Миссия священника в исправительной колонии и на воле одна – вести человека к Богу. Но «за решеткой» духовный труд сложнее, имеет особую специфику – ведь паства уже преступила большинство заповедей. Здесь нужен дар прощения, сострадания, понимания.
На протяжении 24 лет отец Владимир Капитанюк духовно окормляет осужденных ФКУ ИК-33 ГУФСИН. На территории этого учреждения построена часовня в честь Георгия Победоносца, сообщает корреспондент РИА VladNews.
– Расскажите, пожалуйста, про церковь, расположенной на территории ИК-33 ГУФСИН в Спасске-Дальнем?
– Волеизъявлением, Божьей милости, Господь судил мне с 1988 года начать служение здесь. На протяжении 24 лет здесь я окармливаю колонну. И только когда, после богоборческих времен, потеплело к вере, к церкви, я задался идеей построить здесь храм, но надо было, чтобы начальник колонии был к этому расположенный. В свое время это был Олег Эдуардович Завьялов, а потом миссию поднял Александр Валентинович Врадий. При них мы заложили и освятили эту колонну. С 2010 года она у нас действует. Наша часовенька – это молчаливая пропасть и корабль, который всех здесь встречает и направляет на путь истинный. Без этого корабля здесь духовного спасения, наверное, не было.
– Как вы приняли решение служить на территории колонии?
– Господь говорил в Нагорной проповеди: «Посвящали в больницах, в темницах, сотворияли ли милость ближнему, одели, накормили, напоили». И в этом есть призыв, что здесь осужденные, прежде всего, жаждали духовного окормления. Они споткнулись в жизни, их нужно направить. Раньше, когда не было храма, у нас была молитвенная комната, потом мы общались в зале, а теперь есть возможность собираться в храме Георгия Победоносца.
– Что делают осужденные в храме?
– Прежде всего, мы проводим беседы, лекции. Здесь имеются духовные книги, которые помогают направить в святоотеческую литературу, святых отцов, святую Евангелию. Идут беседы, потом многие принимают Крещение, потом исповеди, иногда причащаем, на престольные праздники совершает литургию.
И нас есть график, в котором я стараюсь приезжать к осужденным каждую пятницу или через одну. В храме мужчины собираются по мере возможностей.
– Как часто осужденные приходят к Богу в колонии?
– Я думаю, что Бог есть Дух, он везде сущий, но он ближе в тюрьме. Оставленный в одиночестве, один на один, религиозный человек ищет Бога. Если не найдет, то найдет язычество, протестантство, мусульманство. Но он на русской земле, на святоотечественной нашей истории, культуре, традиции, вере православной, естественно, к истокам наших родителей, они поворачиваются и приходят, и мы идем им навстречу.
– Знаете ли вы людей, которые исправились после отбывания наказания? Поддерживаете ли вы с ними связь?
– Это, наверное, одно из лучших лекарств для батюшки. Я с ними здесь встречался, показал путь, дорогу к спасению и милостыни. Но на это милостиньку благодарность. Если нет благодарности, то нет смысла это проводить. И бывшие осужденные создают семьи, приезжают ко мне и отдают благотворения, звонят или просят совета. Я посчитал, что за столько лет у меня очень много духовных чатов, которые я записал в свой синодик, и за них молюсь, и подсказываю им какие-то духовные вопросы жизни.
–Отличается ли ваша работа на территории колони и за ее пределами?
– Да. Здесь совсем другой контингент, здесь людей расположить очень трудно. В этом контингенте может быть лукавства, двуличности. Если бы этой чистоты душевной не было бы, они сюда бы не приходили. Они очень сильные психологи, и если они ходят, то они увидели во мне духовного отца, и мне открываются.
– Какие изменения произошли в колонии после появления церкви?
– Я думаю, что церковь – это корабль. Каждый человек входит в церковь и встречает Бога, он везде сущий. Но это молчаливая проповедь о Боге, что можно всегда здесь зайти, и как в тихую гавань обрести себе покой. Она много чего делает для человека. И многие в такой оставленности, в одиночестве, здесь они не одиноки, они с Богом.
– Как часто осужденные исповедуются?
– Мы чередуем. То духовные лекции, то молебне, то панахитки служим, то Крещение. Ну и перед большими праздниками есть посты, я им обязательно даю листочки, они делают генеральную исповедь, подготовляются и идут на нее. Есть особые статьи, за которые нельзя причащать, например, статья за убийство. Это есть то, что Господь нам напутствовал: «Творите воспоминания. Я души и тела, и кровь я в нем, а он во мне. Я в последний день его воскрешу». И значит он здесь приблизился к Богу и соединился с Богом. Это и есть наша миссия спасения душ.
– Отличается ли ваша работа с осужденными, которые отбывают наказание за разные статьи?
– Они все разные. Когда в 90-е, 2000-е годы поменялись ценности, все эти антигерои взяли на себя миссию и думали, что это главное в жизни. Но, когда они пришли сюда, то поняли, что здесь совсем другое. Они заблудились и не поняли этого. И вот в этом заблуждении им как раз церковь очень помогает.
– Люди совершили преступление, Бог хочет видеть их в церкви?
– Бог хочет видеть всех, потому что голос совести надо освободить. В порыве гнева человек доходит до преступления, и каждый может пасть. Как бы сказать, мы понимаем, что многие в пьяном угаре или выясняя какие-то отношения, решились на преступление с обиды. Но, когда он понял, что сотворил, он терзается. И в этом отношении среда его бы располагала к тому, что так все живут. Но мы указываем на грех, беззаконие и мерзость в очах Божьих, что он сотворил и тогда он приходит к слезным покаяниям. Самое главное – родить слезное покаяние, чтобы человек омыл свои грехи, искупил и принес плоды достойные.
