У брянского волка синие глаза

Брянская земля имеет славную, более чем тысячелетнюю историю. Здесь родились древний богатырь Александр Пересвет и современный богатырь - депутат Василий Шандыбин. Расцветали литературные таланты Федора Тютчева, Николая Лескова, Алексея К. Толстого и педагогический – Василия Розанова. В 1941-45 годах Брянщину нещадно утюжила война, придав ей славу партизанского края.

А в 86-м, словно вторая фашистская чума, область накрыло ядерное облако Чернобыля. Сегодня же приграничный регион входит в так называемый красный пояс, так как здешний губернатор Лодкин – член КПРФ. А еще на Брянщине сильны русские народные традиции, в чем и убедились корреспонденты “В”, исколесив половину области.

Кружили нас ведьмы

Направлялись мы в село Кретово Брасовского района. Так как в европейской России расстояния, по нашим меркам, смешные, от Москвы до города партизанской славы Навля мы ехали меньше восьми часов. Ночь, наполненная украинским говором проводников и вкусом киевского пива “Оболонь”, пролетела незаметно. Очнулись мы в навлинском зале ожидания слегка помятыми. Жесткими лавками.

Добрая тетушка показала нам не совсем ту дорогу. Добравшись до города Локтя (в войну – главный полицайский “рассадник”), мы пошли пешком, так как утренний автобус уже ушел. Больше часа шли по брянским дорогам. Мимо не проехала ни одна машина. Единственным замеченным водилой был Арсен Апаков из Еревана, он следовал по своим делам в село Чаянка и на Брянщине ориентировался не лучше нашего. Так мы скостили 40 километров. Правда, опять не в ту сторону.

Уставшие и голодные, шли пешком часов пять. Кружили по голым степям и топким болотам, пока не выбрались к своим. Перед этим по ошибке посетили деревни Вынчебесы и Ждановку.

Запивая утятину самогоном, узнали, что в наших плутаниях виновны местные ведьмы. Как и вообще почти во всех бедах. Ведьмы и “Юкосы” – нефтяные князья областного пошиба. В соседнее село Добрик, где кретовские дети посещают школу, с незапамятных времен слетались на шабаши ведьмы. Обычно они тусовались возле знаменитого добриковского дуба, который богобоязненные крестьяне и валили, и палили – все без толку. А вы бы не испугались, если бы из-под пилы из дуба вдруг полилась кровь? Срубили только недавно – видно, демонов сразила лучевая болезнь. Аномалия сказалась на всех сферах местной жизни.

Точка на карте – Кретово

Деревня Кретово со всех сторон окружена пахотными полями. Правда, совхоз давно развалился, и крестьяне живут собственными огородами. Из-за стратегического положения за этот участок в Великую Отечественную шла ожесточенная бойня, в ходе которой полегло много русских и немцев. Кретово несколько раз переходило из рук в руки. Земля здешняя и сейчас начинена штыками, патронами, касками, снарядами. Распиливая старые сосны, лесорубы находят глубоко впившиеся пули. Причем находки кладоискателей не ограничиваются “сувенирами” 1940-х. По ручьям нередко “всплывают” древние монеты, копья, кольчуги времен Брянского княжества. А в самой деревне Кретово, говорят, зарыта ни много ни мало золотая карета барина. Вероятнее всего, скрыта она под огромной кучей навоза, поэтому поиски ведутся без огонька.

Возле нынешнего деревенского клуба когда-то стояла церковь. В войну на этом месте зарывали убитых гитлеровцев. А когда уже в мирное время в Кретово рыли канаву для закладки водопровода, в одной земле белели кости русских священников и солдат вермахта.

Кретовский житель Евгений Котов, будучи депутатом районного масштаба, получил наказ от деревенского электората превратить местное болото в полноценное озеро. Это он сделал и даже запустил в воду мальков. Но в годы новой власти капиталисты-“Юкосы” решили прихватизировать озеро: запустили своего малька и запретили удить. Однако Женя сдаваться не собирается: каждый день на его столе жареные караси и карпы.

С другой стороны, “Юкосы” отгрохали новенький деревенский медпункт и отделали его – все кретовцы выучили новое слово “евроремонт”.

И тут вошел Карташов…

Выучить-то выучили, но произносят не иначе как “рямонт”. Лингвисты называют это “яканьем”: “яго”, “свояго”, “бягим”, “привязут”, “бярешь”. Здесь не использует букву “Ё”: “принясЕм”, “берЕшь”, “пьЕте” приобретают с “Е” особое звучание. В ходу классическая народная замена “Ф” на “Хв”: “телехвон”, “хвотография”, “Хвёдор”.

- Как там ваш Черяпков? - спрашивала любознательная девушка Люда.

- Хватит болтать! Этта, лучше пойдЕм воды принясЕм, - перебивала ее мать.

- А тетя Дуся не пойдЕт?

- Не пойдЕт, она дома свинью режет.

Кстати, свиней (а также гусей, уток, кур, индюков, коров и прочей скотины) в деревне хватает. Помнится, однажды мы мирно сидели у родственников, закусывая “горячим холодцом”, и тут, едва не высадив плечами косяк, а головой притолоку … вошел Карташов! Он был просто кумом хозяйки, так что его богатырских габаритов мы испугались напрасно – не нас он убивать пришел. Остаток вечера мы сидели проглотив язык, слушая рассказы Карташова о том, как он служил в армии.

- Дали мне, этта, автомат. Я нажал на крючок, пули сразу все вылетели. Нажимаю еще – не стреляет! Разве ж это оружие? Дали бы лучше вилы или лом!

Действительно достойный продолжатель дела Пересвета!

Наш клуб не прост

По вечерам мы посещали деревенский клуб. Клуб – это изба с магнитофоном, где молодежь, как и везде, слушает обычную попсу, знакомится, пьет самогонку. Угощали и нас. Везде и помногу. Исключительно самогоном. Во-первых, дешевле. А вторую причину такого выбора брянцев озвучил здешний уроженец Шандыбин: “Я вино не пью, только самогон. Потому что и вино, и водка – подделка. Куда ни придешь, выпьешь 100 грамм - и назавтра больной ходишь”.

Наливают исключительно до краев – какого бы размера ни была тара. И здесь мы готовы поспорить с известным дегустатором алкоголя, а заодно – депутатом. Чистый напиток селяне пьют сами, угощают им друзей. А продают чаще сивуху, настоянную на димедроле или карбиде кальция. Градус у такого пойла небольшой, но крышу рвет на все сто. В этом мы убедились у клуба, где нас угощали деревенские парубки. У одного нашего корреспондента, очень мирного и тактичного человека, случились необъяснимые приступы тотальной агрессии. А другой вдруг заболел клаустрофобией и отходил еще двое суток. Откачивали его всей деревней, ведь он знал фронтовые песни (и не только областной гимн “Шумел сурово Брянский лес”), чему в Кретове диву давались.

Незадолго до нашего отъезда с Брянщины клуб вдруг сделали платным. А какие в деревне деньги? Продадут теленка – сразу одежды на десять лет закупят. Пришлось нам раскошелиться и осчастливить пятнадцать молодых людей. Благо, цена тоже деревенская – 3 рубля. И фэйс-контроля нет, поэтому кульминацией вечера стало появление нескольких пьяных старожилов, которые заткнули за пояс поп-ориентированную молодежь. Народные плясуны, поддав дома “сэма”, подлетали метра на полтора в воздух и в прыжке били пяткой о пятку.

В краю синих глаз

Нам удалось погулять на свадьбе в Навле, осмотреть достопримечательности областного центра: ликеро-водочный завод, “Брянский арсенал”, партизанскую поляну, Курган бессмертия, памятник Пересвету. Съездили в Дятьково, где производят знаменитый хрусталь. Вот там нам и пожаловались на хитроумную систему “чернобыльских надбавок”. Оказывается, хоть Брянская область и попала под заражение полностью, отдельные города (Брянск, Дятьково и другие известные индустриальные центры) официально безопасны. Такой финт сделан ради иностранного заказчика, которому нежелательно рассказывать о больной щитовидке, раннем раке, генных мутациях. Вот поэтому и урезают выплату чернобыльских денег в этих “чистых” районах.

Несмотря на все напасти, жители Брянщины никуда мигрировать не собираются. Своими как на подбор синими глазами (видать, брянцы сильно бились с полчищами Мамая и не вступали с ними в контакты) они с надеждой смотрят в завтрашний день.

Автор: Василий АВЧЕНКО, Александр СЫРЦОВ, "Владивосток"