Родная кровь. 15-летняя дочь участвовала в убийстве отца

В начале марта жители Артема содрогнулись от ужаса: поздно вечером накануне главного женского праздника двое подростков зверски убили 65-летнего мужчину. Но даже не это потрясло всех. Оказалось, что одним из участников преступления была родная дочь убитого.

Расставлять в этой истории акценты бессмысленно. Мы предлагаем вам только факты.

«Не убивайте!» - молил отец

Поздним вечером Андрей Николаевич привычным путем шел на работу. Дорога скользила между гаражей. Напали на него сзади. Схватив за ноги, повалили на землю. Один всадил нож в спину, от сильного удара рукоятка отломилась, лезвие осталось в теле. Второй бил сбоку. Андрей Николаевич, защищаясь, схватил нападавшего за шиворот, тот, отбиваясь, кромсал ножом руку мужчины. Лезвие разрывало ночь, раз за разом вонзаясь в слабеющее тело. Андрей Николаевич попытался отползти. Подонки отдышались и принялись остервенело бить ногами лежавшего человека. Тот, что был постарше, потянулся с ножом к горлу мужчины, и тут в этих волчатах Андрей Николаевич узнал дружков своей дочери. Поймав взгляд того, кто хотел полоснуть по горлу, из последних сил еле слышно попросил: “Не убивайте, не убивайте!” Подросток сомневался секунды, потом вновь потянулся ножом к горлу, человек снова взмолился: “Не убивай!”… Не смог. Отдал нож своему подельнику, а тот колол уже обессилевшего мужчину в живот, шею, лицо. На теле убитого оперативники насчитали 18 ножевых ран. Позже на суде молодой убийца признался, что хотелось побыстрее все закончить…

Их взяли уже через день после случившегося. Самому младшему - Саше Бруеву на тот момент было 13, Игорю Ващенко только исполнилось 16 лет, а соучастнице преступления - дочери убитого Анне Краевой всего 15.
Как следует из заключения психолога и психиатрической экспертизы, никто из них не страдал и не страдает психическими заболеваниями, в тот день они понимали, что делают.

Она училась на пятерки

В “клетке” в зале судебных заседаний Приморского краевого суда маленькая худенькая темноволосая девчушка. Тонкий голосок, большие глаза, мягкая улыбка. В голове не укладывается: и эта девочка дала разрешение убить единственного своего родного человека?! За что? “Бил, издевался, насиловал?”- крутятся в голове вопросы. “Нет, просто мешал”, - откидывая челку, еле слышно отвечает судье Аня…

…Первая жена Андрея Николаевича умерла, когда их сын и дочь были уже взрослыми. Вдовец женился снова. Детей у новой жены Иры не было, и замуж она пошла в первый раз. Аня – поздний ребенок для обоих. Мать любила девочку самозабвенно, и для дочери она была единственной подругой. На отце лежала непростая по нынешним временам обязанность – обеспечивать семью. С дочерью он общался немного, но иногда они выбирались вместе на рыбалку. Как говорят сегодня знакомые с этой семьей люди, все у них было нормально: иногда ругались, но всегда мирились, Андрей Николаевич по праздникам выпивал рюмочку-другую – не больше, Аня до 8-го класса училась почти на одни “пятерки”, в детстве у нее было много игрушек и книг. Правда, жила семья небогато. Мама работала по вечерам уборщицей, получала копейки. Папа, как мог, старался тянуть семью, но денег хватало только на необходимое. По словам учительницы Ани, девочка всегда была одета аккуратно, чисто, но очень скромно. Видимо, ее это задевало. “Не люблю быть хуже других”, - говорила о себе на суде Аня.
“Ее слишком любили, холили и оберегали. Но не научили ценить труд и заботу родителей”, - считает учительница, которая знает Краеву с детства.

Мать Ани умерла после четвертого инсульта. С этого момента жизнь маленькой семьи круто изменилась. Казалось, теперь они должны были бы крепче держаться друг за друга, но…

Аня неожиданно подружилась с Сашей Бруевым и Игорем Ващенко.

Ващенко еле окончил пять классов, жил с сестрой. Родителям-алкоголикам до детей дела не было, их больше интересовала “беленькая”. Игорь перебивался случайными заработками. Естественный результат его бедового детства - два раза попадал в милицию, оба раза его освобождали от ответственности как малолетку. На этом суде Ващенко вел себя смело, отвечал на вопросы “чистосердечно”, но с выгодой для себя. По заключению психологов и психиатров, именно Игорь – лидер среди этих подростков, хотя и имеет признаки “психического инфантилизма”.
Саша Бруев по своему развитию больше соответствует пятилетнему ребенку. Стриженный клочками, в штанах, зашитых крупными грубыми стежками, он явно робел перед судом. Тяжело вспоминал, почему он согласился на убийство и   как все происходило. Забыл. “У меня память слабая”, - пояснил он. Его мать громко шептала: “Дубина!”, шмыгала носом и вытирала невидимые слезы, демонстрируя горе. И тут же раз за разом усмехалась очередным простодушным показаниям Кости. “Что, неужели так смешно?!” - не выдерживает сын убитого.
У Бруева мать тянет их двоих с братом одна. Папаша семью бросил, алиментами себя не утруждает. Мать, видно по лицу, порой прикладывается к бутылке, хотя Саша ее защищает: “Ей пить некогда, она работает”. В школу он тоже не ходит, говорит, не в чем, да и денег на учебники и тетрадки нет.

Во время судебного следствия судья не раз обращалась к Ане: “Объясни, что тебя так тянуло к этим подросткам? Ведь ты умнее, образованнее, чем они?” Оказывается, просто они одни ее слушали и жалели.
После смерти матери способная, умненькая Аня перестала ходить в школу. Сначала болела, а потом закружила другая жизнь (в школе она появилась только в день убийства). Учителя думали, что девочка тяжело переживает смерть матери, не хотели лишний раз ее дергать, досаждать вопросами. У сводных брата и сестры Краевой – свои семьи, свои заботы. А папа тянулся в жилку, зарабатывая деньги.

Утром девочка делала вид, что идет в школу, а сама бежала к Саше и Игорю. Вместе они слонялись по улицам и подъездам.

Яблоком раздора были деньги

Когда отец вечером уходил на дежурство, к Анне приходили друзья. По их версии – слушали музыку и болтали, пили “нечасто”. Отец жаловался знакомым и родственникам, что устал выгребать из квартиры окурки и бутылки. По словам этих же людей, в доме Аня ничего не делала. Отцу самому приходилось убирать, стирать и готовить.

Конечно, он не молчал. Старшая дочь Андрея Николаевича на суде рассказывала, что вообще папа был строгих правил, в свое время он и с нее спрашивал, чтобы вовремя приходила домой, хорошо училась, помогала по хозяйству – вполне стандартный набор родительских требований. Аню это не устраивало. “Отец решал, с кем мне дружить, а я сама хотела выбирать друзей… Мне тетрадок не хватало, ручек… Все мои пастики на работу перетаскал… - хриплым голосом перебирала она обиды. - Мне хотелось погулять, а еще уроки делать надо, и по дому”.

В конце концов отец и дочь стали скандалить постоянно, и по делу тоже. Девочке очень хотелось иметь хоть какие-то карманные деньги, которые можно потратить по своему усмотрению на жвачку или косметику. Отец все покупал сам. Да и не было, видимо, у него лишних денег, а может, боялся, что дочь потратит свои карманные не на мороженое, а на сигареты. Аню этот финансовый поводок сильно обижал.

Однажды отец вернулся домой, когда там были друзья дочери. Он периодически устраивал такие проверки, но раньше дружки успевали убежать. На этот раз Бруев спрятался под диван, а на Ващенко отец пошел с ножом: “Убирайся! Чтобы я больше тебя здесь не видел!” – в гневе кричал он. “Если отец так поступил – значит его довели, - считает старшая дочь. - Наш папа был человеком строгим, но руку на нас никогда в жизни не поднимал”.

Эта стычка окончательно обозлила Ващенко. Аня и до этого жаловалась друзьям, что отец ее не понимает, постоянно кричит, сам получает пенсию, которая положена ей после смерти матери. Андрей Николаевич грозился сводить ее к гинекологу на проверку, а потом написал заявление в милицию. Хотел припугнуть переводом в спецшколу. А может, и вправду надумал перевести, потому что чувствовал, что самому с дочерью не справиться.
В итоге, когда друзья стояли в подъезде и Ващенко спросил: “А ты не очень расстроишься, если мы убьем твоего отца?” Аня ответила: “Нет”.

В тот день она долго не могла уснуть. Читала книгу. О предложении убить отца не вспоминала.

Тот нож отец сделал сам

Убийство планировали тщательно почти месяц. Аня подсказала приятелям, какой дорогой обычно он ходит, как может быть одет, описала особенности походки. Она достала из серванта и отдала Игорю охотничий нож, который сделал ее отец (именно этим ножом ему были нанесены почти все смертельные раны). Второй нож Ващенко принес из дома. На суде Бруев вспоминал, что хотели использовать для убийства и металлические пики, для этого он даже заточил кочергу бруском. Не пригодилась.

В какой-то момент Бруев передумал убивать, хотел пойти на попятную: из жалости или заставило одуматься что-то другое – он так и не смог внятно объяснить своих чувств, но Ващенко отступить не дал, прикрикнул: “Ты че, не пацан?” Пришлось доказать, что “пацан”.

Подростки мечтали, что после того, как они отделаются от отца, Аня заживет в трехкомнатной квартире одна, будет получать пенсию за умершую мать – около 500 рублей. “А ты хоть знаешь, сколько сейчас приходится платить за квартиру? Как бы ты смогла жить на эти крохи?” - пытались добиться от нее ответа. “А это смотря как деньги тратить”, - рассуждала Краева.

“Да квартира-то – неприватизированная и вообще, кто бы тебя там одну оставил? - спрашивает Аню сестра. - Эта квартира и так бы тебе досталась. Ты хоть знаешь, что отец как раз собирал деньги на приватизацию, хотел на тебя оформить? Папа был в возрасте и долго бы не протянул…” “Это сколько бы еще пришлось с ним цапаться?”- вырывается у Ани…

“Со временем ты поймешь, что очень трудно жить без родственников и близких. Тебя накажет не суд, а жизнь. Это страшнее”, - бросает ей сестра.

Аня знала, что у отца где-то спрятаны деньги – 2,5-3 тысячи рублей, около 4 тысяч ему были должны на работе. Это сумма казалась подросткам просто аховой. После смерти отца троица решила совместно потратить семь тысяч на развлечения, съездить на природу, “отпраздновать”.

Убивать ходили дважды, но все что-то мешало. Раз об отсрочке попросила Аня. Ей нужно было получить разрешение отца на перевод в вечернюю школу (“А то я не высыпалась”). Отец запретил дочери даже думать об этом, он хотел, чтобы она обязательно окончила 11 классов.

После этого судьба Андрея Николаевича была окончательно решена.

Убивать ходили дважды, но все что-то мешало. 7 марта отец как обычно собирался на работу. Дочь знала, что его ждут. Вдруг испугалась, хотела догнать папу, остановить, сказать, чтобы пошел по другой дороге. Но не догнала и не остановила. Желание освободиться от докучливой опеки пересилило все остальное. “Я просто хотела, чтобы не было мучений… Я ничего не могла себе позволить, мне приходилось выпрашивать даже шампунь”, - плачет Аня.
Бруева и Ващенко, разделавшихся с Андреем Николаевичем, спугнули двое прохожих. Они бросились бежать, по дороге выкинули нож. И сразу к Ане. Она дала тряпку стереть следы крови с обуви, потом сожгла в топке титана улики - чехол от охотничьего ножа и окровавленную тряпку. И троица тут же стала искать деньги. Перерыли в квартире все, но ничего не нашли. Тогда Ващенко и Бруев забрали мясорубку, кастрюлю, несколько кранов, спиннинг, все это наутро сдали в пункт приема металла, на вырученные за человеческую жизнь копейки купили водки и втроем отпраздновали успешное завершение дела. 10 марта их задержала милиция. Подростки полностью признали свою вину.

«Прошу у всех прощения…»

И вот подсудимым дают последнее слово. “Ничего не могу сказать в свое оправдание… Прошу у всех прощения”, - сквозь слезы говорит Аня. Ващенко раскаивается и обещает, что такого не повторится…

Пожилая соседка Краевых срывается: “Посиди, посиди, Анечка!”, родственники выводят женщину из зала суда. Как ни странно, они не жаждут Аниной крови. Наверное, им жаль девочку, которая сама перечеркнула две жизни – отца и свою. Соседка напоследок бросает тяжелое: “Убийцы!”

Приморский краевой суд рассмотрел дело и вынес свой приговор: Анна Краева признана виновной по ст. 105 часть 2 пункты “ж”, “з” - в соучастии в умышленном убийстве из корыстных побуждений, совершенном группой лиц по предварительному сговору. Мера пресечения – 8 лет с отбыванием наказания в воспитательной колонии. Игорь Ващенко признан виновным по этой же статье, а также ст. 222 часть 4 – незаконное хранение и ношение оружия. Мера пресечения – 9 лет лишения свободы с отбыванием срока наказания в воспитательной колонии.

Приговор вступает в силу через несколько дней. Анна и Игорь за это время имеют право его обжаловать.
Третий участник преступления Александр Бруев после суда все-таки начнет ходить в школу. На момент совершения убийства он еще не достиг возраста, когда наступает уголовная ответственность…

Последнее, что я видела в суде, – опухшее от слез красное лицо Ани и кусающий губы, чтобы не завыть, Игорь. 8 и 9, и руки в крови. Навсегда.

P. S. Все имена и фамилии в материале изменены.

Автор: Татьяна НАГОРНАЯ, “Владивосток”