Норковое дело преображенских рыбаков

Развалившись на спине, самец норки греет под лучами последнего осеннего солнца коричневый блестящий животик. На мое умиление не реагирует: оказывается, сытость «разрыхляет» не только человека. Рука непроизвольно тянется погладить  мягкое  брюшко, но норка прежде всего - хищник. Подтверждение тому – растерзанный острыми зубами прутик, который опускает в клетку Денис Кияшко, заместитель директора по производству зверосовхоза «Валентиновский», расположенного в Лазовском районе.  Дениса Александровича, как и других сотрудников фермы, шелковистым животиком и любопытной мордашкой не проймешь: природная красота меркнет на фоне ежедневного титанического труда многих людей, направленного на восстановление разрушенного зверосовхоза.

Прощание с приморским мехом

До недавних времен звероводческая отрасль Приморья находилась на втором после ВБТРФ месте по отчислению валютных средств в бюджет края. Около 60 процентов шкурок норки поставлялось на отечественные и зарубежные аукционы с территории Приморья. Звероводческие фермы выращивали восемь видов норки (белая, крестовка, пастель, серебристо-голубая, сапфир, ирис, коричневая), белого и серебристого песца, чернобурку, хоря. До 1995 года тогда еще НПО «Дальпушнина» ежегодно получало по 4-5 миллионов долларов прибыли, а иностранные аукционы считали за честь получить приморский мех.

Песца не стало в 1995 году, в 1997-м был последний забой лисы. Тогда же Приморье попрощалось с хорем. Началом конца целой звероводческой отрасли принято называть акционирование, когда в частную собственность были выкуплены государственные фонды. Это был момент прощания с  государственной поддержкой, которая предоставлялась во имя получения будущей прибыли.

В условиях акционирования финансовый поток от государства прекратился, а долгосрочные кредиты  местные банки не практиковали. В качестве гарантий ничего, кроме поголовья, фермы предоставить не могли, банкиры же в качестве залога зверьков не признавали: кто захочет иметь дело со стограммовым щенком и ждать, когда он вырастет и будет стоить 600-700 рублей?

На языке документов все получается сухо. Но глаза валентиновских  специалистов  еще помнят слезы 1999 года, когда на их ферме от голода пало 15 тысяч зверьков.

Рыбаки взялись за зверя

Работать заново зверосовхоз начал уже в качестве нового структурного подразделения Преображенской базы тралового флота в феврале 2000 года. Заново – значит с нуля.

В Валентине рассказывают, что судьба разорившейся фермы была определена  после того, как председатель совета директоров базы Олег Кожемяко увидел  изуродованное за два дня двухэтажное здание управления зверосовхоза. Но вряд ли именно это варварство стало определяющим, скорее сработало другое: преображенская команда на тот момент уже имела опыт восстановления предприятий. А здесь было  производство, приносившее  когда-то прибыль, и главное – остались люди, которые хотели  и могли работать.

За полгода простоя на самом деле остались, пожалуй, одни люди. Да бетонная стена вокруг территории фермы. Кожемяко и его команда принимали разграбленную кормокухню, такие же забойный цех и «швейку». По домам растянули все, что можно было унести. Выпущенные на «вольный хлеб» фактически без копейки, сельчане компенсировали отсутствие денег «натурой». Подчистили даже шеды, поснимав с них металлическую сетку, “приватизировав” доски. Холодильник – самое дорогое имущество - простаивая, пришел в негодность. Были изуродованы клетки: голодный зверь перегрызал деревянные перегородки и стенки домиков и, если удавалось попасть к соседям, то, рассказывают, выживал сильнейший.

На развалинах былого благополучия  принято если не искать виноватых, то хотя бы прикидывать: а могло ли быть по-другому? Сейчас  валентиновцы говорят, что если бы головной акционер отдал зверосовхоз Преображению раньше, до того, как зверь  передох от голода, то не случилось бы тотальной разрухи, из которой пришлось подниматься.
В тот день, когда я знакомилась с пушистым валентиновским хозяйством, зверосовхоз вводил в эксплуатацию восстановленную электростанцию - теперь производство не будет зависеть от  энергокризисов, потрясающих Приморье.  За полтора года, прошедших с момента смены собственника, здесь вообще многое изменилось: восстановлены технический парк, кочегарка, кормокухня, ремонтируются шеды, скоро запустят помолочный цех.
- База нам ни в чем не отказывает, - говорят специалисты фермы. – Деньги на реконструкцию предприятия выделяются. Но самое главное – нет проблем с кормами. Вместо холодильника у нас теперь 40-футовая рефкамера: запас небольшой, но  из Преображения свежую рыбу всегда есть возможность подвезти. Это не то что раньше – 200 километров по жаре.

Сегодня в Лазовском районе как-то уже и не вспоминается, что ОАО «Преображенская база тралового флота» в свое время тоже стояло на пути банкротства. Молодая команда, пришедшая четыре года назад к управлению предприятием, сумела вернуть его в число лидеров приморской рыбодобывающей отрасли. Сейчас в ПБТФ уже говорят о целостной программе, направленной на реанимацию  производства района и его социальной инфраструктуры.

Для поселка Валентин действующая звероферма – это 50 рабочих мест. Кроме того, здесь уже знают, что Преображенская база заботится о том, чтобы  у сотрудников предприятия был обустроенный тыл, потому поддерживает школы, детские сады, больницы, учреждения культуры. Но самое главное - коллектив ПБТФ всегда несет ответственность за начатое дело любого уровня. Председатель совета директоров Олег Кожемяко нередко лично «принимает» выкрашенные в школе полы или отгрейдерованный стадион. Правда, шкурку после последнего забоя он пока не видел. Директор совхоза Александр Кияшко признается, что и сам уже лет десять такой шкурки в руках не держал.

Спору нет, хорош мех модницам на шубки. Но рынок сбыта – это проблема,  решить которую усилиями одного предприятия невозможно. Со времени участия во всероссийских и иностранных аукционах воды утекло немало. Плановые сезонные  самолеты с приморским мехом остались далеко в прошлом, связи с партнерами утеряны, многие из этих предприятий развалились. Что касается приморского рынка, то сегодня он заполнен китайским мехом. Российскому товару в качестве он уступает значительно, но и в цене – в два раза. Стоимость китайской продукции составляет примерно 400 рублей за шкурку, в то время как себестоимость  российского меха «гуляет» от 700 до 800 рублей. В такой ситуации доводы в пользу носкости и прочности местного материала на потребителя действуют слабо.

В Валентине говорят, что их продукция тоже спустя некоторое время упадет в цене, тем более что корма обходятся здесь дешево. Но в период становления предприятия на себестоимость “накручиваются” затраты по ремонту технических мощностей.
Кроме того, в поселке не верят, что ничего нельзя сделать для поддержки своего производителя на уровне краевой власти, избранной во имя народного благополучия. Тем более что попытку Преображенской базы тралового флота поднять непрофильное производство нельзя расценивать только как шаг в собственных интересах. Это важно в целом для Лазовского района. Хотя бы потому, что позволит  увеличить налоговые поступления как в местный, так и в краевой бюджеты. 

Сытая норка голодной - не товарищ

Именно состояние желудка определяет степень покоя каждой  «шкурной» души.  Специалисты без ложной скромности говорят, что разводить норку – работа ювелирная. Большое внимание уделяется рациону питания зверьков: от набранного ими жирка зависит объем полученной в дальнейшем продукции. Еда на «столе» должна быть свежей, при больном желудке норки хорошей шкурки ждать не приходится. Качество меха зависит даже от частоты кормлений: зверь не человек, пару дней на диете сидеть не станет, скинет уже набранное - и   прощай, лоснящаяся шерстка.

Заходим в шед, где зверя еще не кормили, и все окружающее пространство наполняется металлическим треском: норки мечутся, утыкаются носами в прутья клеток. Самый долгожданный посетитель здесь тот, кто толкает  впереди себя тележку с пахучим фаршем. Тянет тележка килограммов на сто и наполняется прямо с трактора, что привозит питательное для норки лакомство с кормокухни. На этом механизация процесса кормления заканчивается. Каждый шед включает в себя 720 домиков, в которые еду раскладывают большой железной ложкой.
Сегодня в зверосовхозе «Валентиновский» заполнены уже 16 шедов, более 11 тысяч  домиков.   Основное стадо  –  4 тысячи голов плюс 800 самцов и более 11 тысяч щенков полученного в этом году молодняка. Пополнением здесь, правда,  не совсем довольны - мало.

- В данный момент на территории Приморья не осталось нормального стада, звери болеют, погибают, - говорит Денис Кияшко. – Из 23 крупных предприятий,  то есть из целой звероводческой отрасли, в крае осталось лишь несколько небольших ферм. Сил какой-либо из них пока не хватает на разведение чистого зверя, репродуктора. Для этого нужна отдельная ферма, стерильная, изолированная от общего стада, а также завоз поголовья из-за пределов края. Денег на это пока нет.

Но это – мечта Дениса, как и его отца Александра Ивановича Кияшко, работающего в «Валентиновском» директором и отдавшего разведению драгоценного зверья не один десяток лет. Они, как и весь коллектив зверосовхоза, очень надеются, что со временем к предприятию вернется былая мощь. Ведь нужно совсем немного, чтобы встрепенулся посеревший от безысходности поселок, – вернуть людям утерянную веру в будущее. Что может сделать это лучше реальной возможности работать? Сегодня у фермы трудностей не меньше, чем достижений: не хватает специалистов, и денег, как всегда, не хватает. Устают люди, но очень хотят, чтобы их предприятие стало первым, возродившим в Приморье здоровое стадо норки. Пока удалось главное – вытащить его из небытия. Это только начало.

Автор: Анна ТЕРЕХОВА, специально для “В”