женщина уходит от нас по УДО либо в связи с концом срока, мы загодя стараемся выяснить насчет жилья, прописки, возможно, и работы. Исполняя же указ, мы обязаны просто выпустить всех, кого он касается.
УДО, то бишь условно-досрочное освобождение, и вправду предполагает как отличное поведение осужденной в колонии, так и озабоченность здешней администрации созданием хотя бы элементарных предпосылок для нормальной жизни женщины уже на воле. Те, кого в эти февральские дни выпускают по упомянутому указу, о своем будущем должны думать сами. Задача администрации – вовремя оформить амнистированным документы на освобождение и оплатить проезд домой.
- То есть необязательно домой, не туда, куда укажет осужденная, - уточняет Любовь Сергеева, - а по месту нахождения суда, который выносил приговор. Что ни день, ко мне, к Ирине Геннадьевне Ющенко обращаются те девчата, кто хотел бы, выйдя из-за решетки, уехать подальше от своего прежнего окружения, скажем, к родственникам. Однако мы не имеем права оплатить дорогу, например, в Сибирь женщине, осужденной в Вольно-Надеждинском.
Так что придется возвращаться в родной дом в поселке Кипарисово 29-летней Наталье, безуспешно лелеющей планы поселиться в селе Чара Читинской области у старшего брата.
- Администрация колонии помогла мне его найти, - рассказала Наталья корреспондентам “В”, - мы подавали заявление о розыске, и я узнала адрес Саши. Написала ему, он ответил. А когда сообщила о предстоящей амнистии, брат позвал - мол, приезжай. Но мне пока не на что ехать к нему в Читинскую область.
Вряд ли располагает необходимой суммой и мать Натальи Нина Борисовна.
- У нее нас десять, - разводит руками Наталья. – Когда она с отцом разошлась, мне было три года, брат на пять лет старше. Нас поделили, отец забрал Сашу и уехал в Читу. А тут потом еще восемь ребят от другого родились. И к прошлому году ситуация сложилась такая: из девяти четыре отбывают.Откровенно говоря, мы не сразу поняли Наталью: отбывают – куда? Как выяснилось, отбывают сроки наказания. По различным статьям, за разные преступления за решеткой одновременно оказались четверо из многодетной семьи Нины Борисовны. В Горном таким образом встретились три сестры...… 23-летняя Елена вышла на волю в минувшем октябре, сейчас вот по амнистии освобождают Наталью, у которой это, кстати, уже третий срок, а 24-летняя Татьяна остается здесь.
Не без оснований опасается Наталья, что в родном гнезде перемен к лучшему не случилось, а значит, не дай бог, все вернется на круги своя. “Повторения пройденного” не хочет и 36-летняя Алла. За кражу суд определил ей не слишком суровое наказание – полтора года лишения свободы. “Отсидела” Алла до амнистии лишь три месяца, но их, по ее словам, хватило с лихвой:
- С этими жуткими наркоманками вообще не о чем разговаривать! Только и слышно: как что варили, как лучше колоться да какие “колеса” самые забойные. Раньше тут народ другой был, поумнее, поинтереснее. Я? Нет, себя я наркоманкой не считаю, я больше по выпивке ударяла.
Однако в отряд ВИЧ-инфицированных Алла попала, разумеется, не по ошибке. Привычная выпивка, что называется, незаметно перетекла в наркотики, а появившееся желание “уколоться и забыться” повлекло за собой и заражение опасной болезнью, и вторичное появление в Горном – правда, теперь уже не на пять лет - бывшей преподавательницы физкультуры.
Алла винит в происшедшем своего сожителя Славу и поспешать к нему в поселок Угловое не собирается. На вопрос, куда же проляжет ее путь, отвечает уклончиво – мол, мне есть где приткнуться, есть люди, которым я нужна.
- Ой, не думаю, чтобы из этих намерений что-то хорошее получилось, - недоверчиво качает головой заместитель начальника колонии. Ирина Геннадьевна знает, куда планирует податься Алла:
- Да к подругам она замыслила ехать, они тоже наши бывшие осужденные.
К слову, довелось услышать, как про Ирину Ющенко и начальника отряда Любовь Сергееву в колонии говорят: “Наши мамочки”. Всерьез, без какой бы то ни было иронии. Похоже, немало здесь покатившихся сызмальства по наклонной плоскости пацанок, бродяжек, которые впервые почувствовали человеческое к себе отношение только за решеткой.
- Переживаю за них так, что порой взаправду сердце болит, - сама себе удивляясь, пожимает плечами Любовь Андреевна. – Мы с Виктором Павловичем своих детей растили в любви. Теперь они взрослые, обе дочери замужем. Ирина сельхозинститут окончила, аспирантка. Света здесь у нас работает, ведет персонифицированный учет. Павел в техникуме учится на автомеханика. У меня выслуги достаточно, могла бы вслед за мужем – он тут в администрации начальником спецотдела был – уйти на заслуженный отдых. Верите ли, не в силах этих девчат бросить!
Верим. Потому что в своей нервной должности Любовь Сергеева работает целых 29 лет. Коллеги шутят, мол, столько лет начальниками отряда не живут – и уважают Любовь Андреевну безмерно, вместе с ней радуясь весточкам от тех, кто благодаря ее участию все-таки сумел переломить судьбу.
Недавно, к примеру, позвонила женщина из Красноярска: “Вы меня помните? Ведь больше десяти лет прошло. У меня все хорошо”. А буквально на следующий день раздался звонок из Вольно-Надеждинского: “Это я, Галя, у которой было пять лет за растрату. Повидаться бы, да я нынче за границей живу, тут проездом. Но мы непременно еще встретимся, я вас со своими мальчишками познакомлю. Да, двое сыновей!”
Вот бы у всех так жизнь складывалась! Увы и ах, гораздо чаще выходит иначе. Ну как не болеть душой, допустим, за Людмилу, у которой, пока она считает дни и месяцы своего срока в Горном, 14-летний сын оказался во Врангеле? Тоже в колонии, только в детской, то бишь воспитательной.Другая Людмила не так давно вновь очутилась в отряде Сергеевой. А ведь освобождали Люду условно-досрочно, и Любовь Андреевна перед этим сама хлопотала, чтобы по возвращении в Находку женщине выделили прежнюю комнату в общежитии. Но не предвидела, что Людмила не сумеет восстановить утерянный еще до колонии паспорт, что без него ее нигде не примут на работу, и она, вконец обнищав и оголодав, снова совершит преступление…
Упаси господи, чтобы схожая участь постигла тех, за кем намедни лязгнули, выпустив на улицу, запоры УЦ 267/10. Но всякое может быть. Амнистия – не панацея. Жизнь и на свободе в наше время непроста. Чтобы уцепиться за нее, найти свое место и свой кусок хлеба, нужно иметь и решимость, и мужество, и трудолюбие. А также, в идеале, близких неравнодушных людей, которые бы помогли.
На такую поддержку рассчитывает светленькая, с фарфоровым личиком Елена, только что вынувшая из пыла и жара свою последнюю выпечку. Лена, которой за грабеж и хулиганство суд определил наказание в шесть лет за решеткой, в колонии быстро пришла в себя, по-новому взглянув на собственное дикое прошлое.
Девушка сама попросилась на нелегкий труд в пекарню и работает там не за страх, а за совесть. Спустя некоторое время Лену по 121-й статье УИК освободили из-под стражи, разрешив жить в селе, естественно, под надзором администрации. Теперь Елена до окончания положенного срока уезжает из Горного по амнистии. Едет в Арсеньев. Навещавшие ее родные убедились, что прежняя Лена и сегодняшняя – земля и небо, поэтому готовы в полной мере помочь ей, скажем так, адаптироваться на воле.
Автор: Светлана ЖУКОВА, Вячеслав ВОЯКИН (фото), «Владивосток»
