Острое чувство дороги

Как упоительны в России вечера

На этот раз наше путешествие началось в Алма-Ате. Несколько тревожили разговоры о росте национализма, вытеснении русского языка, возрождении ислама. Но когда таможенник в аэропорту Алма-Аты, вернее в пристройке (сам порт сгорел), намекнул, что за взятку может поместить нашу телеаппаратуру на склад для оформления, я понял, что нахожусь дома и все здесь по-старому.

Когда мы говорим “Шелковый путь”, представляем что-то древнее, покрытое песком, с ароматом экзотических пряностей и жаром раскаленного ветра. Но если оперировать другими категориями, то можно сказать, что этот путь существует и поныне. По трассе проносятся турецкие и иранские грузовики, на базаре в Бишкеке китайские уйгуры продают китайские товары русским, а российские - везут в Синдзян. В Мерке мы встретили старика-уйгура, который 14 лет своей жизни воевал: он участвовал практически во всех военных конфликтах в Азии, побывал везде – от Кореи до Сирии. У него есть дети и в Китае, и в Казахстане. Вот эта странная смесь судеб, людей, вещей и есть суть Шелкового пути.

До Узбекистана мы добирались 10 дней. По пути, на перевале, нас застал сильный снегопад. Одежда промокла, руки и ноги, казалось, отнимались. Я автоматически крутил педали, думая только о том, чтобы не упасть в обморок. Но встреча с Самаркандом компенсировала все невзгоды. Его исторические постройки поражают своим великолепием. И опять же остро ощущается смешение культур. В этом городе мы ужинали в ресторанчике “Сибирские пельмени”, где к пельменям подают узбекские пряности. А в Бухаре в ресторане возле искусственного озера, окруженного тутовыми деревьями, которым сотни лет, тапер пел “Как упоительны в России вечера”. Колорит неописуемый!

Это путешествие заняло 11 дней. Запомнились хорошие дороги и огромное число полицейских и дорожных рабочих. Вероятно, это такая политика борьбы с безработицей. Но объяснять на каждом перекрестке человеку с жезлом, почему и куда едут на велосипедах японец с русским и сколько за это платят, очень утомительно.

Белое солнце пустыни

Туркмения – это на 70 процентов пустыня. Пустота возбуждает, так как дает волю воображению – что там, за горизонтом? В то же время пустыня вызывает чувство страха своей необъятностью. Кажется, висишь в пустоте и не движешься, несмотря на все усилия. Такие же ощущения были у меня в чукотской тундре и в монгольских степях.

Туркменистан - страна одного человека. Естественно, президента. На каждом перекрестке, здании – его портрет и национальный флаг. Говорят, что предприятия общественного питания и частные фирмы не смогут работать, если на самом видном месте не будет портрета президента и национального флага, который должен вывешиваться согласно его указу. В гостинице висит клятва верности родине, которую каждый гражданин этой страны должен знать на туркменском, русском и английском языках. При этом на просьбу прочитать клятву по-английски все почему-то смущенно улыбаются. Туркменистан – самая закрытая из среднеазиатских республик: полный визовый режим, офицеры национальной безопасности на каждом посту нас регистрируют, записывая что-то в толстенных допотопных журналах. По телевизору кадры – народ ликует, приветствуя президента, школьницы дарят цветы президенту, певица поет о любви к родине и президенту, народ празднует день рождения матери президента. Интересно, что думает президент, выбранный пожизненно, глядя на 12-метровую позолоченную статую самого себя, водруженную в центре Ашхабада, которая крутится вокруг своей оси, все время обращаясь к солнцу. Не удивлюсь, если после смерти нынешнего “суперстар” на престол взойдет его сын или один из ближайших родственников.

Мода под чадрой

Революция в Иране произошла 20 лет назад, и хотя в ней участвовали многие социальные группы, власть захватили исламские клерикалы. Иран стал теократическим государством, где политическая власть и религия объединены, поэтому религиозные законы являются всеобщими и регулируют все социальные отношения. Это ощущается во всем: женщины ходят в черных чадрах, вход в автобус для мужчин и женщин отдельный, алкоголь запрещен, выходные – четверг и пятница, а Новый год отмечают 21 марта. После революции восемь лет продолжалась война с Ираком, поэтому практически все мужское население обожжено порохом войны.

Соединенные Штаты занесли Иран в черный список террористических государств и наложили вето на торговлю с ним. Многие страны последовали этому примеру, но Иран, несмотря на блокаду, каким-то образом продолжает развиваться. Нынешний лидер Хаттами пытается реформировать страну, ослабить влияние религиозных законов. В настоящее время большинство людей, особенно в больших городах, вынуждены вести двойную жизнь: ту, которая на поверхности и строго регламентирована законами ислама, и другую, которая незаметна снаружи. Несмотря на запрет на алкоголь под страхом наказания 80 плетьми, многие делают вино дома или покупают контрабандное. Хотя женщинам и мужчинам запрещено общаться на людях, дома они устраивают шумные праздники, где дамы одеваются по последнему слову моды и не прячут волосы. Вопреки запрету на дискотеки, молодежь в темноте устраивает на улицах танцы.

Иранцы – веселый, дружелюбный и гостеприимный народ. Однажды мы два дня ехали под непрекращающимся дождем, промокли и замерзли. Дорога шла через какие-то поля, вокруг вода, грязь. На обочине дороги грелись у костра мальчишки-пастухи. У них не было ничего, кроме тепла костра. Один из них заметил нас. Беззубый рот расплылся в улыбке, рука сделала приглашающий жест. По-моему, это и есть настоящее гостеприимство: когда у человека ничего нет, но он знает, что проходящему путнику еще тяжелее, он готов поделиться хотя бы теплом от костра.

Командос, собаки и кальян

В Турции наш путь проходил через юго-восточную оконечность страны – 600 км по горам. Этот район еще называют Курдистаном. Здесь и сейчас много военных баз, на всех господствующих высотах - укрепления, через каждые 10 км - военные посты. Один раз нас приняли за шпионов. Все было как в кино: подрезали на джипе, рассредоточились и нацелили на нас автоматы. После этого офицер, вооруженный с ног до головы, подошел выяснить, кто мы такие.

Однако самое страшное, что было на нашем пути, - собаки, помогающие пастухам пасти овец. Я никогда не боялся собак, но когда в горной глуши за тобой мчатся три-четыре монстра величиной с велосипед с явным намерением порвать ноги, начинаешь крутить педали раз в пять быстрее. Пролететь этот горный район за шесть дней нам помогли не только страх, но и очень вкусная кухня со множеством овощей, бобов и мяса, придающая сил. Из восточных изобретений особенно запомнился кальян – приспособление для курения, когда дым проходит через водный фильтр, очищаясь в какой-то степени от вредных веществ. Курят обычный табак с ароматическими добавками: клубничный, яблочный, банановый. Кальян невозможно курить на бегу, как сигарету. Надо сесть и расслабиться. Поэтому в чайханах, где только пьют чай и курят кальян, особая атмосфера покоя.

К сожалению, визу в Сирию мне получить не удалось, пришлось расстаться с Сэкино на границе. На нейтральной территории попрощались, он с толпой арабов потек в Сирию, я – в другую сторону. Было до слез жаль останавливаться на полпути, но оставалась надежда, что конец этого путешествия – начало следующего.

За два месяца мы проехали около 4500 км по равнинам, степям, горам, пустыням. Под дождем, снегом, солнцем. Мне часто задают вопрос: “Зачем это надо?”Мне кажется, я знаю ответ, почему людям не сидится на месте, что толкает их забираться в горы или переплывать океаны. Дорога дает острое ощущение жизни, когда каждый миг неповторим, каждый миг равен месяцам, проведенным в четырех стенах. Такие моменты нельзя накопить и нельзя оставить на потом. Это жизнь. Бурная и полная до краев. Ее надо испить сейчас, чтобы не было потом досады за то, что не сделал.

Автор: Алексей КОНОНЕНКО, специально для "В"