Якорь ушел до жвака-галса…
В далекой Австралии продолжаются разбирательства вокруг ЧП, связанного с контейнеровозом “Максим Михайлов”, который принадлежит ОАО “Дальневосточное морское пароходство”.
Напомним, что еще месяц назад это судно, выполняя очередной рейс, переходило из одного австралийского порта в другой – из Мельбурна в Сидней. Однако уже при подходе к порту поступила команда от диспетчера: в связи с усиливающейся штормовой погодой на акваторию порта не заходить, штормовать в открытом море. Поскольку южный ветер крепчал, а волна усилилась до 8 метров, судно легло на обратный курс, дабы по законам хорошей морской практики держать малый ход носом к волне.
8 метров – знающий поймет – изрядная волна. Судно швыряет так, что брызги застилают стекла ходового мостика, даже если он находится на высоте 5-этажного дома. Естественно, что в такой ситуации, как, впрочем, и при любом переходе морем, такелаж, якоря и весь палубный груз крепятся по-походному. Ситуация тем не менее такова, что в соответствующих документах (к примеру, “морской протест”) называется она форс-мажор. А форс-мажор – это возможность любых непредвиденных последствий. К сожалению, так оно получилось и на этот раз.
Утром, когда рассвело и шторм стал стихать, экипаж обнаружил, что штормом вырвало из клюза левый якорь. Полагаю, что в морском городе как минимум половина читателей сразу поймет, что это такое. Для другой половины скажем в двух словах. Крепление якоря по-походному означает тройное страхование: кроме стального и цепного тросов 7-тонную махину (именно столько весит якорь на судах подобного типа) удерживают ленточные держатели шпиля и тяжелый чугунный пал (брусок), укладываемый перед вертикальным звеном цепи. Такова нормальная морская практика. Волна, однако, оказалась сильнее.
После того как вышибло пал, напряжение стало перераспределяться по другим элементам крепления, которые, очевидно, стали отказывать одно за другим. Подчеркиваю, - очевидно – потому что расследование инцидента продолжается, и любые выводы носят предположительный характер.
Подчеркнем и еще одну деталь: якорь не оторвало от цепи (к слову, судя по последствиям, этот вариант был бы лучшим), а именно вырвало из клюза. Следом за ним пошла якорь-цепь.
В кромешной тьме ночного шторма вахта контейнеровоза ничего не заметила…
…Якорь-цепь ушла из канатного ящика целиком – 11 смычек, порядка 270 метров – до жвака-галса. (Жвака-галс – последнее звено якорной цепи, которое крепится непосредственно к корпусу судна.) После этого разбросавший свои чугунные лапы якорь начал просто волочиться по дну… Сейчас трудно определить, во сколько это случилось – в 0 часов или в пять утра и сколько миль бороздил он дно? Куда важнее и печальнее другое: произошло это именно в том месте, где пролегают кабельные трассы связи между Австралией и Новой Зеландией…
…Сумма иска за обрыв кабелей, выставленного австралийской стороной в адрес судовладельца, составила около 7 миллионов долларов. Серьезные деньги. Вместе с тем пока не ясно, кто будет основным плательщиком. Опытные судовладельцы (а ОАО “ДВМП”, понятное дело, относится именно к таким) обязательно страхуют форс-мажорные риски. В данном случае страхование осуществлялось в самом крупном и известном страховом клубе “P.&I.”.
Расследование, в котором участвуют и портовые власти, и независимые австралийские сюрвейеры, и адвокаты страховщика, пока продолжается. “Максим Михайлов” работает и, зайдя в очередном рейсе в Гонконг и Манилу, сейчас вновь приближается к берегам Австралии. Опасаться его ареста не стоит – соответствующие гарантии по требовании австралийской стороны “P.&.I” уже выставил.
Что касается капитана, старпома и боцмана, находившихся на борту контейнеровоза в том злополучном рейсе, то они вызваны во Владивосток для проведения служебного расследования.
Вот и все. Достаточно банальная морская история, простая, как долбленая лодка, на которой первобытный человек пытался оттолкнуться от берега. И вывод из нее прост и вечен, как история мореплавания: море не шутит. Никогда.
Автор: Андрей ОСТРОВСКИЙ, "Владивосток"
