Ах, зачем меня мать родила?..

По словам и. о. начальника краевой инспекции по делам несовершеннолетних Натальи Левченко, за 6 месяцев текущего года сотрудниками милиции Приморского края с улиц “изъято” свыше 8 тысяч подростков. Каждый четвертый – во Владивостоке. Среди задержанных – малолетние правонарушители, попрошайки, бегунки, немало и выходцев из благополучных семей, попавших в поле зрения милиционеров в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. 320 детей, по заключению специалистов, – это те, которые по разным причинам попали в житейские передряги и требуют немедленной помощи со стороны общества и государства.

В эти дни в крае проводится широкомасштабная акция помощи таким детям.

Сегодня Ленка заночует на Набережной

Теплая июньская ночь. У фонтана на Набережной гуляет молодежь, льется музыка. Здесь же, как в старые добрые времена, работает кинопередвижка. На небольшом экране, закрепленном на дереве, разворачивается действо – распятие Христа в изложении американских кинематографистов.

На бордюрчике подле экрана, словно воробьи на ветке, разместилась стайка малолеток: три девчонки и пара пацанов. Сочувствие к умирающему Христу угадывается в глазенках на чумазых мордашках, ходит по кругу стрельнутый у мужика “бычок”. Последние кадры, титры. Но малышня не расходится, кучкуется вокруг нас, с радостью позирует перед фотокамерой и запросто соглашается “побазарить”.

Совсем маленького роста Тоня и чуть повыше Тамара – ровесницы, им по 13. Лене – 12. Все учатся в одной школе, хотя, может, и врут, что учатся. Этот контингент сочиняет сказки почище любого писателя! Семьи – типичные для подобных случаев: мамка-папка пьют, дома есть нечего. Питаются девчонки чаще всего один раз день. “А че, - говорят, - “мобилка” в 7 часов приходит, нас кормит!” “Мобилка” – машина, с которой бомжиков кормят гуманитарными ужинами последователи новозеландской миссионерки Рейчел. С легкой руки мисс Рейчел российскую бездомную малышню кормят уже несколько лет. “Зимой как медведи неповоротливые, - говорит Лена, - в шубе и с тарелкой”. Еще иногда какие-то душевные предприниматели на морвокзале в столовке бесплатно кормят. “Правда, сегодня никуда не успели”, - вздыхает Тонька, чем разводит меня, сердобольную, на пирожки с газировкой. Уплетая за обе щеки пятирублевые “тошнотики”, девчонки наперебой делятся “за жисть”. Сильно обижать их – не обижают. “Сами, если че, дадим!” - потрясывает маленьким грязным кулаком Томка. “Не, менты нормальные, нас не трогают, – отвечают на мой вопрос о взаимоотношениях со стражами порядка девчонки. – Особенно вон тот, длинный! – машет в сторону нашего спутника-“пэпээсника” Лена. – Мы, если че, к ним бежим жаловаться, ну если, к примеру, дядьки пристают!”

Еще много интересного рассказывают общительные подруги. Курят, что подадут, предпочитая при этом продукцию “Нева-Табак”. Домой на Первую Речку их отвозит “добрый дядька Вова, таксист, мамин брат, которому они сбрасывают на пейджер: приезжай, дескать, забирай”. Иногда их привозят в милицию. Там плохо, потому что на них ругаются матом, воспитывают. Лена вспоминает, что ее “один противный толстенький дяденька заставлял чистить туалеты и мести камеру в ментовке”.

Теплая, слава богу, июньская ночь. Слава богу потому, что девчонки собираются ночевать на улице. Дома их не ждут, да и им там делать нечего.

За лапшу – убью!

Мои следующие герои на Набережную - ни ногой.

“Не наша территория”,- говорят. Зато под их контролем вся улица Адм. Фокина, “Бургер” и морвокзал. Тут уж чужакам не поздоровится, ступи они на земли пацанов. Эта четверка гаврошей, встреченных на Адм. Фокина, - явные нюхальщики. Так и есть – патрульные обнаруживают у двоих пакеты с клеем. Кроме того, за пазухой у каждого по пачке корейской лапши – мальчишки намерены раздобыть в ближайшем киоске кипяточку и поужинать. На вопрос милиционера о том, где взяли деньги на лапшу, мальчишки кривляются, хохмят, делиться секретами как бы не намерены. Однако через минуту самый степенный, ловко цвиркающий через прореху в передних зубах малец заговорил. За ним и остальные.

Андрюхе 14 лет. Со школой завязал, как только брата посадили. Не то, чтобы в отместку, а так просто. Кроме него в семье еще пара детей. Мать не работает. На мой вопрос: “А как же вы живете?” - ответить затрудняется. “Мобила” известна и этим пацанам. Кроме того, они попрошайничают, моют машины, вероятно, и подворовывают.

Вертлявый симпатичный Витя со странной кличкой Бурец недавно подрался с девятилетней девчонкой из другой банды, точнее, “подрала” его она – огрела палкой по ноге, да так, что пришлось накладывать повязку. Не поделили… пачку лапши. “Она вааще на бонухе”, – подает голос низенький хлипкий Серега. Видя мое непонимание, поясняет: “Ну дома совсем не живет”. Интересуюсь, а что они делают с гастролерами из сел и других городов, ночующими на вокзале, а значит, на подконтрольной территории. “Если у них нет денег, они уходят”, – отвечают. Сумму гости столицы должны выложить немалую – рублей 200.

Опять от меня сбежала последняя электричка

Приблизительно так объясняет свое нахождение на привокзальной площади 11-летний Сережа со станции Угольная. “А у меня мама пьет, меня выгнала из дома”, – с испугом таращится на милиционеров маленькое существо с коротенькими, видимо после стрижки под машинку, вихрами. Существо оказалось девочкой Верой с Весенней. В свои 11 лет Вера не умеет ни читать, ни писать. В школу мамашка ее так и не отдала. Зато друг Серега, просидев три года в 1-м классе (говорит, не хотел учиться, а теперь вот воспылал), быстро ответил, сколько будет дважды два. Дети не знают про таксу в 200 рублей и собираются ночевать на вокзале. “Я, если что, за нее кому хошь морду набью”, - заверяет Серега. А еще у него есть кореш Антон. Тот два-три раза в неделю приезжает из Кипарисово и работает в “Сиднее”, небольшом привокзальном кафе. За уборку столов, мусора в течение всей ночи Антон получает 60 рублей. В случае конфликта с местными твердо стоит за своих друзей-гастролеров.

В отличие от своих разговорчивых соплеменников 11-летняя Вика говорит и соображает медленно, глупо улыбается, пытается прикрыть чумазую физиономию жутко грязным и драным свитерком. “Эта - законченная токсикоманка, - говорят ребята из ППС. - Вот и сейчас под “кайфом”. С трудом пытается вспомнить, что сегодня ела. На памяти только хлеб. Слово “котлета” вызывает у девчонки приступы смеха.

- Это вы еще мало видели, - говорит “пэпээсник” Леша. – У меня сестренка подрастает, так ужас охватывает при одной мысли, что с таким может столкнуться. Честно говоря, своих детей боюсь заводить. Как с этим бороться? Да никак. Поймаешь, привезешь в приемник, там его отмоют, насекомых выведут и опять туда же, на улицу.

- К сожалению, есть все основания предполагать, что количество таких детей не только не уменьшится, но будет резко расти, - говорит командир полка патрульно-постовой службы Фрунзенского РОВД Дмитрий Соловьев. - Мы бы могли забирать маленьких бродяжек, устраивать хотя бы на ночь. Но здесь свои сложности. Если ребенок оказался на улице в силу жизненных обстоятельств, этим должны заниматься социальные работники. Что касается маленьких правонарушителей, они помещаются в центр временной изоляции несовершеннолетних. На весь город он один и всего на 30 человек. Существует два социально-реабилитационных центра – краевой и городской. Но многие дети из них бегут.

Кстати, все дети, с которыми мы общались, категорически отказывались жить в приютах – были, там плохо. Да оно и понятно. Дисциплина не для них.

Отдельная тема для разговора – это техническое оснащение милиционеров. А именно на них ложится основная работа с детьми-гуленами. В особенности инспекций по делам несовершеннолетних. В день нашей работы мы хотели принять участие в рейде по неблагополучным семьям Первомайского района. В последний момент Первомайской ИДН отказывают в машине – в связи с приездом председателя правительства. Весь график трех дней работы по оказанию социальной, педагогической, медицинской помощи асоциальным семьям (в эти дни в Первомайке должна была работать комиссия из многих специалистов) летит в тартарары. И тогда инспектор по делам несовершеннолетних Ирина Березуцкая предлагает нам пройтись по местам обиталищ своих подопечных пешком. Понятно, что всех специалистов по разным чуркинским районам не потащишь. Называется, помогли.

Ребенка должен защитить закон

Координирующая работа по профилактике правонарушений среди подростков и помощи детям ложится на комиссии по делам несовершеннолетних и защите ребенка администраций муниципальных образований. Это закреплено федеральным законом 1999 года “Об основах системы профилактики безнадзорности, правонарушений несовершеннолетних”. Однако, имея обязанности, комиссии не имеют никаких рычагов регулирования своей деятельности.

“В 1996 году в Госдуму был представлен законопроект “Об основных направлениях деятельности комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав”, - говорит ответственный секретарь межведомственной комиссии администрации края Валентина Кугаевская. - В первом чтении оговаривались все необходимые для успешной работы стороны: и заинтересованность государства, и ответственность родителей, и, что очень важно, финансирование. К третьему чтению законопроект растерял все эти рычаги и до сих пор не принят. В итоге мы вынуждены пользоваться указом правительства… от 1967 года. Мы обращались к Светлане Горячевой с просьбой активизировать работу над законом.

В правительстве РФ наметились легкие шевеления: после парламентских слушаний 21 мая определены приоритетные задачи совершенствования законодательства по регулированию защиты интересов ребенка. Федеральному собранию рекомендовано разработать и принять закон о противодействиях бродяжничеству детей в РФ”.

Рекомендации о новых полезных законах – дело хорошее. Однако, может, стоит вернуться к хорошо забытому закону 1996 года? Скольким поколениям бродяжек предстоит вырасти в ожидании светлого будущего, гарантированного законом?

Автор: Елена МАНИНА, Армен ЗАХАРЬЯНЦ (фото), "Владивосток"