Одноразовый народ

 Одноразовый народ – это мы, приморский электорат. С нами считаются только во время выборов Почти незаметно прошла весть из Москвы. Верховный суд отказал Владимиру Гильгенбергу и Виктору Черепкову в жалобе на Сергея Дарькина. Угроза перевыборов губернатора миновала несчастное Приморье. Да здравствует российский суд, нескорый и неправедный.

Тут стоит напомнить, что в прошлом году в Приморье выбирали нового губернатора. Во второй тур вышли знаменитый Виктор Черепков и неизвестный Сергей Дарькин. Оба кандидата кинулись в Москву себя показать и поднабраться поддержки. Оба направо и налево раздавали интервью. Оба были гостями популярной радиостанции «Эхо Москвы». Потом Черепкова сняли с выборов за это интервью, а Дарькина простили.

За что сняли? За то, что в трактовке местного суда кандидат не имеет права давать интервью, не оплаченные из его выборного фонда.

За что простили? За то, что интервью Дарькина транслировалось вечером и якобы не повлияло на избирателей. А интервью Черепкова передавалось утром и якобы повлияло на избирателей. И тем самым был нарушен закон о равных избирательных правах и т.д.

Как известно, суд не то место, где добиваются справедливости. Но, откровенно говоря, такого места на земле вообще нет.

Когда приморский краевой суд столь хитроумно избавил приморцев от желания голосовать за Черепкова и дал последний шанс Апанасенко, сердце мое переполнялось негодованием. Это была явная несправедливость.

Но отчего же теперь, после чудовищного решения Верховного суда, подтвердившего несправедливое решение краевого суда, совсем не хочется возмущаться?

И дело вовсе не в том, что за семь месяцев Дарькин завоевал наши симпатии.

Что же тогда? Стыдно сказать, не хочу новых выборов. Да, это весело, неожиданно, но как-то бесплодно и расточительно.

Наши выборы так же далеки от демократии, как порнография от любви и семейной жизни.

Приморцы столько раз ходили на выборы за последние десять лет, сколько американцы за последний век. И что? Привели ли эти демократические потуги к реальному народовластию?

Видели, наверное, не раз: машина не заводится, а водитель без конца гоняет стартер. Ему кричат: «Проверь искру!» А ему либо лень, либо он не знает, как ее проверить. Вот и машина демократии в Приморье сейчас стоит с посаженным аккумулятором. Нет у приморцев искры. И это наглядно показали выборы в краевое законодательное собрание. Избирателю надоело, что его постоянно пытаются завести, а потом провести.

Все хорошо в Черепкове, но он, как буревестник, все время «ищет бури».

Наша система - законы, суды - дает кандидату шанс, что его выберут сами избиратели.

Но эта же система не дает избирателям защиты от того, кого они изберут. Циничный и трезвый политик, встав у руля, может своих избирателей в бараний рог свернуть. Это еще страшнее.

Знаете, какая самая эффективная и прочная демократия была на земле? В Венеции. Американцы перед ней – просто дети, а британцы с их монархической приверженностью вообще не в счет.

Крошечное республиканское государство на островках в болотистой лагуне Адриатики просуществовало 1071 (тысячу семьдесят один!) год. И все это время было финансовым и интеллектуальным центром мира.

Еще в XII веке государство здесь начало строить дома для бедных. Здесь впервые появились свободная журналистика и газеты, независимый суд и тайная полиция. Здесь была создана дипломатия и система почти современного налогообложения. Здесь впервые появились лазареты, публичные концерты и оперы.

Государство возглавлял герцог или дож (дуче). Выбирался он пожизненно. И к этому процессу венецианцы подошли с алгебраической дотошностью. Выборы были построены так, что их результат невозможно было предсказать и тем самым вмешаться в него.

Вначале собирались патриции города старше 30 лет. Они выбирали 30 человек из разных родов. Эти 30 выбирали девятерых. Эти девять выбирали 40. Эти сорок выбирали 12. Эти 12 – 25. Эти 25 выбирали девятерых. Эти девять – 45. Эти 45 выбирали 11. А эти 11 выбирали последнюю комиссию из 41 человека. Вот эти 41 и выбирали дожа.

Дожем обычно выбирался человек, прошедший все ступени государственной службы и достигший возраста 60 лет. Срок его пребывания в должности ограничивала смерть. Дож получал огромное жалованье, но его семейство и родственники лишались права участвовать в государственных делах. После смерти дожа специальная комиссия расследовала его наследие, и если находила злоупотребления или следы корысти, то убытки возмещались за счет родственников покойного.

Неудивительно, что в истории Венеции были случаи, когда человек, узнав, что его избрали дожем, сбегал из города, поэтому был принят специальный закон, по которому никто под страхом смертной казни не имел права отказываться от этой должности.

Вы думаете, после столь сложной процедуры дож получал в руки исключительную власть? Ничуть не бывало. Даже его переписка контролировалась.

Кроме дожа республикой управляли еще несколько структур: Сенат, Коллегия, Совет сорока, Совет десяти и т.д.

Руководящие органы республики не составляли ни «пирамиду власти», ни «вертикальную горизонталь», ни иерархию. Это была сложная система гражданских комитетов, ограничивавших власть друг друга. При этом члены системы управления регулярно переизбирались и переходили из одного комитета в другой. Такая горизонтальная сеть почти полностью обезличивала власть. Для принятия решений Сенат объединялся с Советом сорока, а Коллегия с Советом десяти и т.д.

Слишком сложно, скажете вы. Да, но эта исключительная сложность обеспечивала исключительную стабильность государства и положение его граждан более тысячи лет.

И если внимательно посмотреть на Приморье в венецианское зеркало, то приходишь к выводу, что у нас две беды. Негодная система выборов, в которую можно вмешиваться, размахивая кодексом или мошной. И неэффективная система власти, которая этими выборами формируется.

Губернатор и мэры имеют чрезмерную власть, не ограниченную представительными собраниями, свободной прессой и судами. Депутаты представительных собраний после избрания тут же теряют связь с избирателями и вязнут в склоках и третьестепенных вопросах.

Отдав свой голос, избиратели его тут же лишаются.

Поэтому лучший выход использовать время, отпущенное Дарькину, чтобы принципиально пересмотреть все основы управления краем, полномочия и способы формирования органов власти. Да, есть федеральный закон, но он ничего не говорит о том, сколько вице-губернаторов должно наживаться на поставках топлива или сколько депутатов должно заседать.

А то у нас в городах и селах – демократия, а в каждой мэрии – баронский замок.

Автор: Андрей КАЛАЧИНСКИЙ