Визовая игра грузинского президента

Под конец прошлой недели снова оживилась дискуссия о путях нормализации российско-грузинских отношений. Непосредственным поводом для нее стал указ президента Грузии Михаила Саакашвили об отмене виз для граждан России. Отныне все обладатели российского паспорта смогут находиться на грузинской территории без визы в течение 90 дней.

Инициатива Саакашвили, естественно, не могла остаться без ответа со стороны Москвы. Через три дня после вступления в силу его указа МИД РФ выступил с заявлением, в котором выразил готовность не только к отмене виз для въезда на российскую территорию граждан Грузии, но к восстановлению дипломатических отношений. Правда, все эти шаги были обставлены определенным набором условий. Москва заявила о том, что для полноценной нормализации отношений Тбилиси следует обеспечить безопасность российских граждан на грузинской территории. На практике это означало бы серьезную корректировку законодательства Грузии.

Поясним, о чем здесь конкретно идет речь. 23 октября 2008 года грузинским парламентом в третьем чтении был принят закон "Об оккупированных территориях", который вскоре подписал Саакашвили. Одним из главных положений этого закона является запрет для иностранных граждан на въезд в Абхазию и в Южную Осетию с российской стороны. Грузинские власти считают законным пересечение абхазской и югоосетинской границы (которые считаются в Тбилиси административными) только со стороны Зугдиди и Гори. Согласно закону "Об оккупированных территориях", только в отдельных случаях Тбилиси может выдать специальное разрешение на альтернативный въезд в Абхазию и Южную Осетию. За нарушение описанных выше положений предполагается ответственность. Любой гражданин Грузии или иностранного государства может подвергнуться наказанию, если компетентные органы этой страны зафиксирует в документе, удостоверяющем личность, штампы абхазских или югоосетинских пограничных служб. Или представят доказательства, с их точки зрения, незаконного пересечения границы.

В августе 2009 года в закон "Об оккупированных территориях" были (не без определенного нажима со стороны Европейского Союза) внесены некоторые поправки, касающиеся транзитного перемещения через Абхазию и Южную Осетию лиц, ищущих на территории Грузии политического убежища. Но относительно всех других случаев суровость грузинского законодательства не была подвергнута даже незначительной ревизии. Таким образом, говоря о безопасности россиян на грузинской территории, МИД РФ фактически предложил Тбилиси отказаться от преследования и наказания тех, кто без разрешения грузинских властей посещает частично признанные республики.

Конечно, существует немало способов обойти суровые ограничения. Рядовые граждане России могут путешествовать в Абхазию не с заграничным, а с внутренним паспортом. Для тамошних пограничников такой вариант вполне приемлем, и во внутреннем паспорте гражданина РФ вообще не ставятся никакие штампы. После этого можно с "чистым" загранпаспортом совершать поездки в Грузию. Более того, существует практика допуска на грузинскую территорию на конференции, "круглые столы" известных политологов, журналистов или общественных деятелей, чьи поездки в Абхазию или Южную Осетию не являются для грузинских органов правопорядка или спецслужб большим секретом. Технически не составило бы особого труда поставить заслон этой группе российских граждан. Но грузинские власти понимают, что в таком случае они закрыли бы всякие каналы гуманитарной коммуникации с Россией. И помимо этого натолкнулись бы на жесткое неприятие со стороны Запада, который устал от грузино-российской конфронтации и рассматривает укрепление мер доверия между гражданскими обществами двух стран, как важный приоритет.

Однако политологи и журналисты – это довольно узкий слой российских "путешественников". Их в определенной мере защищает публичная известность и высокий статус. При этом многие рядовые граждане, пересекающие госграницы, не представляют себе тонкости грузинского законодательства, а то и попросту не знают его. И потому нередко становятся мишенями для его защитников. За три с лишним года с момента введения закона "Об оккупированных территориях" имело место немало случаев уголовного преследования нарушителей как российского, так и армянского, и грузинского происхождения. Все эти факты МИД РФ не может игнорировать, хотя ради объективности следует отметить крайнюю пассивность министерства в деле информирования граждан России о тонкостях и нюансах грузинского законодательства.

Как бы то ни было, российское внешнеполитическое ведомство выдвинуло условия, которые не смогло бы удовлетворить никакое грузинское правительство, возглавляй его хоть Иванишвили, хоть любой другой оппозиционер. Утрата Абхазии и Южной Осетии является в массовом сознании грузин национальной травмой, связанной не столько с провалами собственной внутренней политики, сколько с действиями России. Такую точку зрения можно критиковать, но в грузинском обществе, нравится нам это или нет, она сегодня доминирует. И согласиться с окончательной утратой двух бывших автономий советской Грузии не сможет даже тот, кто сегодня выступает за нормализацию отношений с северным соседом.

В итоге последовала вполне прогнозируемая реакция официального Тбилиси. МИД Грузии заявил о том, что дипломатические отношения могут быть восстановлены только после "деоккупации" Абхазии и Южной Осетии. В общем, прорыва к нормализации снова не получилось. Какие же уроки можно извлечь из всей этой истории?

Прежде всего, не следует рассматривать политические инициативы, как проявления абстрактного альтруизма. Как правило, это очень рациональные и выверенные ходы не для достижения "мира между народами", а для решения вполне конкретных задач. У Саакашвили в случае с визовой инициативой их было, как минимум, четыре.

Во-первых, в канун очередного выборного цикла (в 2012 году граждане Грузии выбирают депутатов парламента, а в 2013 году – президента) грузинский лидер стремится выбить из рук оппозиции, в особенности главного возмутителя спокойствия Бидзины Иванишвили, такой козырь, как улучшение отношений с Россией. Это крайне важно еще и потому, что окно для такой "перезагрузки" крайне узкое. И, отменяя визы с Россией, Саакашвили его практически закрыл. Во-вторых, президенту Грузии надо показать Западу, что он готов к примирению с северным соседом, и что проблема не в нем, а в Москве, ставящей невыполнимые условия. В-третьих, Саакашвили выгодно наращивать деловые контакты с российским бизнесом, которые после "пятидневной войны" ничуть не ослабли, а даже, напротив, укрепились. Россия и после 2008 года остается третьей страной (после США и Нидерландов) по объему прямых инвестиций в экономику Грузии. В этой связи отмена виз – это снятие дополнительных препятствий для бизнеса. В-четвертых, грузинским властям необходимо определенным образом воздействовать на российское общественное мнение, меняя негативный настрой в отношении политики официального Тбилиси.

К сожалению, Москва оказалась не готова к февральской инициативе Саакашвили. Все резоны, перечисленные в заявлении МИД РФ, понятны и обоснованы. Спорить тут особо не с чем. Однако грузинские граждане также могут обходить визовые рогатки, пользуясь белорусским железнодорожным коридором (у Белоруссии нет виз ни с Грузией, ни с Россией). Более того, проблема виз затрагивает не только представителей многочисленной грузинской диаспоры России. От визовых барьеров страдают также армяне из Джавахети, азербайджанцы из Квемо Картли, то есть представители крупных этнических общин, имеющих грузинский паспорт, и в то же самое время – родственников и работу в РФ. И пойди Москва на отмену виз, она могла бы не только оказать позитивное воздействие на общественное мнение в Грузии, но и заработать определенные очки на армянском и азербайджанском направлении, учитывая многосторонние связи диаспор с Ереваном и с Баку.

Отказ от визового режима с Грузией не потребовал бы ни пересмотра политики в отношении Абхазии и Южной Осетии, ни какой-либо переоценки режима Саакашвили, ни тем более отказа от защиты интересов российских граждан на грузинской территории. Просто в этом случае Москва выстраивала бы гуманитарные контакты поверх неразрешенных статусных споров. Так или почти так делали многие страны, вовлеченные в конфликты. Просто для того, чтобы сохранять каналы коммуникации и влияния. Как говорится, никаких абстракций, вполне прагматические резоны.

При этом каждый инцидент с участием грузинских властей и российских граждан должен был бы также, как и раньше тщательно изучаться и расследоваться. В конце концов, всегда остается возможность "отыграть назад". Понятно, что восстановление дипломатических отношений – это другой процесс, который нельзя запустить в нынешних условиях. И, наверное, было бы наивно ожидать здесь прогресса в скором времени.

Но способствовать десакрализации конфликта Москва вполне может, это реалистичная задача. Надо выбивать козыри из рук грузинского президента, пугающего свой народ угрозой с севера. Какая же эта угроза, если Россия сама отменяет визы? В любом случае российской дипломатии, если она претендует быть дипломатией великой державы, пора преодолевать двухцветную палитру подходов и оценок. Южная Осетия с Абхазией – это одно, а отмена виз с Грузией – совсем другое. Ведь там, где на место эмоций и экзальтации приходит прагматика, появляется возможность для преодоления политических тупиков.