Полковник юстиции Владимир Фомин родился в 1981 году. В 2003 году с отличием окончил следственный факультет Академии ФСБ. В 2004 году стал лучшим следователем органов прокуратуры Пензенской области. С 2013 года - заместитель руководителя СУ СК РФ по Пензенской области. Указом Президента РФ с 17 октября 2019 года назначен исполняющим обязанности руководителя следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Приморскому краю. Награжден медалями «За безупречную службу» I, II и III степеней, «За верность служебному долгу», «За усердие в службе». В интервью РИА VladNews Владимир Фомин рассказал о громких уголовных делах, о том, как прекратить преступления против детей, и чем Приморье отличается от средней полосы России.
- Владимир Владимирович, было ли назначение в Приморье неожиданностью для вас?
- Я морально готовил себя к любому исходу, любому региону, и Дальний Восток не был исключением. Прекрасно понимал, что я - человек в погонах и должен подчиниться любому требованию вышестоящего руководства. И когда мне назвали этот регион, то большого удивления не испытал. Сегодня всё настолько общедоступно, что большие расстояния - не такая уж великая проблема. Можно общаться по вайберу, скайпу, смотреть друг на друга. В своё время, когда учился в Академии ФСБ в конце 90-х, ходил на центральный телеграф, чтобы поговорить с родителями - другой возможности не было. Сейчас просто по телефону позвонил и успокоился.
- Значит, семья там осталась?
- Жена уже переехала, а двое детей заканчивают учебный год в Пензе. Один в десятом классе, другой во втором. По окончании учебного года я планирую их перевезти.
- А вообще вам во Владивостоке нравится?
- Город располагает к себе, но пока ещё не видел всех прелестей лета. Здесь, говорят, море тёплое, прекрасная погода, не считая дождей (смеётся). Но, что для меня удивительно - это солнце. Я приехал в октябре и практически каждый день наблюдаю солнце. Холодно, морозно и солнце. И это поднимает настроение. Даже когда какая-то тоска по дому (это же не чуждо любому человеку), начинаешь переживать, что там остались дети, родители, смотришь на голубое небо и солнце над головой, и как-то всё проходит, понимаешь, что впереди - большое будущее.
- Вы здесь почти четыре месяца, наверняка уже сложилось профессиональное мнение о регионе, о том, как здесь организована работа.
- В принципе, если система деятельности следственных органов организована правильно, если каждый из числа руководителей знает, чем ему заниматься, то серьезных проблем не будет. Могу сказать, что здесь эта система организована грамотно. Я пообщался с главой региона, представителями исполнительной и законодательной власти, прокуратуры, ФСБ, МВД, УФСИН, службы судебных приставов, налоговой инспекции и других контролирующих органов. Они все профессионалы своего дела и готовы на конструктивный диалог с представителями Следственного управления для оптимального решения любых задач, в интересах жителей края и обеспечения их безопасности, что меня очень радует.
- То есть ваш предшественник создал такие хорошие условия?
- Так некорректно говорить. Условия создал не мой предшественник и не я, а Президент РФ, который ещё в 2007 году, а потом в 2011 году (уже без приставки «при прокуратуре») подписал указ о создании Следственного комитета РФ. А воплотил указ Председатель Следственного комитета Александр Иванович Бастрыкин. И благодаря ему, а также работникам центрального аппарата, руководителям региональных управлений и нашим сотрудникам на местах общество знает о существовании следственных органов, которые за это время показали себя, я надеюсь, с положительной стороны. Мы участвуем во всех громких уголовных делах, находимся на передовой по борьбе с преступностью, давно вошли в состав оперативных штабов, межведомственных групп различных форматов, и являемся их активными участниками.
- А вы уже выезжали в муниципалитеты края?
- Да, это одна из первых задач, которые я перед собой поставил. Уже был в Артёме, Славянке, Уссурийске, Вольно-Надеждинском, Хороле. У нас 15 межрайонных следственных отделов, и по плану в этом году я должен побывать в каждом. Пока физически времени не хватает, так как они очень серьёзно удалены друг от друга.
- Ну и как картина общая?
- Я познакомился с коллективом, знаю условия труда, и могу сказать, что всё необходимое для того, чтобы профессионально исполнять свои обязанности, у нас есть.
Когда я заступил на должность 17 октября, в следственных органах края было 26 вакансий, но, благодаря тому, что осуществляется эффективная кадровая работа, этих вакансий становится всё меньше. Половину мы заполнили. И я думаю, что к концу марта мы сделаем все, чтобы таких вакансий было по минимуму.
Сотрудники управления - это наш капитал, и за него нужно бороться. Почему эти вакансии появляются? Потому что с человеком никто не общается, не объясняет, что иногда надо просто перетерпеть. Здесь люди, возможно, воспитаны немного по-другому, они могут просто взять и написать заявление об уходе. А потом пожалеть об этом.
- А чем еще отличается Приморье от Пензенской области, где вы работали?
- Работа - и в Африке работа. Все зависит от того, насколько качественно ты ее выполняешь. Что касается структуры преступности, могу отметить, что здесь больше уголовных дел, связанных с преступлениями против личности. В регионе, где я работал, таких дел было в полтора, два раза меньше. В Приморье больше убийств, причинения вреда здоровью, повлекшего за собой смерть потерпевшего по неосторожности. Здесь больше половых преступлений в отношении детей: это изнасилования и насильственные действия сексуального характера.
Также есть определённая специфика, связанная с географическим положением региона: совершаются экологические преступления. Незаконная добыча водных биологических ресурсов, незаконная охота... В силу того, что здесь море и очень много животных, занесенных в Красную книгу, в Пензе таких просто нет.
Что касается экономических преступлений, здесь суммы совсем другие. Если в Пензе мы возбуждали дела о неуплате налогов в пять-десять миллионов рублей, то здесь 30-100 миллионов, даже 200 миллионов…
- Богаче Приморский край, значит?
- Я думаю, да. Здесь деньги чуть-чуть другие, нежели в средней полосе России.
- Вот кстати, о деньгах. Вы возбуждаете уголовные дела по уклонению от уплаты налогов, всегда ли удаётся доводить их до конца?
- Закон предусматривает возмещение ущерба на стадии расследования уголовного дела. Грубо говоря, недобросовестный предприниматель, понимая, что он совершил преступление, кладёт деньги на расчётный счет, информация поступает в налоговую инспекцию, нам её подтверждают соответствующими документами, и мы прекращаем уголовное дело. Там есть определенные требования: чтобы это было в первый раз, преступление небольшой или средней тяжести и так далее. Так что часть уголовных дел прекращаются после возмещения ущерба. Когда мы отправляем дело в суд, выносится обвинительный приговор, материалы направляются судебным приставам, те возбуждают исполнительное производство и принимают меры к розыску имущества должника, если он добровольно не хочет эту сумму погасить.
- Можете ли вы сказать, что Приморье является криминогенным регионом?
- Сложно говорить, я же не работал во всех регионах. Но я смотрю долю раскрытых преступлений за 2019 год - 53%. В принципе, это средний уровень. Что касается тяжких преступлений, убийств в 2019 году у нас было раскрыто больше – 94,9% за год, а в 2018 - 93,1%. Только кажется, что вот эти два процента - это немного, на самом деле это кропотливый труд и несколько уголовных дел. Раскрыты все изнасилования.
- А самих преступлений не стало больше?
- Количество самих преступлений снижается: и убийств, и насильственных действий против детей. Но они есть, и мы сейчас думаем, какие профилактические меры должны принять в 2020 году, чтобы их стало ещё меньше.
- А какие могут быть меры?
- Предложений очень много, только ими надо предметно заниматься. Сегодняшняя профилактика недостаточна. Мы планируем обратиться к губернатору, провести совместное совещание и спланировать мероприятия, направленные на повышение эффективности принимаемых мер. Ответственные органы правоохраны и профилактики должны работать с контингентом, который потенциально находится в зоне риска. Я проанализировал преступность в отношении детей. Кто совершает эти преступления? Это люди, которые не имеют постоянного заработка, злоупотребляют алкогольными напитками, обычно являются сожителями, отчимами детей, в отношении которых они совершают преступления. И с ними не проводится достаточной работы.
В некоторых регионах России есть места, куда мать и ребёнок могут прийти и переждать. Например, приходит сожитель домой, начинает бесчинствовать, сотрудники полиции на какое-то время его заберут, но потом же он снова вернётся в семью. И вот в таких местах женщина с ребенком чувствуют себя в безопасности. В Приморье таких мест нет.
Бывает, что сожители или отчимы совершают преступления на протяжении длительного времени. И возникает вопрос: почему это не выявили раньше?
- Может, с детьми нужно работу проводить?
- В том числе. Информацию мы можем получить от педагогов в школах, воспитателей в детских садах, потому что некоторые жертвы преступников - это девочки трех-четырёх лет. Нужно общаться с детьми. Например, приходит девочка, которая находится в подавленном состоянии, или, например, с синяком. Надо подойти, потрудиться расположить её к себе и узнать, что там происходит у неё. Если найти правильный подход, то эту проблему можно решить.
- Расскажите, пожалуйста, об интересных уголовных делах, которые в последнее время расследовал СК?
- Я могу сказать, что за период моей работы никаких супер громких уголовных дел я не видел. Единственное, резонанс вызвало убийство в Хасанском районе, потому что преступление было ранее спланировано, не имело спонтанного характера. Сейчас совместно с коллегами УМВД края мы его пытаемся раскрыть. Это одно из немногих убийств, которые представляет особую сложность, все остальные преступления просто имеют какой-то закрученный сюжет.
- Вспоминается убийство девочки в Кировском районе…
- Да, в этом деле был закрученный сюжет: преступник её сначала изнасиловал, и потом с целью сокрытия следов преступления скинул тело в водоём. Там ещё была информация, что мама парня работала в подразделении по делам несовершеннолетних, и скрывала его предыдущие правонарушения, но она сейчас проверяется следственным путём.
Очень много бытовых преступлений: кто-то выпил водки и устроил поножовщину. Или, например, кто-то пытается похитить квартиру, и для этого сначала распивают спиртные напитки, потом человек подписывает правоустанавливающие документы, а затем тот, кто отказался от своей квартиры, узнает об этом и предъявляет претензии, его убивают, а тело куда-то вывозят, прячут. Вот по таким историям пишут детективы. И СМИ тоже любят такие истории.
- В соцсетях сейчас каждый может написать всё что угодно, как вы на это реагируете? Вы любое обращение должны проверять или нет?
- Руководство нас ориентирует на то, что каждое обращение СМИ требует внимательного отношения. Но мы не можем брать всё, что пишется, и проверять, потому что иногда по содержанию сообщения, по структуре его написания мы можем понять, умышленно это делается или нет, достоверная это информация или нет. Но внимание уделяем каждому сообщению. Если мы видим, что сообщение соответствует действительности, требует проверки, причём процессуальным путём, мы незамедлительно регистрируем его и проводим проверку. Бывает так, что поступило сообщение к нам, но СК этим не занимается, и мы в соответствии с компетенцией отправляем материалы по подследственности. Либо речь идёт не о преступлении, а о каком-то административном правонарушении, несоблюдении законодательства, нарушении в сфере ЖКХ, топливно-энергетического комплекса. Такие обращения мы направляем в прокуратуру, и там уже их проверяют.
- Вы вообще как относитесь к соцсетям? Такая открытость - это хорошо или плохо? Часто какие-то утечки происходят, и это мешает работе?
- Я сторонник того, чтобы ничего не прятать и не утаивать. Общественность должна знать, чем мы занимаемся. Бывают исключения, есть понятие «тайна следствия», и иногда для того, чтобы достигнуть результата, надо провести определённые комбинации. И когда происходит утечка, это идёт не на пользу делу, а, наоборот, вредит. Но это исключение, а вообще социальные сети - это полезно. Преступление должно быть вовремя пресечено, существует принцип неотвратимости наказания. Преступник, о котором мы не знаем, сегодня совершает преступление небольшой тяжести, дальше - тяжкое, а послезавтра убьёт человека. А что может быть дороже и ценнее, чем жизнь? Поэтому чем раньше мы отреагируем, тем быстрее сможем предупредить наступление общественно опасных последствий, более значимых, более серьёзных.
- А вы сами инстаграм ведёте?
- Нет, я воспитан «по-старинке». У меня никогда не возникало такой потребности. На работе, когда занимаюсь какими-то делами, я открыт, а личная жизнь остаётся личной.
- Ваша должность пока с приставкой «и.о.», когда она исчезнет?
- Вы знаете, это вопрос не ко мне. Я стараюсь выполнять свои обязанности профессионально и, надеюсь, что оправдываю ожидания моего руководства и жителей края на этой должности.
Мария Стеблянко
