Наука – не камень на шее страны
14 ноября прошлого года председателем Дальневосточного отделения Российской академии наук стал Валентин Иванович Сергиенко. Его работа на новом посту началась с целой серии командировок и поездок, так что побеседовать с академиком корреспонденту «В» удалось лишь недавно.
- В декабре вы были в Москве и в составе группы ученых встречались с Путиным. О чем шел разговор с президентом?
- Встреча была задумана как протокольная – представить президенту вновь избранных членов президиума РАН и руководителей ее региональных отделений, высказать позиции власти в отношении науки. Помимо самого Владимира Владимировича на ней присутствовали Александр Волошин и Илья Клебанов. Однако вместо запланированных тридцати минут разговор продолжался почти два часа.
Вначале Путин буквально по бумажке озвучил несколько тезисов, подготовленных, видимо, его администрацией, и оказалось, что многие из них неверны. Например, Владимир Владимирович говорил, что академическая наука мало внимания уделяет вузам и участию в образовательных программах. На самом деле это не так: в России существует полторы тысячи научно-образовательных центров, при том что в структуре академии наук всего около четырехсот институтов. А в составе Сибирского отделения РАН есть даже целый университет.
Вторая позиция, которую озвучил Путин, состояла в том, что у нас неправильно идет распределение финансовых ресурсов на науку. Он предложил систему, которая есть за рубежом, – финансирование путем конкурсов и грантов. В ответ на это последовало короткое выступление академика, нобелевского лауреата Жореса Алфёрова. Он проанализировал все работы, которые были удостоены этой премии, и оказалось, что ни одна из них не была выполнена на деньги, выигранные по конкурсу. Значимые результаты такого уровня можно получить только благодаря многолетнему стабильному финансовому обеспечению научных работ. Чтобы сделать фундаментальное открытие, нужен ведь и временной ресурс для создания школы, без которой немыслимо планомерное развитие. А гранты нужны для поддержки молодежи и финансирования прикладных исследований.
Подводя итоги, Путин сказал, что руководство страны понимает связь между состоянием науки и развитием страны. Достичь каких-то высот в любой сфере промышленного производства сегодня, в условиях, когда у нас нет больше друзей и «братьев», которые могут помочь, мы можем только одним путем – научиться жестко конкурировать в сфере производства с помощью новых технологий, которые отсутствуют у наших партнеров по свободному экономическому рынку.
Сейчас же с новыми технологиями у нас негусто, даже в традиционно передовой оборонной отрасли. Мы сделали суперистребитель четвертого поколения, но сделали на основе результатов и идей, полученных еще в 80-х годах. А США уже финансируют работы по созданию самолетов пятого поколения. Мы же сегодня не можем открыть подобные программы, и не только потому, что нет денег – нет идей, работать над которыми нужно было все девяностые годы.
- Помимо оборонки есть и другие отрасли промышленности, нуждающиеся в новейших технологиях.
- Очень мало средств направляется на их внедрение. Раньше на промышленных предприятиях был показатель – «освоение новой техники», и в условиях плановой экономики эта статья стабильно финансировалась. Сейчас все живут по принципу «зарабатывай как хочешь». Гораздо проще украсть трансформатор, снять провода и рельсы или попилить суда на металлолом. По этому поводу вице-президент РАН академик Александр Некипелов сказал Путину примерно следующее: государство должно определиться в приоритетах - строить социально защищенное общество или быстро нарастить ВВП? Обе цели достойны всякого уважения, обе важны. Но пути движения к ним совершенно противоположны. Если мы хотим достичь высоких экономических показателей, то нужно фактически уничтожить образование, культуру, социальные институты, чтобы потом, разбогатев, создавать их вновь. Либо мы отстаем в производстве.
- Как президент отреагировал на ваши доводы и предложения?
- С его стороны не прозвучало ничего, что нельзя не поддержать. А заключение беседы было таким: «Да, мы все прекрасно понимаем, но сегодня ситуация (внешний долг, долги по зарплате и т. п.) такова, что много на науку правительство дать не может, хотя по мере сил мы будем всячески ее поддерживать».
- Валентин Иванович, вы заняли новый пост. Наверняка у вас есть свои мысли и в хорошем смысле слова амбиции в отношении развития науки на Дальнем Востоке.
- Я не вижу необходимости в каких-то революционных изменениях. Сегодняшнюю ситуацию в ДВО РАН я бы охарактеризовал как «неустойчивое равновесие». Это как шарик, лежащий на вершине бугорка, – достаточно малейшего усилия, и он покатится вниз. 10 лет академия наук боролась за выживание и сохранилась как государственная структура. Все это время был период стагнации, но все же на Дальнем Востоке нет ни одного принудительно закрытого института, мы продолжаем вести работу по всем тем направлениям, которые развивались здесь еще до реформ, сохранили лучшие кадры.
Сейчас на фоне относительно благополучного положения в стране (небольшой экономический рост, который признается всеми) у нас должны появиться новые задачи и ориентиры, от режима выживания пора переходить к режиму развития. Самая больная точка для всей академии – обновление кадров и техники.
За годы реформ страну покинуло много ученых. В НАСА, например, около 30 процентов работников – выходцы из России. Нужно определиться – либо мы готовим кадры для «них», и выпускники вузов, получая дипломы, тут же уезжают за рубеж, либо создаем молодежи благоприятные условия, она остается работать здесь, на свою страну. Но условия – это не только квартиры и зарплаты, хотя и это важно. Многие уезжают просто потому, что не видят перспектив роста здесь, не хотят работать на аппаратуре полувековой давности.
Есть такая шутка: настоящий ученый занимается наукой из любви к знанию, а влюбиться по-настоящему можно только в молодости. Для этого и принималась программа интеграции – чтобы студент начинал работать в академических институтах.
Решить проблему с обновлением исследовательской аппаратуры в институтах в одночасье тоже невозможно. Мы решили пойти по пути такого «концентрированного» укрепления приоритетных направлений. Анализ показывает, что наиболее перспективными на Дальнем Востоке сейчас являются отрасли, связанные с биотехнологией.
У Тихоокеанского института биоорганической химии, например, есть целый ряд препаратов, которые осталось лишь внедрить в производство, а для этого нужны оборудование и квалифицированные рабочие. Кстати, об этой проблеме сегодня мало говорят, а ведь работать на заводах и фабриках у нас некому. С одной стороны, молодежь идет в вузы, и это хорошо. Но разве нам нужно столько менеджеров и юристов? Когда-то на заводе «Звезда» были уникальные сварщики, которые умели варить титановые «листы» 40 сантиметров толщиной. Сегодня они уходят на пенсию, а молодежь в рабочие не идет. Народ привык жить одним днем. Мой знакомый лесопромышленник вынужден нанимать китайских рабочих, потому что русские недисциплинированны. После первой же получки могут на пару недель уйти в запой, а осенью все дружно бросают работу и уходят в тайгу за шишкой. И это при том, что зарплата на этом предприятии – стабильные 6 тысяч в месяц.
Создание промышленных производств при институтах позволит решить сразу две проблемы. Во-первых, оно дает прибыль, которую можно вкладывать в новые исследования, а во-вторых, доказать нашему голодному обществу, что наука - это не «камень на шее», ради которого отрываются бюджетные деньги из учительских зарплат, а мощный стимул для развития экономики и всего общества.
- Однако в академических кругах приходится слышать, что нередко наши, как вы их назвали, партнеры «по свободному рынку» откровенно игнорируют открытия российских ученых.
- Когда речь идет о деньгах и прибыли, конкуренты используют любые средства, в том числе и подкуп. А уж подкупить кого-то в нашей стране – больших сумм не надо. Хотя такие случаи, как правило, недоказуемы.
Пример – установка по переработке ЖРО «Ландыш», построенная на японские и американские деньги. С одной стороны, нам сделали доброе дело, но с другой – этот «Ландыш» - продукт даже не вчерашнего дня. Принципы, на которых он работает, описаны в любом учебнике физики 50-х годов прошлого века. Между тем наш Институт химии ДВО РАН разработал современную технологию с использованием мощных селективных сорбентов. Она в несколько раз дешевле и экономичнее, мобильная (занимает лишь несколько квадратных метров), в то время как «Ландыш» - гигантская баржа водоизмещением 6 000 тонн. И таких случаев можно насчитать десятки. Зачастую ученые, разработавшие технологию, просто не могут разорвать замкнутый круг из инстанций и лицензий, чтобы применить свое открытие. И разорвать его можно лишь при условии, что государство не на словах, а на деле выскажет заинтересованность в нашей работе.
- Вы не первый год работаете в президиуме ДВО РАН. Остается ли время заниматься наукой?
- Я возглавляю отдел в Институте химии ДВО РАН, который изучает строение вещества в самом широком смысле – от спектроскопии и структурного анализа до квантовой химии. Это фундаментальное направление.
- А что делаете в свободное время?
- Его у меня очень мало. Люблю водить машину, после работы снимаю за рулем стрессы. Люблю перечитывать гениальную книгу «Приключения бравого солдата Швейка», в которой собраны все характеры и ситуации, которые только можно представить. А еще очень люблю мою внучку Машу.
Автор: Юлия ИГНАТЕНКО, Василий ФЕДОРЧЕНКО (фото), «Владивосток»
