Нефть повышает налоги

Нефть, надежда и опора нашего благополучия, снова показала характер. На этой неделе цена начала ускоренное падение и откатилась за порог 100 долларов за баррель.

Толчок к этому процессу дало решение Организации стран - экспортеров нефти (ОПЕК) об увеличении добычи сырья до 30 миллионов баррелей в сутки. По прогнозам многих экспертов, если цены на нефть продолжат падение, то в России стоит ожидать увеличения налогов, чтобы закрыть появившиеся дыры в бюджете. А это подкосит отечественный бизнес, и без того находящийся в напряженном состоянии в преддверии обострения конкуренции из-за вступления нашей страны во Всемирную торговую организация. Протокол о присоединении России к ВТО будет подписан уже сегодня. Предприниматели начнут уводить свои активы за рубеж, прогнозируют эксперты, а иностранные инвестиции забудут к нам дорогу. Таким образом, мы придем к глобальному оттоку капитала, снижению рабочих мест и так далее.

Но так ли все страшно на самом деле? Чтобы прояснить ситуацию, корреспондент "РГ" встретился со старшим экспертом ООН по энергетике, исполнительным вице-президентом Московского нефтяного клуба Тогрулом Багировым.

РГ: Тогрул Адилевич, никто не ожидал, что ОПЕК повысит квоты на добычу нефти, почему это произошло? Какую цель преследует картель?

Багиров: В принципиальном плане, по большому счету, ничего не изменилось. Поскольку страны ОПЕК в течение нескольких месяцев по собственной инициативе и воле увеличивали добычу нефти. Уже начиная с сентября 2011 года, она составляла как раз около 30 миллионов баррелей в день. То есть столько же, сколько ОПЕК и определил в своих новых квотах. Тем самым страны картеля формально зафиксировали уровень реальной добычи.

При средней цене на нефть в этом году 105-106 долларов за баррель и при добыче примерно от 25 до 30 миллионов баррелей в сутки страны ОПЕК заработают примерно 900 миллиардов долларов. И это достаточно много. Правда, нужно учесть, что потребности стран-членов ОПЕК разные. Многие просто вынуждены повышать добычу. В частности, такие страны, как Иран или та же Саудовская Аравия, которая расходует огромные деньги на импорт, безопасность и благотворительную помощь другим странам арабского востока.

РГ: Но если ничего, по большому счету, не изменилось, почему цена нефти падает?

Багиров: Это эмоциональная реакция рынка. А в связи с тем, что кризис в Европе будет развиваться и в следующем году, что негативно скажется на остальном мире, могу предположить, что в 2012 году нефть будет стоить ниже 100 долларов за баррель.

РГ: На сколько ниже?

Багиров: При позитивном развитии событий цена нефти, по моим расчетам, опустится до 80-90 долларов.

Но это при условии, если не будет каких-нибудь жестких последствий, например, выхода Греции или Италии из еврозоны. Хотя я сейчас больше переживал бы по поводу Франции, которая претендовала на роль лидера. Но в итоге в ней сосредоточилось практически 40 процентов всех долгов других европейских стран. В частности, долги Италии во французских банках составляют более 200 миллиардов евро, которые не могут быть возвращены и должны быть списаны.

Это все говорит о том, что ситуация в мире напряженная. Кризис в Европе приведет к падению потребления российского сырья и в результате к падению экспорта, что отразится на доходах бюджета. Но это уже пессимистичный сценарий, при котором нефть может опуститься до 40 долларов за баррель. А любое падение ниже 80 долларов даст серьезный сигнал о том, что ряд российских глобальных проектов, к сожалению, не смогут реализоваться. Таким образом, придется реструктурировать все наши предстоящие планы. И проводить некую фискальную политику, с точки зрения ее ужесточения.

РГ: И какой сценарий вероятнее всего?

Багиров: Я считаю, что все-таки пессимистичного сценария не случится. Поскольку есть другие страны, которые в большом количестве потребляют нефть. Это Китай, Индия, Бразилия, СНГ, да и сами нефтедобывающие страны стали больше потреблять. Например, по данным Росстата, объем добычи нефти в России, включая газовый конденсат, в январе-ноябре 2011 года вырос по сравнению с аналогичным периодом 2010 года на 0,8 процента и составил 466 миллионов тонн. Таким образом, я не думаю, что падение может быть каким-то радикальным и длительным.

И даже если некое резкое колебание цены все-таки возможно, оно будет краткосрочным и не затронет фундаментальных основ на рынке нефти и газа. Но опуститься к отметке 80 долларов - это реально. Хотя в этом тоже нет ничего хорошего. Доллар за это время ослабнет, девальвация хоть и условная, но произойдет. Поэтому если сравнивать с тем, что уже было, например 10 лет назад, то сегодняшние 106 долларов за баррель - это примерно 70 долларов в 1970-х годах. Так что в любом случае предстоящее падение будет очень сильно ощущаться. Бюджет будет пополняться со скрипом. Учтите еще и то, что в следующем году ожидается дефицит бюджета и он, скорее всего, будет. Во-первых, за счет трудности сокращения расходов на социальную политику. Во-вторых, за нынешним повышением зарплат и пенсий должно последовать дальнейшее определенное повышение инфляции. Таким образом, 2012 год будет достаточно сложным и испытательным для российского бюджета и всей экономики.

РГ: Вы говорили об эмоциональной реакции рынка на решение ОПЕК. Цены на нефть упали на 5 долларов за баррель! Не слишком ли это "эмоционально"?

Багиров: Понимаете, высокая цена на нефть, которая держалась несколько месяцев до решения ОПЕК, была раздута искусственно. Для игроков рынка нефть продолжает оставаться спекулятивным товаром. Где-то до 20-25 процентов в ее цены - спекулятивная составляющая. Но, как известно и они перестают на каком-то этапе играть, когда им грозят серьезные штрафы. Так что это тоже можно смело увязать с падением цен на нефть.

РГ: О том, что на рынке нефти царствуют спекулянты, говорят уже давно и много. И о том, что это делает рынок очень зависимым от внешних эмоциональных факторов. Как сделать его более устойчивым? Что этому мешает?

Багиров: Этому мешает отсутствие консенсуса среди основных стран потребителей и производителей нефти. Мешает отсутствие действенных решений. Отчасти это можно понять, поскольку страны занимаются в основном сиюминутными проблемами. По большому счету, "большая двадцатка" была создана в разгар кризиса, и она тоже не могла предоставить каких-то глобальных решений. Предложения России о необходимости срочного поиска консенсуса на основе понимания глобальных вызовов и угроз не нашли отклика. Сейчас на первом плане кризис Европы, банкротства банков, распад еврозоны и так далее.

Тем не менее, нужно навести порядок и угомонить алчных инвестиционных банкиров, создать некую систему, которая не позволяла бы им так откровенно играть и придумывать новые инструменты спекуляций. Но пока, как я уже говорил, по большому счету, этого не сделано. Конечно, есть некое ужесточение контроля, но это не привело к глобальным последствиям. Нужно регулировать рынок, но пока нет специального всемирного органа. ООН теряет свои функции, члены НАТО не слышат друг друга, тем самым идет размежевание.

Посмотрите, что происходит в США. Конгресс блокирует даже правильные решения только потому, что впереди выборы, и республиканцы хотят осложнить жизнь Обаме. А что происходит в Европе? Великобритания неожиданно ставит свои условия, Германия свои и так далее. В итоге, отсутствие какого-то общего осознания ситуации. Каждый считает, что сможет выбраться либо за счет других, либо сам.

РГ: Как же в этих условиях нам защитить себя от "нефтяного проклятья"?

Багиров: России нужно искать новые рынки сбыта и вести там гибкие переговоры, чтобы добиться на них успеха. Например, можно пойти в китайском направлении, где у нас пока застой. А происходит это потому, что переговоры ведутся на уровне компаний, не профессионально, исходя из каких-то субъективных представлений.