Русская афера в Париже

В середине 70-х годов прошлого века гидрограф К. Старицкий и морской офицер Ф. Якимов с группой других офицеров, служивших на Сахалине, образовали на Дуйских копях небольшую компанию по добыче угля.

Но дела не заладились, и вскоре за неимением средств офицеры уступили контракт влиятельной иностранной фирме “Олифант’с и Ко.

Предвкушая скорый успех, компания завезла на Сахалин джонки, баржи, купила буксирный пароход, построила на берегу громадные склады. Но иноземным предпринимателям удача тоже не улыбнулась. Хотя им удалось добыть около 12 тысяч тонн угля, который был успешно продан в Шанхае по достаточно высокой цене - 14 рублей за тонну, убытки оказались гораздо выше прибыли. В итоге компания прекратила работу и убралась с острова, даже не попытавшись вывезти уже добытый уголь. В своей неудаче она обвинила российское правительство и даже выдвинула иск.

Между тем разработки угля, необходимого для кораблей Сибирской флотилии, продолжили каторжане. В одном из писем с клипера “Всадник”, которое было опубликовано 24 декабря 1875 г. в “Кронштадтском вестнике”, пост Дуэ описывается так: “Посещали мы копи: разработку производят арестанты - и трудно же приходится беднягам: слои угля идут тонкими пластами в гору. И рабочему, пройдя сажень 200-300 на коленях, а в иных местах и ползком, приходится еще все время работать киркой в сырой атмосфере полулежа: со многими из них - здоровыми совершенно людьми - делается даже дурно…”

В это время название острова Сахалин вдруг замелькало во Франции. В Париже было oбъявлено об открытии публичной подписки на 14 тысяч облигаций, по которым российское правительство обязывалось произвести срочные выплаты на весьма льготных условиях. В специальном проспекте, выпущенном по этому случаю, сообщалось, что высочайшими указами от 19 сентября 1875 г. и 4 мая 1876 г. в России учреждается новая акционерная компания с капиталом в 5 млн. франков, которая и передает французскому капиталу свои акции, гарантиями которых якобы служат 14 млн. франков субсидий, выплачиваемых русским правительством, доходы от пароходства и будущих разработок сахалинских рудников, а также все принадлежащее компании имущество. Для французских капиталистов особенно притягательным показалось обещание огромных дивидендов и то, что ценные бумаги обеспечивались русским правительством.

Настырные газетчики быстро узнали, что в действительности никакой новой компании по добыче угля в России не существует. “Грубый подлог”, “Дерзкая афера” - под такими заголовками вышли некоторые французские и русские газеты летом 1876 г. Они сообщали: “19 сентября 1875 г. Министерство внутренних дел Российской империи заключило контракт с надворным советником Яковом Николаевичем Бутковским, сдав ему в аренду на 24 года Дуйские каменноугольные копи на Сахалине для угледобычи с привлечением труда ссыльнокаторжных. 4 мая 1876 г. было решено передать тому же Бутковскому на 15 лет учреждаемые морские линии между Николаевском-на-Амуре и портами Японии и Китая. В целях поощрения развития торгового мореплавания в развивающемся крае казна обязалась выплачивать Бутковскому вознаграждение: 65 тысяч рублей в первые десять лет, а затем с уменьшением ежегодно на 10 процентов.

Скандал, раздутый газетами, ничуть не повредил Бутковскому. 3 сентября 1876 г. он заключил с российским правительством “Контракт на учреждение пароходства в Японском море”, обязуясь иметь столько пароходов, сколько необходимо для исполнения обязательных рейсов”. В приложении к этому договору было дано ежегодное “Расписание пароходных рейсов по линиям Татарского пролива и заграничным”.

Газеты вскоре сообщили также о том, что все ключевые должности в новой компании заняли близкие родственники Бутковского. Всем им были положены огромные оклады: весь клан Бутковских обходился компании в 29 тысяч рублей.

Бутковский, как оказалось впоследствии, и не думал приступать к организации нового пароходства на Дальнем Востоке. Но скандал, поднятый газетами, сделал свое дело. Уже в сентябре 1876 г. Бутковский заявил в министерстве финансов, что все права по контракту на право разработок Дуйских каменноугольных копей он передает “Обществу разработки русских минеральных богатств “Сахалин”. Это общество, директором которого стал знаменитый золотопромышленник Базилевский, подтвердило обещания Бутковского открыть пароходное сообщение в навигацию 1877 г. Но обещать - не значит выполнить. Перевозкой угля с Дуйских каменноугольных копей занимались взятые в аренду иностранные суда, а правление, приведя в оправдание массу различных причин, перенесло сроки открытия местных каботажных линий еще на год.

Но и перед открытием новой навигации, когда генерал-губернатор Восточной Сибири запросил телеграммой правление общества, каким образом оно планирует доставлять ссыльнокаторжных и казенные грузы на Сахалин, Бутковский в письме из Парижа с обезоруживающей простотой ответил, что в этом году он не откроет никаких линий “ввиду политических замешательств”.

Правительство снова поверило аферистам и перенесло сроки, а между тем рейсы между портами Приморской области без всяких субсидий совершал пароход “Батрак”, принадлежавший русским чаеторговцам Токмакову, Шевелеву и другим.

Компания все же чувствовала, что терпение правительства может лопнуть и оно отнимет выгодный контракт на добычу сахалинского угля, поэтому в 1879 г. правление поторопилось купить в Англии грузовой пароход, окрестив его громко - “Великий князь Константин”. Всем членам экипажа были положены высокие оклады и предписывалось носить форму установленного образца.

К дальневосточным берегам пароход шел очень медленно. Сначала он зашел в Гамбург, чтобы получить груз у немецких фирм, тесно связанных с компанией Кунста и Альберса во Владивостоке. Потом долго простоял во Франции на мелком ремонте, хотя уже в мае 1879 г. ему предстояло открыть грузопассажирское сообщение между Николаевском-на-Амуре и китайским портом Ханькоу с заходами в Нагасаки, Владивосток, Ольгу, Корсаков, Императорскую Гавань, Дуэ, Де Кастри. Но дальше планов дело не пошло.

Автор: Амир ХИСАМУТДИНОВ, специально для "В"