Охота на Лисьем
30 октября в стране отмечается День памяти жертв репрессий. На живописном острове Лисьем, расположенном в левой части залива Находка, лис люди сроду не видели. Зато здесь находится уникальный птичий базар, населенный уссурийскими бакланами, орланами-белохвостами, голубыми сороками, которые, как говорят специалисты, кроме Находки живут только в Испании. Многие находкинцы, в том числе представители старших поколений, долгие годы даже не догадывались, что наряду с природными богатствами маленький островок интересен с точки зрения исторической.
30 октября в стране отмечается День памяти жертв репрессий. На живописном острове Лисьем, расположенном в левой части залива Находка, лис люди сроду не видели. Зато здесь находится уникальный птичий базар, населенный уссурийскими бакланами, орланами-белохвостами, голубыми сороками, которые, как говорят специалисты, кроме Находки живут только в Испании. Многие находкинцы, в том числе представители старших поколений, долгие годы даже не догадывались, что наряду с природными богатствами маленький островок интересен с точки зрения исторической.
По волне нашей памяти
Десятилетиями “мистический” остров был закрыт на замок пограничниками. Это в 90-е сюда зачастили экспедиции – исторические, экологические, культурно-просветительские. Время было такое – расшифровок черных пятен истории.
Корреспондент “В” побывал на Лисьем дважды. В 1994-м, в составе экологической экспедиции (в том году постановлением главы администрации Находки остров Лисий объявлен памятником природы) и второй раз – через семь лет, осенью 2001-го. На этот раз катер нам любезно предоставили в лоцманской службе Находкинского нефтепорта. Именно нефтепорт взял с недавних пор Лисий под свой гуманитарный контроль. Там наняли рабочую силу. Китайцы в короткие сроки возвели на сопке огромный православный крест, который виден со всех концов залива Находка. Пятиметровый религиозный символ с иконкой установлен в ознаменование 2000-летия христианства. Но, как кажется, крест этот - памятник многочисленным заключенным, прошедшим через находкинские пересылки и зоны. Тем людям, которые собственным горбом положили начало строительству вечно молодого города-порта. Вообще удивительно, что в Находке, построенной на костях репрессированных, чему есть сотни документальных свидетельств, нет ни одного мемориала, напоминающего о трагической истории...
В течение нескольких лет до войны на Лисьем существовала женская колония - маленькая заброшенная точка империи ГУЛАГ - с официальным названием “филиал рыбозавода “Тафуин”.
Через находкинскую ссылку
Как раз в 90-е годы местные энтузиасты, неравнодушные к истории города, пусть и не идиллической, выяснили, что начальником рыбного цеха на острове был Невежкин. Чуть позже разыскали его жену Анну Ивановну Невежкину, и она рассказала, что в 1940 году они приехали на остров Лисий и что здесь был лагерь заключенных, в основном женщин. В засольный цех поступала рыба из рыбокомбината “Тафуин”, женщины укладывали ее в бетонные чаны для засолки.
О пересыльных лагерях империи ГУЛАГ во Владивостоке и в Находке уже многое известно. Почти доподлинно знаем, что через пересылку в бухте Находка прошли Лидия Русланова и Леонид Утесов. А известный актер Георгий Жженов вспоминает о пребывании в Находке в журнале “Огонек”. Через находкинскую пересылку, как выяснила старший научный сотрудник музея г. Находки Марина Нургалиева, прошел и Иван Трофимович Твардовский, брат замечательного русского поэта. После двух месяцев пребывания здесь, в конце сентября 1946 года, он был отправлен на Чукотку этапом партией в 500 человек. И архитектор Шуко, и скульптор Карпенко, и художник Григорьев, и врачи-хирурги Моисеев и Давыдов, и инженер-исследователь подводных лодок Дверницкий, и известный карикатурист журнала “Крокодил” Ротов. Тысячи и тысячи ушли через Находку на север и сгинули в колымских лагерях…
«Колючее» материнство
…Покойный ныне Михаил Егорович Зюзюлев жил в бухте Находка с 1937 года, после окончания Ленинградской школы подплава имени С. М. Кирова (школа младшего старшинского состава для подводных лодок). Все пятьсот курсантов этой школы прибыли сюда для пополнения только что создаваемого Тихоокеанского флота.
Зюзюлев попал в 5-ю бригаду подводных лодок, которая базировалась в бухте Находка. Обстановка в Тихоокеанском бассейне тогда была беспокойной, и подводные лодки бригады постоянно находились в море. “В 1937-м или в 38-м, точно не помню, - говорил Михаил Егорович, - на острове Лисьем появился лагерь. Когда наша лодка проходила мимо, мы невооруженным глазом видели там много женщин. Правда, никаких строений видно не было из-за густого леса. Потом пришлось и пообщаться с теми женщинами, как оказалось, заключенными.
Вот стоишь, бывало, на брандвахте в бухте Чадауджа, вечер теплый, чистый, летний. А у нас баянист был хороший, садился обычно на корме лодки и играл. А Лисий – вот он, рядом. И видели, как на ближайшем к нам берегу острова появлялись женщины. Слушали музыку. Когда баянист замолкал, они махали руками, кричали, играй, мол, матрос. А мы разглядывали их в бинокль – все молодые, ну не старше 20-30 лет…
Летом они обычно ходили в трусиках и лифчиках. К пирсу, который выходил в сторону Чадауджи, подходили кунгасы и кавасаки, и нам видно было, как девчата таскали корзины с рыбой в засольный цех. Мужчин почти не было. Правда, на вершинах острова сквозь деревья и заросли были видны четыре вышки, видимо, охрана наблюдала за всем, что происходит на берегу.
Частенько мимо нас женщин на баркасе возили, как говорят, на материк, в соседнюю бухточку. Там у них было подсобное хозяйство. Территория его была обнесена колючей проволокой в два ряда, но наши морячки отваживались ходить туда в гости. Подрежут нижний ряд проволоки – и туда! Женщины этому способствовали как могли. Им это надо было, как мы потом узнали. Дело в том, что если женщина забеременеет или тем паче родит ребенка, ей разрешалось ходить без конвоя или вообще переводили в другой лагерь на материке, где условия были лучше, чем на всеми ветрами продуваемом острове.
Нам тогда об этом, конечно, не рассказывали, но ребята, бывавшие там, об этом знали. И в меру сил и возможностей старались облегчить участь этих женщин”.
Срок опоздания на работу
Вспоминает Полина Архиповна Дорошенко, жившая на Лисьем в семье вольнонаемных: “…На песчаной косе под скалой стоял клуб. Внутри он был очень хорошо оформлен. На потолке – лепнина круглой формы, стены разрисованы масляной краской. Все это сделали заключенные, которые здесь содержались до 1941 года. Позже, когда мы уже жили в поселке Читауз, туда неожиданно привели женщин-заключенных. Поселили их в сарае, спали они на нарах, покрытых соломой. И хотя при них были конвоиры, мы свободно ходили к ним, а они - к нам, за корытом или чугунком. И хотя мы были еще детьми, но всегда слушали, о чем они говорят с нашими совхозными женщинами, почему они так далеко от своего дома. Одна говорила, что получила срок за опоздание на работу, другая – за кражу каких-то продуктов для своих детей. Всех причин уже не помню…
Каждый вечер они шли к морю, смотрели вдаль и пели. Слов тех песен уже не помню, но как они пели!
На Лисьем мы жили в двухэтажном доме. Внизу вдоль берега был деревянный тротуар, по нему катали тачки с рыбой, солью. На острове росло много всякого: густые кусты багульника, дикий виноград, красная смородина, черемша, которую заготавливали впрок, солили. Она заменяла нам чеснок.
Шумно было на острове и многолюдно. И гражданские, и военные, и заключенные. Все жили рыбой.
Проходили мимо острова подводные лодки. Однажды мы с мамой поднялись на сопку, где был наш маленький огородик, и увидели на рейде большой пароход с ярким красным крестом на борту. Мама испугалась: “Господи, что же случилось?” А когда спустились в поселок, люди сказали, что это Красный Крест что-то привез для военнопленных японцев”.
«Глазенки как у кроликов…»
Вспоминает Константин Шатохин: “В августе 1941 года меня призвали в армию, и я попал в Сучанский сектор береговой обороны (ССБО). Однажды нам понадобился катер, и был выдан наряд на получение этого плавсредства на острове Лисьем. Мы прибыли туда, и я помню, что лагерь еще был, в нем находились около 150 человек, в основном женщины.
Общение с заключенными женщинами нам ограничивали, если кто-то все же пытался с ними поближе познакомиться, наказывали. Мы тогда обратили внимание на то, что у них были детские ясли, где в это время было два десятка ребятишек, все чистенькие, ухоженные, а глазенки блестели, как у кроликов…
Насколько мне известно, лагерь этот просуществовал до окончания путины в том году. Потом говорили, что его перевели в Магадан. А контингент заключенных был разнообразным: работницы торговли, сберкасс, других советских учреждений, врачи… Врач Анна Ефремовна Напалкина после освобождения работала в нашей районной больнице в Хмыловке.
Такой же лагерь был в те годы в бухте Самбовой. Тоже что-то около трехсот человек, в основном жены репрессированных советских работников…”
Отчаянные прокляли советы
Зоя Николаевна Федорова приехала в Находку в 1940 году. Муж был в армии. С началом войны перебрались на Лисий, где обещали работу…
“Когда мы прибыли на остров, только что с него увезли заключенных на двух баржах. О дальнейшей судьбе их никто не знал, говорили только, что потопили их в море. Но я в правдивости этих слухов сомневаюсь.
Вместо заключенных на остров привезли военных, человек 45, помню фамилию старшины – Белитченко. Меньше чем через год их всех отправили на фронт. Тогда сюда с материка начали семьями переселяться для работы в засольном цехе рыбокомбината “Тафуин”. Всего, кажется, семей было 15 или 16…”
Зоя Николаевна нарисовала по памяти карту острова со всеми тогдашними постройками. Когда глядишь на эту карту, удивляешься – куда это все исчезло? Ведь прошло всего лишь 50 лет. 15 жилых домиков, один даже двухэтажный. Здесь и пекарня, и столовая, и бараки, и клуб, и детский сад, два засольных цеха и даже начальная школа. Особо стоял дом директора филиала рыбокомбината Р. П. Невежкина. И три деревянных пирса...
“…Остались жить на острове и те, - рассказывает далее Зоя Николаевна, - кто работал на Лисьем при лагере. Например, украинка Вера Басистая, Вера Сучкова с ребенком. Была я знакома с Марией Цукановой, муж которой был начальником охраны лагеря (Мария Цуканова впоследствии вступила добровольцем в морскую пехоту и отличилась в десантной операции по освобождению от японцев корейского порта Сейсин. – Прим. авт.). Она-то и рассказала мне немного о жизни лагеря, кое-что я запомнила.
В основном в лагере содержались, говорила Мария, по политическим статьям. С особо большими сроками помещались в здании, которое находилось в самой верхней части острова. Это была деревянная постройка на сваях, метра два высотой. На окнах – толстые железные решетки. Как-то женщины, сидевшие там, на палке выставили в окно кусок белой простыни, на которой было написано: “Долой советскую власть”… Но в лагере были и уголовные заключенные.
Осенью 1945 года пришел приказ всех с острова выселить. Мы переехали в Козьмино, многие – в Тафуин, кто куда еще – неизвестно…
Воспоминания эти собирались по крупицам. От известных гэбэшных архивов помощи не ждали.
Сегодня же остров стал настоящим символом Находки. Остаются лишь опасения, что в один прекрасный день мазута у его берегов станет достаточно, чтобы сгинули редкие птицы. И останется Лисий наедине со своими тайнами…
Автор: Геннадий ФОКИН, специально для "В", Александр СЫРЦОВ, "Владивосток", Вячеслав ГУСАРОВ (фото), специально для "В"
