Сергей Дарькин: «Страшно не было»

Наша беседа началась с чайной церемонии. «Женя, завари нам, пожалуйста, утренний чай», — попросил Дарькин директора департамента по международному сотрудничеству Евгения Маркина. «Есть!» — с готовностью ответил он. Принес китайский столик, чайники, щипчики, ложечки, несколько коробочек с чаем и начал над всем этим колдовать: переливать кипяток из чайника в чашки и наоборот. Дарькин понюхал чай из одного из чайников, который только что Маркин обдал кипятком, мы — тоже. «Вы же говорили, что не любите чай», — удивились мы. «Я не люблю с чаем возиться, пью, только когда Женя заваривает», — сказал он.

— Посмотрели вашу стройку — объекты к саммиту АТЭС-2012. Масштаб впечатляет. Чья это идея вообще — провести здесь саммит АТЭС? А то одни говорят, что вы придумали, другие — что Герман Греф.

— Не тот и не другой, а Владимир Владимирович Путин. АТЭС сам по себе в последнее десятилетие набрал большие обороты — внешнеполитические и внешнеэкономические: из азиатского формата форум превратился в мировой. И когда мы были в 2006 г. во Вьетнаме на саммите АТЭС, Владимир Владимирович сказал: «Почему бы нам на Дальнем Востоке саммит не провести?» Я предложил Владивосток. Греф тоже участвовал в обсуждении. Сразу же и начали: быстро — за 2007-2008 гг. — сделали программу.

— Вы сразу предложили о. Русский развивать или были сначала другие предложения?

— Сразу. В мире есть примеры, когда развивают острова как города: Нью-Йорк, Гонконг, Сан-Франциско.

— Вы серьезно предполагаете, что Русский может быть как Гонконг?

— Я не предполагаю. Мы планируем развитие, которое нам позволяет добиться этой цели.

— Думали ли вы, что подготовка к саммиту будет так много стоить — более 600 млрд руб.?

— В первой смете, которую мы показали Грефу, стояла сумма из бюджетных источников в 200 млрд руб. Он был категорически против такой суммы, мы пытались сократить до 100 млрд руб. Сейчас смета затрат федерального и краевого бюджетов составляет 202 млрд руб., из которых 31 млрд руб. выделяем мы. Остальное — внебюджетные источники. Вот и набегает более 600 млрд руб. Причем большая часть средств в этом — газопровод, который прокладывает «Газпром».

— Но смета вроде бы уже увеличивалась несколько раз.

— Из федерального и краевого бюджетов — нет. Другое дело, что нам удалось сэкономить около 30 млрд руб.

— Как?

— По различным проектам, региональным ценам, экспертизам, аукционам и конкурсам. И сэкономленные средства мы использовали как дополнительные источники финансирования, которых не было в первичной программе.

— А вам не было страшно браться за такую стройку? Стройка огромная, а срок маленький. Многие же иностранцы отказывались участвовать в проекте из-за коротких сроков.

— Страшно не было.

— Вы авантюрист?

— Нет. Я строил в своей жизни подобные проекты, хоть и значительно меньшие.

— Что, например?

— Пароходы.

— Пароход все-таки сильно меньше.

— Не пароход, а пароходы. Долгие годы строил. Поэтому я предполагал, что это такое.

— Как обстоят дела с контролем за расходованием средств? Например, у вашей старшей сестры — олимпийской стройки — было выявлено много нарушений. Ориентируетесь на этот опыт?

— Мы уже заканчиваем проект. Зачем нам на чужой опыт ориентироваться?

— Ну как же? В прошлом году на стройках саммита было истрачено 22,7 млрд руб., а в этом предстоит еще 48 млрд руб.

— На самом деле более половины от 48 млрд руб. уже истрачено, закуплено оборудование, материалы. Есть такое слово — «освоено». Не люблю его и не применяю. При этом мы стараемся минимизировать государственные расходы.

— И все-таки вы нарушения выявляли?

— Были. Мы каждый год пишем отчет о расходовании государственных денег, в том числе неэффективном. По три тома отсылаем президенту, председателю правительства и Счетной палате.

— А увольняли кого-нибудь?

— На наших объектах крупных нарушений не было. Были случаи, когда мы вовремя выявляли нарушения и оптимизировали платежи. А вообще мы сильно помогли отечественным предприятиям во время кризиса. Весь металл для стройки — трубы, металл для мостовых конструкций, цемент покупали на российских заводах. Мы старались закупать без посредников, избегали монополистов. Например, сначала хотели поставить единственного перевозчика на о. Русском, мы не дали. Строительные предприятия «Крокус» и «Мостовик» самостоятельно поставляют грузы на о. Русский. Это позволило сэкономить деньги на логистике. Вот на таких мелочах добивались оптимизации.

— А налоги строители платят в бюджет края?

— Да. Все подрядные организации зарегистрировались в Приморском крае. Когда они приходили на стройку, мы их об этом просили. Край получает налогами примерно 12% от стоимости объектов. Вместе с федеральными налогами — где-то около 20%.

— Какой экономический эффект в будущем дадут объекты, построенные к АТЭС? Это, наверное, трудно точно оценить, но хотя бы примерно считали?

— Почему трудно оценить?

— Потому что есть инвестиционные риски.

— Мы оцениваем, что за 15 лет после АТЭС привлечем 2 трлн руб. Эти все вещи просчитаны и защищены либо в бюджетах, либо в стратегических планах развития крупных государственных и частных корпораций, которые выступят в качестве инвесторов.

— Кто будет главными инвесторами?

— Нет главных, все одинаково важны. Среди них — «Газпром», «Роснефть», ОСК, Sollers, Toyota, Mazda. Инвестклимат либо есть, либо нет. 2 трлн руб. в 2,5 раза увеличат валовой региональный продукт (ВРП). Люди будут жить лучше, понимаете? Мы уже в этом году вышли на 8% роста ВРП. Это на уровне нашего соседа — Китайской Народной Республики. А ведь совсем недавно, во время кризиса, рост ВРП составлял 2,5%.

— Но этот всплеск произошел благодаря стройке.

— Не только. 25% ВРП дает малый и средний бизнес. А в среднем по России — 14%.

— Остров Русский тоже будет дальше развиваться?

— Да. Девелоперы после АТЭС готовы вложить 150 млрд руб. для строительства.

— А кто управляет землей на Русском — город или край?

— Минобороны (в советское время Русский был военным островом. — «Ведомости»).

— Вы уже предлагали Минобороны отдать землю?

— Я не буду делать предложений Минобороны. Это выгодно государству, правительству. Мы рассказали о проекте развития о. Русского, который включает в себя туристско-рекреационную зону, жилые дома и технопарк, первому вице-премьеру Игорю Ивановичу Шувалову.

— Вы обещаете, что после проведения саммита на Русском не будет хаотичной застройки? Если, конечно, Минобороны вам все-таки передаст землю.

— В своей жизни я видел много городов, которые построены с нуля. Я знаю, что надо делать.

— То есть ничего подобного не будет?

— При цене в 150 млрд руб. хаоса точно не будет. Мы уже некоторые новые районы в городе строим с нуля, и там все в порядке. А вот если Минобороны землю не передаст, к сожалению, второго этапа развития острова не будет.

— Нам рассказали, что у вас есть задумка развивать дальше островной проект, тянуть мосты на другие острова архипелага — Попова и Рейнеке.

— Эти два моста будут небольшие.

— Вы делали расчеты? Уже советовались с федеральным правительством?

— Мы справимся с этими мостами без федеральной поддержки. С правительством этот проект не обсуждал, их строительство — наши местные полномочия.

— Шувалов часто посещает Приморье с инспекцией.

— Ничего удивительного — он отвечает в правительстве за подготовку к АТЭС. Ну и потом стройка — не просто глобальное и фундаментальное решение, это реальное дело. Не всегда чиновники такой работой занимаются. Это интересно. Такие проекты, как Сочи, Казань, АТЭС, штучные.

— Кто будет управлять построенными к АТЭС объектами?

— Край ими управлять не будет, объекты федеральные. Мы порекомендовали нанять хорошие девелоперские компании для управления университетом, медицинским центром. Необходимо наладить нормальное управление, чтобы объекты активно развивались. Конгресс-центр на Русском будет самым крупным и самым красивым в России. Мы не уверены, что им должен управлять сам университет. Конгресс-центр надо запускать в цикл международных и общероссийских конференций.

— Местные жители рассказывают, что на Русском конопля растет. Вы собираетесь как-то решать проблему — не будете же селить тысячи студентов рядом с коноплей?

— Конопли на о. Русском нет, не ее климат. Морской воздух слишком влажный. В Приморье конопля растет в разных районах, и мы с этим активно боремся. Только в прошлом году вместе с Госнаркоконтролем уничтожили 14 800 т. Мы эффективно боремся с проблемой распространения и употребления наркотиков. За последние восемь лет число наркобольных снизилось почти на 28%. Опросы населения показывают, что только 5% людей считают это проблемой.

— Как вы относитесь к сити-менеджерам в городах?

— Спасибо за вопрос. Люблю, чтобы была максимальная демократия. Это с одной стороны. С другой — есть вертикаль власти, где губернаторы назначаются президентом, здесь прерывается вертикаль. Наверное, это хорошо для единого управления. Но связь с населением обрывается. В Приморском крае у нас примерно 20% сити-менеджеров и 80% — избранные главы. Я не вмешиваюсь в выборы городов и районов. Главное — чтобы работали эффективно.

— Какие лучше работают?

— Сложно сказать. У нас есть выбранный мэр Уссурийска, я его считаю одним из лучших мэров нашей страны, у него отличное качество управления. Есть назначенные сити-менеджеры, а работать не умеют.

— Из ваших слов получается, что выбранные лучше.

— Нет. Нельзя однозначно выделить какой-то из этих способов управления, они просто разные. В первую очередь все зависит от человека, от желания и умения работать.

— А мэр Владивостока Игорь Пушкарев хороший менеджер?

— Он не менеджер, а избранный мэр.

— Мы хотели узнать: вы его считаете хорошим мэром? У вас нет конфликтов? Известно же, что с предыдущим мэром Владимиром Николаевым у вас были сложные отношения.

— У нас с мэром сейчас одна задача — готовить город к саммиту АТЭС. Мы раньше, наверное, больше уделяли времени краю, считали, что город и так богатый, должен сам управляться со своими проблемами. Сейчас мы уделяем городу много внимания и времени, вкладываем деньги. И, соответственно, требуем отдачи. У нас есть рабочие проблемы. Например, мы говорим: вы должны отремонтировать 1000 фасадов, а у города таких средств нет. Ищем решение.

— А земельный вопрос с городом обсуждаете? Ведь именно краевая администрация управляет неразграниченными землями — это около 70% всех земель Владивостока. Город в городе землей не управляет — только край и Минобороны.

— С точки зрения привлечения инвестиций у края больше и опыта, и финансовых ресурсов, и рейтинга.

— Вы считаете, что край управляет землями гораздо эффективнее?

— Конечно.

— Не секрет, что Приморье считается криминальным регионом. Может быть, это связано с нелегальным ввозом японских автомобилей, может быть, в какой-то степени с вами лично. Борьба с коррупцией сейчас тема № 1 на федеральном уровне. Как вы боретесь с коррупцией? Может быть, используете какие-то специальные, усиленные меры, для того чтобы разобраться с криминалом?

— В Приморском крае криминала гораздо меньше, чем в некоторых других регионах. Разве его в Москве мало? По криминализации Приморский край находится где-то в середине рейтинга среди всех субъектов.

— Нам приморчане рассказывали, что нередко бандиты в Приморье забирали любую понравившуюся машину. Давали человеку 100 руб. и забирали. Или когда въезжали в порт японские автомобили, выбирали любой и забирали.

— Когда это было?

— В начале 90-х гг.

— А в Москве машины не забирали?

— Повсеместно — нет.

— Зато предприятия отбирали. Могу массу примеров назвать.

— Правильно мы поняли — вы считаете, что в Приморском крае нормальная обстановка?

— Приморский край — абсолютное отражение, зеркало жизни всей нашей страны. А все остальное придумано журналистами за деньги.

— Журналисты не придумывают за деньги.

— Не все. Поэтому я читаю газету «Ведомости». Так и начинаю свой день: утром включаю компьютер и читаю «Ведомости» вместе со сводками по наличию воды в водохранилищах и запасу топлива.

— Спасибо за оценку. И все-таки по поводу группировок… Сколько сейчас в Приморском крае группировок?

— Нет никаких группировок.

— Все контролируется губернатором края?

— Конечно. А как иначе?

— Вы говорите, что с криминальной обстановкой все в порядке, но экономисты, с которыми мы беседовали, указывают на большую долю теневой экономики в крае. Например, рыба и лес. Все компании платят налоги в бюджет?

— Могу предположить, что доля теневой экономики в крае присутствует. Не больше, чем в среднем по России.

— 25%?

— Не знаю. Я ее не оценивал. Рыба сегодня для региона является одним из локомотивов экономики. Мы оцениваем всю незаконную рыбу и краба, которые приходят в порты Японии и Кореи, примерно в $200-300 млн — 10% всего рыбного промысла. С лесом несколько сложнее, но и дешевле, потому что объемы гораздо меньше. Конечно, мы боремся с незаконными вырубками. Но главная проблема — что у леса нет хозяина. В аренду лес роздан, а арендатор не отвечает за незаконные порубки и за борьбу с пожарами. Я считаю, это неправильно. Кстати, к вопросу о коррупции. Ее можно победить абсолютно прозрачными законами, которые были бы прямого действия, без ссылок на подзаконные акты. И второе: максимально вводить электронные услуги — убрать бюрократические процедуры.

— А у вас с этим как?

— Администрация Приморского края давно перешла на электронный документооборот. Сейчас ждем введения электронной цифровой подписи. С 1 июля начнут работать многофункциональные центры, будем запускать электронные услуги для населения. Я не скрою, что у нас есть проблемы по многим услугам. Например, с выдачей паспортов.

— Вы не собираетесь Twitter завести?

— Нет. Не люблю его, поэтому не пользуюсь. Блог есть, его ведут сотрудники администрации для обратной связи с населением.

— За ЖЖ президента следите?

— Лично не слежу.

— А iPad есть?

— Есть. Электронными гаджетами пользуюсь, потому что они полезны в работе.

— Делали ли вы замеры рейтинга «Единой России» в крае? Интересно, она проходит 50%-ный барьер на выборах в парламенте?

— Будем к этому стремиться. Думаю, это посильная задача. Потому что все последние четыре года, прошедшие с предыдущих выборов, партия в регионе была заметна. Безусловно, выборы — это конкуренция, состязание, и активистам партии придется приложить немало усилий, чтобы донести до избирателя все то, что было сделано при поддержке этой партии за последние годы. Я думаю, что у нас рейтинг «Единой России» не сильно отличается от среднего по стране. В крае еще достаточно сильны ЛДПР и компартия, а «Единая Россия» — лидер. Хотя, скажу честно, ей много шишек достается. Ведь на «Единую Россию» распространяются не только успехи, но и неудачи властей. Есть у партии и слабые стороны. Это нормально, как в любом социуме. В Приморье вообще толерантное ко всем отношение. Со всеми политическими партиями мы общаемся, налажен конструктивный диалог и контакт. Они со своей стороны имеют возможность доносить до власти те или иные проблемы. Другой вопрос, что вообще в жизни и в нашей политической системе надо идти дальше.

— Это вы о чем? «Правое дело» создавать, что ли?

— О нет, это не ко мне. Я, как чиновник, должен быть равноудален от всех партий.

— Как вы можете быть равноудаленным, если вы член «Единой России»?

— У меня достаточно важных задач, которые надо решать ежедневно. Политический менеджмент осуществляется руководящим корпусом соответствующих политических партий.

— Хотели спросить о доходах вашей супруги Ларисы Белобровой. По декларации она одна из самых богатых жен чиновников в стране. Расскажите о ее бизнесе, источниках дохода.

— А это не секрет, все же проверяется. У Ларисы несколько источников дохода. Самый крупный — дивиденды от акций компаний, которыми владеет наша семья. Все компании известные. В свое время я переписал акции на супругу.

— Вы имеете в виду «Ролиз»?

— Да, компании были созданы в 90-е гг. Они нормально работают. Есть еще другой источник доходов — проценты от вложений в банки.

— А вообще ваша супруга работает в краевом театре?

— Да, актрисой и получает там зарплату. Кажется, тысяч триста в год.

— Хотим поделиться с вами нашим наблюдением: вашу супругу очень уважают и даже, нам показалось, любят приморчане. К вам относятся по-разному — кто плохо, кто хорошо, а о Ларисе Дмитриевне все очень тепло отзываются. Кажется, что если бы ваша жена пошла на выборы губернатора (если бы они были), то она получила бы большую поддержку, чем вы.

— Не сомневаюсь. (Смеется.)

— Она популярна в крае, как Алла Пугачева в стране лет 20 назад. Она добавляет вам популярности?

— Конечно.

— А машина у вас какая — с левым рулем или с правым?

— У нашей семьи две машины, обе леворульные. Раньше у Ларисы был автомобиль с правым рулем.

— Как вы относитесь к леворульным машинам? В Приморье же были массовые акции протеста, когда федеральные власти собирались запретить правый руль.

— Я сам люблю новые леворульные машины. Я ездил на автомобилях с правым рулем, когда с левым были слишком дорогими. Исторически так сложилось, что в Приморском крае много машин с правым рулем. Всем это известно. И сегодня 400 000 автомобилей в год (практически два крупных завода) импортируется через Приморский край.

— Новое автомобильное производство, которое здесь запускается, будет с левым рулем?

— Конечно. Sollers уже работает, Mazda планирует строительство завода. Ведем переговоры с Toyota и Nissan. Обсуждаем с ними проекты, выбираем площадки.

— Особые налоговые режимы для них будут предусмотрены?

— У них есть специальные режимы по промышленной сборке. Мы льгот не даем, да нас и не просил никто. Честно говоря, за 10 лет работы никому льгот не давал, нам нужны доходы бюджета. С другой стороны, льготы для крупных проектов мы готовы обсуждать. Ведь возможен мультипликативный эффект после того, как завод вводится в строй.

— В плане правительства по развитию Дальнего Востока и Забайкалья говорится, что будет создаваться специальный фонд прямых инвестиций Приморского края. Поддались федеральной моде — хотите свой фонд прямых инвестиций?

— Я уже говорил, что у нас сформирован инвестфонд, который составляет 2 трлн руб. Это не моя придумка, а проекты, которые прошли экспертизу, начали проектироваться заводы, идут консультации с инвесторами. А вы говорите про формы и методы инвестирования. Прямые инвестиции или не прямые, главное — источники финансирования. Будет фонд прямых инвестиций — хорошо. Мне неважно. Главное — чтобы проекты пошли. Надо прямо сказать: госинвестиции зачастую несколько отстают от частных по скорости и эффективности.

— Да вы либерал.

— А как по-другому? Алексей Леонидович Кудрин подсчитал, что на каждый рубль госинвестиций из федерального бюджета на территории Дальнего Востока привлекается 10 руб. частных. В Москве пропорция другая — 1 к 3.

— Зато в экономику Приморского края вкладывается каждый десятый российский инвестиционный рубль.

— Да это только два года. Сейчас посмотрите программу развития Дальнего Востока и Забайкалья — там же, кроме Владивостока, почти ничего нет. Однако, по нашим оценкам, таких инвестиций государства во Владивосток никогда не было: ни при царе, ни при советской власти.

— А как же хрущевский период, когда в 60-е гг. к 100-летию города был подготовлен и воплощен в жизнь генплан города?

— Те вложения в город были значительно меньше. Да, было масштабное строительство жилья. Построили дома. Максимально строили 700 000 кв. м. Мы уже вышли на 650 000 кв. м ввода нового жилья в год. Владивосток сегодня превратился в грандиозную стройку. Мы строим много инфраструктурных объектов, дороги, мосты, очистные сооружения, которых никогда не было, потушили свалку, которая дымила, отравляя все вокруг, не один десяток лет, возводим театр оперы и балета, строим новые верфи — самые крупные в России и современные в мире. Могу долго перечислять.

— Хотите войти в историю?

— Историю?

— Да, пока жители Приморья вспоминают Никиту Хрущева, который переселил людей из бараков и землянок в дома массовой застройки. Тогда был мощный виток развития региона. Теперь начинается второй виток развития Приморья?

— Согласен. Есть такое.

— Вы еще хотите построить технопарк на Русском. Он каким будет?

— Современным. Мы хотим внедрить передовые технологии, связи науки с производством, делать стартапы.

— Калька со «Сколково»?

— Калька с мировых стандартов. Сейчас на Русском строится огромный образовательный и научный центр, и рядом необходим центр, внедряющий инновационные проекты.

— Многие критики называют стройку АТЭС ярмаркой амбиций. Амбиций не только ваших, но и Путина, Шувалова. Говорят, глупо тянуть грандиозные мосты в тупик и строить 5-звездочные отели.

— Не согласен. Строительство идет не ради саммита, не ради чьих-то амбиций, а прежде всего для развития региона. И мосты не приведут в тупик, а свяжут районы Владивостока, повысят транспортную доступность. Что касается отелей, мы строим две гостиницы по 250 номеров каждая.

— Сомневаются, что отели будут заполнены. Люди же не едут просто в отели, они едут куда-то. А что вы им можете предложить?

— Есть такая теория у Минтранса, что надо строить порты под грузы, которые есть. А ведь грузовые потоки не возникают без портов. Вечный спор, что важнее — курица или яйцо. Будет Hyatt в листинге и поедут люди сюда отдыхать, а не будет — не поедут. Так?

— Может быть, и так. Но вы должны гостям предложить что-то еще кроме Hyatt. Море, например.

— Или игорную зону. Есть разные виды отдыха. А кто-то на работу приезжает во Владивосток, и им тоже надо где-то остановиться.

— Надо.

— Все-таки я прав.

— Похоже, вы всегда правы: либерал с авторитарным характером управления. Вы уже 10 лет губернатором работаете. За это время много изменилось? Хотите еще?

— У меня окончательный срок — 2015 г., и самое главное для меня — хорошо подготовиться к саммиту АТЭС и развивать дальше проекты. Поэтому я очень ценю то доверие, которое мне оказано. За 10 лет изменилось многое: 2001 и 2011 гг. — небо и земля.

— Когда вы выбирались, предполагали, что так долго будете возглавлять край?

— Мы предполагаем, господь располагает. Видимо, так должно было случиться в моей жизни.