В судебной системе Российской Федерации, как и в любой другой структуре, есть высшая инстанция, способная влиять на остальные свои составляющие. Так, Конституционный и Верховный суды могут издавать акты, которыми нижестоящие суды будут обязаны руководствоваться. В прямом эфире радио «Лемма» в рамках передачи «Разговор с Андреем Калачинским» известный владивостокский журналист вместе со специалистами с сфера права обсудил опубликованные недавно особые мнения Конституционного суда. РИА VladNews публикует расшифровку эфира.
– Добрый день, сегодня у нас будет непростой и сложный разговор и моя задача в том, чтобы он был вам по меньшей мере понятен, потому что мы будем говорить о решении Конституционного Суда РФ в связи с делом Игоря Пушкарёва, Андрея Пушкарёва и Андрея Лушникова.
Конституционный суд особым решением постановил, что, оказывается, можно брать дело из одного суда и передавать в другую инстанцию. Поэтому дело Пушкарёва, бывшего мэра города Владивостока, рассматривается не в родном городе, не в городе, которым он управлял, не в городе, где мы живём и его помним, а почему-то в столице, в Москве, в Тверском суде.
Вот Конституционный суд сказал, что можно, но дело в том, что двое судей этого же суда вынесли особое мнение, по которому получается, что их коллеги не правы. И вот это такая коллизия, одна с одной стороны юридическая, то есть там много тонкостей, а с другой стороны она должна быть всем очень понятна, потому что помимо того, что у оных есть сомнения, вообще в виновности Игоря Пушкарёва и его подельников. Возникает вопрос, что и система правосудия вот на этом деле показывает свои огромные конструктивные минусы.
Я могу сказать, что Конституционный суд, как большая чайка, пролетая над всем законодательством нашей страны
Сегодня для этого непростого разговора я выбрал лучшего человека, с которым можно об этом поговорить – это Галина Антонец, известный медиа-юрист и адвокат.
Скажите, Галина Ивановна, на каком основании дело Пушкарёва было перенесено из Владивостока в Москву?
– Оно было перенесено на том основании, что местные судьи могут быть слишком предвзяты.
– А как процедурно это было оформлено?
– Заместитель генерального прокурора РФ обратился в суд с просьбой рассмотреть возможность о переводе этого дела в другие инстанции. Такой нормы в процессуальном законодательстве нет. Вернее, есть подобная норма, но она не об этом.
– Дело Пушкарёва длится уже третий год, он под стражей, судебное разбирательство длится почти год. При этом само рассмотрение показывает, что у многих людей не зря такое скептическое отношение к сложившей системе правосудия. Тем не менее, хотелось бы услышать мнение профессионального юриста, почему же те самые судьи считают, что решение Конституционного Суда – глупость. Галина Иванова, сможете вкратце пояснить?
– Если вкратце, то Конституционный Суд сконструировал новую норму, которой в официальном закреплении нет. Да, у нас есть статья 35 Уголовно-процессуального кодекса, которая говорит о возможности изменения территориальной подсудности, но там нет тех оснований, по которым перенесено дело Пушкарёва. Нет там также и того основания, о котором говорит Конституционный суд, а именно возможность предвзятости местных судей и в целом влияние подсудимого на суды. По сути своей, именно такой нормы в законе нет, и Конституционный суд ввёл, во-первых, в нашу судебную систему прецедентное право, а во-вторых, он ввёл избирательное правосудие. В-третьих, этим решением мнение прокуроров было поставлено вышел мнения судей, что, несомненно, обижает последних. Тем самым, был нарушен принцип состязательности сторон, и обвинение получило огромное преимущество.
– Также у нас на телефонной линии ждёт адвокат Приморской коллегии адвокатов Анатолий Кондратюк. На ваш взгляд, коллега, как вы оцениваете само решение Конституционного суда и то, что появилось два особых мнения его членов в связи делом Игоря Пушкарёва?
– Я абсолютно солидарен с судьёй Конституционного Суда Даниловым, что суд действовал вопреки закону. В статье 35 УПК содержится закрытый перечень оснований для передачи дела по территориальной подсудности. А поскольку этот перечень закрытый и исчерпывающий, то и Верховный суд, и Конституционный суд не имели права выходить за обозначенные пределы. В частности судья Казанцев отмечает, что Конституционный суд сначала создал норму, а потом её истолковал.
– В числе аргументов, которые приводила Генеральная Прокуратура, обосновывая необходимость переноса дела из Владивостока в Москву, был такой: поскольку у бывшего мэра большое влияние и осталась сеть дружественных ему, лояльных СМИ, он может повлиять на общественное мнение и манипулировать им. Как вы считаете, в ходе процесса подсудимый имеет право обращаться к общественному мнению?
– Это, безусловно, его право и один из способов защиты. Он имеет право доносить свою точку зрения до общественности. Да и более того, под вопрос была поставлена вся судебная система Приморского края. Судьи не могут, по сути, отделить зёрна от плевел и слушать СМИ, не читая материалы уголовного дела. По такой логике мы можем судить всех правоохранителей в Приморье, да и журналистов, впрочем, тоже. И всех туда, в Москву.
– Если я правильно понимаю наше судопроизводство, то в начале дело должно было поступить в наш местный, Фрунзенский, суд, а уже там суд мог бы рассмотреть, в случае необходимости, его перенос в соответствии с законом, правильно?
– Вообще, да, так и должно было быть. После этого оно должно было поступить в вышестоящий суд, потом далее и так до самого верха.
– Как сложилось, что дело даже не попало во Фрунзенский суд по принципу территориальной подсудности?
Это, я думаю, нужно спросить в Генеральной Прокуратуре.
– Галина Ивановна, когда заместитель Генерального Прокурора обратился в Верховный Суд с просьбой рассмотреть возможность переноса дела Пушкарёва из Владивостока в Москву, он сказал, что у бывшего мэра сохранились связи, он может влиять. В числе аргументов был такой, что якобы сам Игорь Сергеевич будет сидеть в студии и, не дай бог, повлияет на судью. Это ли не ерунда?
– По большому счёту, любое слово, сказанное где-либо, может с одинаковым успехом как повлиять, так и не повлиять. Что же получается, нужно запретить разговаривать? На мой взгляд, у правоохранительных органов намного больше возможностей влиять через свои пресс-релизы, выступления или что-то ещё, на судебную систему, на вынесение решения суда. А если мы говорим о равноправии, то почему не запрещают самим правоохранительным органам что-то выносить? Почему не запретили публиковать решение Конституционного суда? Оно же тоже может повлиять.
– То есть, вы сейчас говорите, что у нас есть судебная система, которая должна рассматривать дела беспристрастно. Но когда человек попадает в суд, то против него системно играют прокуратура и следственные органы, у которых есть свои штабы и свои пресс-службы. На стороне подсудимого в этот момент только адвокат, может быть несколько. Вот как в этом отношении должна вести себя пресса?
– Пресса, конечно же, должна говорить! Сколько было примеров, когда СМИ и журналисты добивались изменения приговора, смены с обвинительного на оправдательный, потому что обращали внимание общественности на ошибки, допущенные в ходе судебного процесса, следствия и так далее. Резонансные дела любят тишину, ведь чем они тише, тем, по моей практике, больше нарушений. А ещё нельзя забывать, что Пушкарёв – фигура известная, влиятельная, медийная. Про него бы все равно писали. Даже сейчас – перенесли дело, но про него всё равно все пишут, чуть ли не вся страна. Это такой смешной и необоснованный аргумент, что он может повлиять на суды через СМИ.
– Получается, что если у человека есть влияние на СМИ, он попал в суд. Теперь СМИ нельзя никак освещать это дело?
– В том и дело, что нет такого запрета. Конституционный суд сказал «А», не сказав «Б». Их позиция не логична. Государство не может быть правым в ста процентах случаев. У нас с государством договор, и этот договор равноправный.
– А вы можете вспомнить какой-нибудь случай, когда пресса доказывала, что позиция обвинения, мягко говоря, слабая?
– Известен случай, когда оправдали женщину в Находке. Она убила своего мужа. Нам говорят – здесь налицо умышленное убийство. При таком раскладе – да, она заслуживает наказания. Но когда становится известно, и во многом благодаря СМИ, что убийство было непреднамеренным, потому что она защищалась от атаки неадекватного мужа, который неоднократно её бил, то люди задумаются, а настолько ли она заслуживает наказания? В итоге, суд Находки признал её виновной, а вот Краевой суд полностью освободил из зала суда, отменив приговор. Медийная составляющая играет в этом огромную роль.
