В канун 72-й годовщины Победы в Великой Отечественной Войне, самый пожилой ветеран в Приморье Хаим Гольдберг рассказал корреспонденту РИА VladNews о своей жизни на фронте:
«Как я попал на войну… К 1941 году у меня уже была жена и сын. Мы с женой заканчивали разные институты. Но 1941 год для нас был выпускным годом. И когда мы только узнали о том, что началась война, мы маленького ребеночка, только что от груди отнятого, отправили к своим родителям, в Белоруссию. Не очень далеко от границы.
Первым делом летом 1941 года я побежал в московский военкомат. Думаю: «Пограничные бои будут длительные, немцев просто так не пустят». Самое правильное решение для меня было тогда - идти и защищать Родину. И я был среди первых, кто оказался в военкомате. Но там покрутили мой военный билет (а до этого я проходил срочную службу в Смоленском автомобильном батальоне) и сказали: «Ваша специальность нам не нужна. Из Москвы не выезжайте. Надо будет, мы вас позовем». На мой вопрос, какая моя специальность, мне ответили: «гидр сапер». Я первый раз слышал об этом. И во время войны не знал, что это такое. И только потом через несколько лет узнал, что это саперные войска, которые строят мосты и взрывают их.
С Москвы, как я и пообещал, я не уехал. Сбрасывал «зажигалки» с крыш, патрулировал улицы, копал окопы, пока немцы не приблизились к Москве. И в это время начали формировать народное ополчение. Вместе с профессорами и студентами, конечно, пошел в ополчение и я. Это было не обученное, не сколоченное войско. И, когда мы вышли на позиции, случилось такое: я тогда был коммунистом уже, выпускник со специальностью шофера. Явились представители партийных органов, отобрали несколько человек. Из Москвы эвакуировалась Военно-политическая академия. Это элитные подразделения партии. И туда я попасть не мог. Но война пришла, и меня взяли туда. Сокращенное обучение без выходных, без праздников на протяжении полутора лет. Я сейчас могу сказать, что это была для меня не просто Военно-политическая академия, а академия жизни. Столько интересных людей, но они там все были знакомы между собой. Естественно, говорили о войне. Я очень много наслушался мук, страданий вот этого отступления от границы до Москвы: как они орудия на себе таскали, как раненных вытаскивали…это были все преданные люди, вынесшие все муки войны. Настоящие патриоты! Люди, воспитанные на истории и на свершениях Родины. Я ко всем, кто был в наших войсках, проникся огромным уважением
Во время прохождения этой школы жизни мне пришлось специально искать пути для того, чтобы влиться в среду этих самых патриотов. И в начале зимы на Урале назначили лыжный поход с полной выкладкой: шинели, рюкзаки. Десять километров... Среди нас были те, кто впервые в жизни увидел лыжи. Я был хорошим спортсменом. Раздобыл свечу, подготовил свои лыжи и, когда мы вышли на старт, я сказал инструкторам: «Не обращайте внимания. Как только будет команда «старт», я вырвусь вперед». И первым ушел, сзади меня хвост первопроходцев в этом деле. Однако половину дистанции я прошел - и вернулся назад. Выпил чай и пошел уже второй раз на дистанцию - помогать тем, кому очень трудно было. И когда я шел назад с ними, обвешанный винтовками, противогазами, чужими рюкзаками, я их же обучал, как нужно правильно ходить. И естественно, когда все увидели, что колонна только идет, а я уже назад возвращаюсь, при этом помогая всем, они сделали вывод о том, что я все-таки человек, а не старший сержант! И они допустили меня в свою среду.
Это небольшой кусочек пути, который я прошел. Но вот кончилось время учебы, дали характеристики, а я получил звание младшего лейтенанта, но с назначением на очень высокую должность - комиссар штаба танковой бригады. И тут меня опять ждала неожиданность: в Башкирии из Башкирского партийного комитета в Академию явились представители, которые сообщили нам о том, что кончились занятия, что мы уже опытные люди: кто бригадой коммисарил, кто райкомпартией заведовал. Также они рассказали нам о своем сложном положении в сельском хозяйстве: семян нет, лошади на веревках, коровы лежат, сеять нечем…И попросили они группу представителей, которые поехали бы помогать колхозу. И вот им дали 15 человек и, к своему же сожалению, я оказался в их числе. Я бросился к ним со словами: «Это ошибка…я никогда в деревне не был. И ничего не понимаю в сельском хозяйстве. Я вам ничем помочь не смогу». Но они сами были в недоумении от того, что я попал в этот список. Как оказалось, меня рекомендовал один из профессоров университета, который сказал им, что, если я не помогу им, то никто и не сможет помочь… И я все-таки поехал в лучший колхоз Башкирии, у которого был свой богатейший конезавод.
В селе, где я оказался, жили одни староверы. Православные, но особые: они не пьют, не курят. Когда я шел, ноги заплетались. Встретился мне старик, белобородый, с красивым лицом, который, видать, увидел моё душевное состояние и позвал меня жить к себе. У меня с собой было все, но я чувствовал, что он и жена его с сочувствием и сожалением смотрят на меня, молоденького паренька, которого прислали помогать. И случилось чудо: провожали меня через 15 дней, когда я уже выезжал по вызову на фронт, старики и старухи всех домов с малыми детьми, крестили по дороге. Это вот молодого лейтенантика вот так проводили. Я абсолютно ничего не понимал в сельском хозяйстве.
В дальнейшем я отправился на Центральный фронт, а по дороге вышло постановление о ликвидации института комиссаров. Комиссары обычно назначаются при чрезвычайных обстоятельствах, а отступление, конечно, было чрезвычайным: и жертвовать надо, и рисковать надо, крепить дисциплину. И после этого постановления моя высокая должность, комиссар штаба танковой бригады, пала.
Побыл на Центральном фронте во время Курской битвы по поручениям главного политуправления фронта, а потом отправился в танковую бригаду в 1-й Белорусский фронт. И после этого я прошел все ступени: командир взвода, командир роты, офицер связи, помощник начальника штаба…Абсолютно все должности. Заработал три ордена Отечественной войны, орден Красного знамени, медаль «За отвагу», медаль «За боевые заслуги», медаль «За взятие Берлина», медаль «За освобождение Варшавы» и ещё много других медалей.
В время войны, могу сказать, что судьба щадила. Два раза чудом оставался жив, чуть не погиб уже на второй день окончания войны. Был я офицером связи. Позвонили и сказали, что для меня пакет оставили. А кругом уже электричество горит, никакой маскировки. Полная размагниченность, напряжения никакого. Было уже темно, и на бронетранспортере поехали на другую сторону реки Шпрее в корпус, за пакетом. Карта при мне, на ней мост нарисован. Идем на хорошей скорости, при полном освещении - и вдруг видим перед собой уже взорванный мост. Еле-еле остановились, назад подали. Приехали. Так мог и третий раз погибнуть.
Через какое-то время после окончания войны началась демобилизация. Заодно и я попросился на демобилизацию. К тому времени я уже был человеком, окончившим Военно-политическую академию. И меня перевели политотделом на 20 лет службы.
Была у меня после войны и тяга к романтике. Познакомился я с моряками Дальневосточного пароходства и пошел в моряки. Думаю, на год осмотрюсь, а там уже буду знать, чем мне заниматься. Первый рейс на север, оказался среди интересных людей, смелых и порядочных. И дослужился я аж до ветерана военно-морского флота.
Вышел на пенсию, и начали меня таскать по школам. Ребятишки с интересом слушают мои рассказы о войне, о патриотизме, о Родине, о жизненных случаях. И сейчас получается, что я ветеран войны, ветеран труда, который дожил до 103 лет.
Хотел также ещё и сказать, что я не просто служил, я ещё и писал стихи. И это стихотворение мне бы хотелось посвятить каждому человеку:
Кукушечка
Шесть собак по дачу, и рядышком лес,
Крохобулечка, мини-избушка.
И дивное диво из поля чудес
Под заявком кукует кукушка.
Не кукуй мне, кукушечка, тысячу лет,
Накукуй мне немножечко счастья.
Того самого счастья, которого нет,
Если только в твоей это власти.
Накукуй, и я буду считать. Повезло,
Будто я отыскал Атлантиду.
Чтобы сердце и душу покинули зло
И забылись былые обиды.
Мне осталось немного и дней ничего -
Да и те в постоянной тревоге.
Накукуй мне, пожалуйста, добрых друзей,
Что не бросят на трудной дороге».
Эфим Гольдберг.
