Юрий Диденко: Я счастливый человек!

Накануне юбилея, который Юрий Григорьевич Диденко будет праздновать 7 апреля, наш журналист напросился в гости к почетному гражданину Владивостока поговорить «за жизнь». Просто «за жизнь» не получилось: она у экс-президента Дальморепродукта какая-то вся рабочая и производственная. Потому вопросы «Когда это мы фотографировались?», «А в каком году мы уехали из Находки?» выяснялись с помощью супруги.
Зато он отлично помнит поименно всех, с кем когда-то и где-то трудился, с кем добывал рыбу и строил Владивосток - независимо от их должности и социального статуса. При этом неизменно добавляет: «Ах, какой это был человечище! Какой умница». И тут же заявляет: «Мне вообще по жизни везло на хороших людей и, по большому счету, я счастливый человек».
Диденко в Приморье уже давно «присвоили» статус человека-легенды. Потому к его личности, как и к любой легенде, отношение сложилось неоднозначное. Но даже самые ярые его оппоненты признают: это такая мощная фигура в дальневосточной экономике, такой крепкий хозяйственник и государственник, каких в нашей рыбной промышленности единицы.

По профессии рыбак, а в душе - казак

Был он смолоду смел, дерзок, как бы сейчас сказали, безбашенно инициативен. Инициативен в хорошем смысле этого слова, потому как рвался не в партийные кабинеты, хотя и возглавлял в Дальрыбвтузе комсомольскую организацию, а в поля, то бишь в море.

Ну вот, скажите, кто, окончив вуз на отлично, имея возможность пойти в науку или на какой-нибудь комбинат главным инженером, добровольно начнет свою карьеру с матросской «должности»? По нашим временам и понятиям - только человек больной на всю голову. Когда он оканчивал вуз, вышел приказ тогдашнего генсека Хрущева: брать народ в институты только после двух отработанных на производстве лет. А так как Диденко пришел в Дарьбывтуз после школьной скамьи, то решил, что это вполне справедливое решение и им, выпускникам, тоже надо начинать с низов.
Вполне возможно, сказалась здесь казацкая основательность, помноженная на казацкую лихость. Дед его, служивший в Донском казачьем войске, в одном из набегов умыкнул 16-летнюю турчанку. Турчанка была отнюдь не простушкой, а из благородной семьи, знала французский и английский языки. Случился большой скандал, и казака от греха подальше отправили на Дальний Восток, где унтер-офицер Кологривенко заработал три Георгиевских креста, сопровождая Арсеньева в его разведывательных походах по Уссурийскому краю, а также в боях с хунхузами. Четвертым Георгием был награжден в Первую мировую, где и сложил за царя и Отечество свою буйную голову. Юная турчанка была окрещена Прасковьей Макаровной, дожила до 99 лет и, говорят, имела железный характер. Когда внуку Юрке пришла пора идти в первый класс, бабка достала одежду своего погибшего супруга, доставленную ей с поля боя и пропитанную кровью геройского казака, и заставила внука целовать семейную реликвию. Мол, гордись дедом и не посрами память и честь семьи.
Сразу после окончания Дальрыбвтуза в 1958 году Юрий Диденко распределился в Находку – матросом на БМРТ «Ульяновск». Совсем скоро перешел старшим мастером на «Адлер», который вскоре дал восемь годовых планов! Здесь, конечно, можно вспомнить о роли личности в истории, но Юрий Григорьевич говорит просто: «У меня не было конкурентов».
Дело в том, что в конце 50-х годов прошлого столетия рыбная промышленность в современном понимании этого слова только зарождалась. Ловили лишь у берегов, об океанском промысле можно было только мечтать. Но после войны Германия по репарациям активно строила для Советского Союза суда: только в Находку приходило по 10-15 рыболовных судов в месяц. Специалистов же катастрофически не хватало. Мастеров добычи выписывали, например, из Астрахани – пожилых, безграмотных, зачастую вместо подписи ставящих крестики. Но, по словам Диденко, это были мудрые люди, давшие ему – выпускнику вуза – настоящую путевку в жизнь.
Плакатами о достижениях молодого специалиста тогда оклеили всю Находку. Диденко на них такой кучерявый, усатый и донельзя героический. Одна из листовок попалась на глаза начальнику Главдальрыбпрома Николаю Алексеевичу Ваняеву, который и назначил передовика главным инженером Дальневосточной экспериментальной базы промышленного рыболовства. Правда, эту базу 27-летнему Диденко надо было еще создать.

Свое не отдадим, но от чужого не откажемся

Чтобы понять, как работали рыбаки тех лет, лучше всего прочитать рассказ Льва Князева «На траверзе Цусимы», главным героем которого стал Юрий Диденко, увековеченный таким образом в литературной форме. В двух словах: на 32-й параллели ловил скумбрию японский сейнер, брал рыбу знатно. Нашим оставалось лишь завидовать. И тогда начальник экспедиции Диденко, дабы разузнать секреты чужого успеха, напросился на «территорию иностранного государства» в гости. Оказалось, что все дело в ином неводе. Но показывать его русским, конечно, никто не собирался. Однако случилось непредвиденное: в шторм японцы потеряли свой невод. А наши нашли и вытащили. Он стоил огромные деньги, и было понятное желание оставить снасть у себя. Пожалев японских работяг, отдали. Хотя, конечно, сначала его хорошенько изучили, к тому же выцыганили исключительной по тем временам точности навигационный прибор «Лоран». У нас даже у военных ничего подобного не было. Когда Диденко привез сию технику, то, говорит, военные его на руках носили. А там и невод купили. Рассчитывались, вспоминает, по «черной» схеме, что было категорически запрещено. Зато уловы были замечательными.
В 1965 году Юрия Григорьевича назначили завотделом добычи «малого» Дальморепродукта, которым руководил Зиновий Николаевич Салий. И вновь случился прорыв: предприятие, к середине августа выполнявшее годовой план всего на 22 процента, к концу года подошло со 100 процентами. И уже через полгода Диденко – молодого и перспективного – приказом начальника Главдальвостокрыбпрома Михаила Ивановича Дроздова назначили заместителем директора самого крупного на Дальнем Востоке объединения «Приморрыбпром», возглавлял которое Иван Иванович Пульст.
Кстати, как свидетельствует Диденко, начальники тогда к народу гораздо ближе были. Вспоминает, как отправлялся в одну из экспедиций. Приехал на Диомид, где стояло судно (там в то время никаких причалов и в помине не было), как «денди лондонский одет». А народ как-то на него косо поглядывает. Подходит к нему Михаил Дроздов. «Ты чего, - говорит,- так одет, мы же в экспедицию идем. И зачем такие часы дорогие нацепил. Вот тебе моя машина и сорок минут времени – отправляйся домой и переодевайся». Скромность в быту у руководителей, вспоминает Диденко, была в большой чести.
«Другое тогда воспитание было, - уверен Юрий Григорьевич. - Ты живешь для подвига и чтобы твои дети жили лучше. Это как передать эстафетную палочку. Многие даже не понимали, насколько беззаветно они трудятся, что они самые настоящие герои. Такое было поколение».
Диденко стоял у истоков марикультуры в Приморье, промышленного разведения трепанга, гребешка, морской капусты. При нем наши рыбаки ходили к берегам Канады за хеком, в промысловые экспедиции к Гавайским островам, после которых на наших прилавках появилась рыба пристипома. Название это придумал, по его словам, сам Диденко, хотя науке она известна как кабан-рыба, поскольку хрюкает. Но название прижилось, хотя народ этому слову нашел другое применение – так называют особ легкого поведения.

Гарвардское образование – к дальневосточным реалиям

В начале 70-х годов, когда легендарный советский премьер Алексей Косыгин решил модернизировать социалистическое производство, в Плехановском институте народного хозяйства открылись курсы по программе школы бизнеса Гарвардского университета. Учиться направляли самых перспективных руководителей. Рыбаков представлял наш Диденко.
Вернувшись во Владивосток, он взялся за строительство ВБТРФ, воплощая свою идею самодостаточного производства замкнутого цикла. То есть у одного предприятия должны быть и рыбодобывающие суда, и перерабатывающие плавзаводы, свои причалы и ремонтные базы. И за 9 лет вырос мощный гигант рыбной отрасли. Мало того, были построены жилые дома для рыбаков, профилакторий «Меридиан», пионерские лагеря и базы отдыха. Появился медицинский комплекс рыбаков, который до сих пор считается одним из лучших среди медучреждений города. Причем все это было возведено на деньги предприятия. Кстати, и флотилия «Варяг» - его детище. Нашел пацанам, которых надо было оторвать от тлетворного влияния улицы, помещение, оборудовал его, купил форму. Между прочим, его сын тоже занимался в «Варяге», но уверял, что «тот» Диденко ему просто однофамилец.
Сколько Юрий Григорьевич, который и ныне считает себя коммунистом, получил выговоров за «несоциалистические» методы работы, сосчитать даже ему трудно. Поэтому, когда в сентябре 1986 года его вызвали в крайком партии, думал, что за очередным нагоняем. Но первый секретарь Дмитрий Гагаров предложил возглавить Дальморепродукт – предприятие по тем временам убыточное, да и в зарплате получалось понижение. Но Диденко по принципу «партия сказала: надо» на предложение согласился.
«Я вообще был как пожарный, - смеется Юрий Григорьевич – где горело, туда меня и назначали». И через месяц ДМП стал приносить прибыль. Как удалось? Да, говорит, просто – применил метод «мозговой атаки». Пришел в первый же день в шесть утра, дождался всех начальников подразделений, пригласил к себе в кабинет… и закрыл на ключ. Пока, говорит, не придумаете, как вывести предприятие из простоя, не выйдете. Сначала все хихикали, через час стали проситься в туалет. Никого не выпускал. Сидят, но ничего дельного не предлагают. И самому бы надо выйти, но терпит, ждет. Рабочий день заканчивается, народу надо ребятишек из детского сада забирать. Отправил машину за детьми, накупили им мороженого, конфет – пусть веселятся в приемной. А родители в начальственном кабинете томятся. Вот тут, по словам Диденко, и началось: идея за идеей посыпались. Одна из них - сделать другую банку для пресервов. Большую далеко не каждый возьмет, а маленькая, в которой жирненькие иваси одна к одной плотно упакованы - без головы и хвостиков, пошла на ура. Кстати, эти пресервы входили в паек членов ЦК, а директор знаменитого Елисеевского магазина в Москве строго следил за поставками с Дальнего Востока: на его прилавках обязательно должны были быть дальморепродуктовские иваси.
И вскоре каждая 4-я банка консервов в СССР и каждая 10-я банка в мире была производства ДМП, выпускавшего порядка 614 млн банок консервов. Хватало на все население Союза, которое тогда составляло примерно 240 млн человек. ДМП стал брендом, потому что это было настоящее качество.
- Тогда мы строго следили за качеством. Брали далеко не каждую рыбину. Вот у нее четыре щечки. Если хоть одна из них подпорчена – выбрасывали в море. Да и консервы были из свежей продукции, а не из десять раз перемороженной, как ныне. И технологии производства строго соблюдались. Правительство же, считавшее, что каждый советский человек обязательно должен быть здоровым, а потому съедать в год не менее 20 кг такого полезного продукта, как рыба, дотировало выпуск рыбопродукции, выделяя 3 млрд рублей (что, по расценкам советского времени, составляло около 6 млрд долларов). Поэтому рыба и консервы были в несколько раз дешевле своей себестоимости.
И вскоре ДМП признали самым рентабельным крупным предприятием… в мире. Это была мощная рыбная империя, государство в государстве. Диденко ездил по всем странам, собирая не только всевозможные награды, но и передовой опыт. Может, поэтому его предприятие не только устояло в разрушительные для отечественной промышленности годы перестройки, но и помогало нищим по тем временам бюджетникам. Приходят военные: солдат кормить нечем. Помог, правда, в долг. А уж седанкинскому Дому ветеранов и инвалидов рыбу отдавал бесплатно. Кстати, еще ранее построил там отдельный корпус для своих работников: к сожалению, одиноких среди рыбаков было все же немало.

На груди – крест, в кармане - партбилет

Он родился 7 апреля – в Благовещение, когда разнеслась благая весть: дева Мария понесла от непорочного зачатия. А потому уверен, что есть у него ангел-хранитель, который его оберегает. А если и посылает ему Всевышний испытания, то только чтобы стал он еще тверже и крепче. Кстати, по признанию Диденко, он всегда носил на груди крестик, который очень даже мирно уживался с партбилетом.
Может, этот ангел-хранитель и послал ему однажды вещий сон. Только что с финских судоверфей получили новейший плавзавод «Всеволод Сибирцев». Судно ушло в район промысла, который должен был начаться через несколько дней. И тут Диденко снится сон: у «Сибирцева» разваливается винт. А без винта неуправляемое судно превратится в братскую могилу. Он тут же дает приказ: вернуть «Сибирцева» в Совгавань. Направил туда главного инженера. Все недоумевают, а кто-то откровенно смеется. Он же твердит одно: «Я видел сон». Уже зашли в бухту, все нормально. Отовсюду шуточки доносятся. Но при поставке судна на якорь, во время отдачи заднего хода, одна из лопастей винта отвалилась. Корма затряслась… На мостике – гробовое молчание. Специалисты в ужасе: а если бы это случилось в море?

Для настоящего рыбака и возраст не помеха

Я не могла не спросить: «Если бы жизнь дала возможность вернуться к каким-то своим судьбоносным решениям, вы бы их изменили?». «Нет,- говорит Юрий Григорьевич,- я бы вновь поступил также, по крайней мере, моя совесть чиста».
Кстати, у него достойная смена – два внука. Старший окончил Плимутский университет (Великобритания) по специальности «морской бизнес и морское право» и теперь работает на крупнейшем металлургическом предприятии. Младший еще учится в том же университете по специальности «морской бизнес и логистика».
Сегодня заслуженный работник рыбной отрасли, имеющий множество наград, и почетный гражданин Владивостока Диденко по-прежнему встает в полшестого утра. Работает на своем огороде, выращивает картошку, овощи, ягоды и фрукты. Но при этом он в курсе всех рыбацких событий. Его мнением по-прежнему дорожат профессионалы. К нему обращаются за комментариями журналисты, его материалы размещаются на сайте Росрыболовства и в специализированных изданиях. Потому что он, имея богатейший опыт (рыбной отрасли он отдал целых 50 лет) и светлую голову, знает, как сделать рыбную отрасль прибыльной не только для владельцев компаний, но и для государства и как снизить цену на рыбопродукцию для потребителей. И вообще, 75 лет, он уверен, для настоящего мужика – совсем не возраст.