Пирамиды тоталитарных режимов

Исследуем историю советского периода и прихода к власти большевиков в России, установления однопартийной марксистско-ленинской идеологии. Той основе, которая отвергала частную собственность, конкуренцию, свободные выборы и либеральность мышления. Определенно можно сказать, что такая идеологическая программа сразу была обречена на провал или недолговременное короткое существование.

В своей социально-политической доктрине так называемого «научного коммунизма» Маркс полагал, что пролетариат осуществит социалистическую революцию, свергнет власть буржуазии и совершит экспроприацию капитала. Мировая социалистическая революция охватит одновременно все развитые капиталистические страны. После этого обязательно должна быть установлена диктатура пролетариата, которая сохранится вплоть до возникновения бесклассового коммунистического общества.

Вопреки ожиданиям Маркса, революция произошла не в развитых капиталистических странах, а в полуотсталой России и ряде других еще более отсталых стран. Позднее возникло сообщество социалистических стран, в которых были установлены тоталитарные или авторитарные политические режимы, демократия попрана, а личность целиком подчинена государству или коллективу, что абсолютно противоречило представлениям того же Маркса о будущем обществе.

Исторический материализм как материалистическое понимание истории – основная часть теории марксизма о развитии и познании общества, стала политически догматизированным учением компартии. Его теория существенно осуждала буржуазную практику прибавочной стоимости товаров, производимых на капиталистических предприятиях, по версии которой создавалась неоплаченным трудом наемных рабочих, сверх стоимости их рабочей силы и безвозмездно присваивалась капиталистами.

Однако сама теория исторического материализма никак не осуждала невольный рабский труд в период тоталитарной диктатуры пролетариата и построения социалистического коллективного общества, где многочисленная выбывшая из результата классовой борьбы общественная масса становилась рабской и бесплатно эксплуатировалась другой победившей массой.

Тем не менее, как показала история, капитал приобрел транснациональный характер. В орбиту мирового капиталистического рынка вовлечены почти все страны мира, в том числе страны социалистического лагеря, которые также оказались в определенной зависимости от капиталистических экономик. Вся эта успешная практика развития капиталистической системы осуществилась без массовых жертв тоталитарной диктатуры, с сохранением свобод личности и либерально-демократического мышления.

Многим демократам и интеллектуалам приходилось не раз задаваться вопросом, что могло быть общего у большевиков с народом, каким образом им удалось удерживать свой преступный режим столь длительное время? Каким образом, помимо пропагандистского обмана и обещания всеобщего блага, запугивания, уголовного преследования из-за классового отклонения, антисоветских убеждений, и прочих свойств инакомыслия, большевики удерживали свой преступный режим?

Возможно потому, что главным принципом существования этого карательного режима была связь и заигрывание с криминальным, преступным сообществом, бандитами и преступниками самого беспредельного уровня. В последующем они массово встали на службу этого преступного режима.

Подобное в истории России уже было, во времена дикого средневековья, а именно правления кровавого Ивана Васильевича Грозного, который аналогично использовал карательную систему опричников. Система эскадронов смерти, которые задумывались вначале для борьбы с непреданным и непокорным боярством. Но, когда бояре были окончательно «зачищены», а остальные стали покорными, карательная система, которая не могла уже остановиться, принялась за духовенство, мыслящую часть общества и простой народ.

Подобное произошло и в советский период правления. Карательные органы — ОГПУ, НКВД, КГБ, которые, в частности, считали уголовников социально близкими, которых можно также ассоциировать с опричниной Ивана Грозного. У большевистской власти с преступным миром вообще были общие корни. Основатель партии большевиков одиозный Владимир Ульянов (Ленин), несмотря на полученное в детстве приличное воспитание, был весьма нечистоплотен в приобретении денежных средств.

Средств, которых требовалось весьма немало, для захвата власти в разваливающейся, но все еще мощной империи. Праздное времяпровождение в курортных западноевропейских государствах, где почти семнадцать лет набирался сил будущий «учитель и вождь трудящихся всего мира», требовало немалых денег. «Здесь отдых чудесный, купание, прогулки, безлюдье и безделье. Безделье и безлюдье для меня лучше всего», — писал из-за границы Владимир Ильич своей матери.

В других, менее лирических письмах, он подбивал «нужного товарища» по кличке Коба, сменившего потом себе партийную кличку на более звучную «Сталин», к вооруженным налетам на банки и почтовые кареты. На ленинском языке эти кровавые разбои культурно именовались экспроприацией — сокращенно «эксами». В чем-чем, а в бандитизме несостоявшийся священник Иосиф-Коба себя очень хорошо проявил. Чего только стоило организованное им в 1907 году знаменитое ограбление Тифлисского банка! В результате применения бомб при проведении революционных «экспроприаций» были убиты и ранены десятки невинных людей, но будущего «земного бога» Сталина и идола всех коммунистов мира Ленина отнюдь не смущало, что экспроприированные мешки с деньгами на содержание их экстремистской партии были залиты кровью.

«Грабь награбленное!» - этот знаменитый большевистский лозунг, который нашел широкий отклик в сердцах расплодившегося на российских просторах разбойного люда. С такой поддержкой большевикам просто грех было не победить так называемый класс буржуев. Во времена НЭПа воры и уголовный розыск сблизились настолько, что заключили меж собой негласный договор: государственное и партийное имущество неприкосновенно, зато дела об ограблении нэпманов милиция расследует спустя рукава.

В первые годы становления советской власти ее верховные руководители смотрели на организованную преступность вполне снисходительно и наряду с множеством молодежных объединений существовали «Союз хулиганов» или «Центральный комитет шпаны». Официально их, правда, не регистрировали, но и разгонять не спешили. И только когда власть Советов окончательно убедилась, что «социально близкие» не собираются массово перековываться, воровской «малине» объявили войну.

Велась она весьма своеобразно. Пока уголовник находился на свободе, карательные органы преследовали его по всем правилам, но только уголовный преступник оказывался за решеткой, он опять становился «социально близким». Ведь несмотря на тяжесть совершенных преступлений люмпен-пролетарии оставались для большевиков своими, как бы заблудшими овцами, отбившимися от общества строителей коммунизма. Неужто теоретики светлого коммунистического будущего были столь наивными, чтобы всерьез полагать, будто вора можно увлечь идеями всеобщего социального равенства?

Воры и без марксизма-ленинизма испокон века жили по коммунистическому принципу: «От каждого — по способностям, каждому — по потребностям». У воровского сословия были способности к воровству. Воровством свои потребности воры и удовлетворяли, так что коммунизм им был без надобности. Воровской «моральный кодекс», согласно которому вор со своей добычи не богател (это считалось дурным тоном, а должен был побыстрее промотать свою долю), воры блюли куда строже, чем большевики соблюдали предписанный им «моральный кодекс строителя коммунизма».

Большевистская идеология создания коммунистического общества принципиально расходилась с воровской идеей существования отдельно общества, вне его, тем более что по воровским понятиям вору сотрудничать с властью было «западло». Однако сотрудничали. В местах не столь отдаленных. Разумеется, уголовники притесняли бы «политических» и «инакомыслящих» и без пожелания гулаговского начальства. Но они знали, что развязанный ими террор в местах заключения против «врагов народа» угоден власти и потому фактически выполняли ее волю.

«Умри ты сегодня, а я — завтра», — гласил зэковский закон, и воры, измываясь с поощрительного согласия администрации «ИТЛ» над «социально-чужими», боролись в первую очередь за свое выживание. Так что такой союз преступного мира с лагерными властями был вполне объясним: содержащиеся в исправительно-трудовых лагерях уголовники содействовали тюремщикам в уничтожении разоблаченных классовых врагов, за кои заслуги воровской контингент и имел привилегии перед политзэками, которые подлежали не исправлению, а ликвидации.

Однако в последующем союз между властью и криминалитетом действовал лишь в огороженной колючей проволокой зоне. За её пределами правоохранительные органы спуску преступникам старались уже не давать. Другое дело, что сами правоохранители не всегда были чисты на руку.

Подобная тоталитарная система, основанная на карательном, репрессивном аппарате запугивания и уничтожения собственного народа, вместе с криминальным сообществом позволила удерживать народ в рабстве и покорности. Сама по себе большевистская система «карательного правления» была преступной, а значит, управляющие этой системой большевики и чекисты были первыми преступниками.

Да, такой тоталитарный режим с рабским и покорным строем, способствовал немалому грандиозному строительству (коллективизация, а также последующая индустриализация) с ее многочисленными, впечатляющими стройками. Они, конечно, выглядели как достижение и правильность воплощения той идеологии, которую проповедовала большевистская власть. В виде так называемых «тоталитарных пирамид ХХ века», построенные на рабском труде, их до сих пор, приводят в пример пытающиеся оправдать многочисленные жертвы, верные приверженцы марксистско-ленинской идеологии. А также некоторые представители нынешнего поколения чекистско-олигархической элиты, часто занижающих трагедию и число жертв этих стратегических строений в виде индустриального развития страны.

В идеологической основе тоталитарных режимов всегда лежит определенная парадигма - программная вера в светлое будущее. Основываясь на предполагаемых выгодах и благополучии, она, как правило, построена на вечном диктате и обмане общества. В любой тоталитарной идеологии лежит насильственная вера и облачение в новую религию для достоверности и силы веры, правильности убеждения, тоталитарной власти необходимо строить грандиозные культовые, инфраструктурные сооружения. Неважно какие, они могут быть общественными или социальными, но непременно величественные и обязательно с прославлением текущей славной идеологической эпохи правления.

Так было и в древних цивилизациях, живших в основном в периоды тоталитарных эпох, свято веря в могущественную религию тоталитаризма. Правители воздвигали себе культовые пирамиды, держа общественные массы в страхе и покорности. В истории почти каждого тоталитарного правления власть считала необходимым задать курс на строительство величественных культовых, идеологических объектов. Привлекая огромное количество человеческих ресурсов, главным образом чтобы сконцентрировать общественные массы на идеологической вере в лучшее будущее, сломить дух общественного свободомыслия и обратить в покорность!

Большевистской власти, чтобы оправдать своё коммунистическое предназначение и намеченные социалистические программы, а также доказать всему мировому сообществу в правильности выбранного курса. Необходимо было как можно быстрее перейти к масштабным коммунистическим строительствам. Строительствам новых символов и возведению идеологических пирамид, которые как в любом тоталитарном режиме служат для бесправного общества монументами – страха и веры. Предполагалось, что такие грандиозные сооружения будут воздвигнуты везде, где ступит нога великого коммунизма – в этом и было светлое будущее. И не важно, сколько сотен или миллионов рабов будет загублено при этих великих стройках.

Для воплощения своих грандиозных планов, советской власти основываясь на «общинно-коммунальной» идеологии, где человеческая жизнь ни сколько не ценилась (ценнее были индустриально-технические ресурсы), к человеку относились попросту как к человеческому материалу. Большевистской власти, отгородившейся железным занавесом от всего цивилизованного мира с открытыми рыночными экономиками, ничего не оставалось, как привлечь для этих важных строительств рабский труд собственного народа. Точнее сказать, по определению советской власти – не самой лучшей части общества, то есть многочисленных врагов народа, которых при тщательной классовой борьбе набралось совсем немало.

Преступному коммунистическому режиму необходимо было как можно больше наращивать бесправную армию дешевой рабочей силы, для использования ее в строительстве своего великого государства. Строительство промышленной инфраструктуры, мостов, дорог, каналов, прочих символов новой страны - все это практически строилось рабским трудом так называемых врагов народа. Самое циничное, что многие объекты, как впоследствии выяснилось, строилось совершенно без необходимости. В коммунистической практике это применялось - для занятия невольных масс принудительным трудом и поддержания в них общего духа покорности.

«Мы не ведем войны против отдельных лиц, — писал в то время известный чекист Лацис о «красном терроре» в восемнадцатом году, — мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материала и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который вы должны задать, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого…»

Советская власть фактически расколола общество на две части, одна часть общества стала послушно обслуживать преступный тоталитарный режим, другую часть отправили в трудовые лагеря, за колючую проволоку, где им была уготована не самая лучшая участь. Подобная казарменная система укоренилась на долгие десятилетия, через неё прошли несколько поколений, последствия которых до сих пор еще остаются.

Многие приверженцы большевизма, не сильно пострадавшие за годы строительства коммунизма, до сих пор с ностальгией вспоминают прекрасные годы его правления. Определенно многие из них выходцы из благополучных семей – обслуживающих преступный большевистский режим.
В те страшные годы они оказались в более выгодном положении, смогли занять нужную нишу в коммунальной системе, системе распределения и функционирования.

Пользуясь определенными благами и преференциями в виде дополнительных доходов, льгот или пайков, они также не чувствовали себя в безопасности и жили в ожидании того что их не коснется смертельно-карательная машина преступного режима. Они и сами не замечали, что стали рабами этого тоталитарного режима, этой кровавой религии, которую они, приняв однажды, уже не смогут ее отвергнуть.

"Но рабы, беспощадно эксплуатировавшиеся, которым повезло меньше, умерли, а пирамиды остались. Многие все еще до сих пор, смотрят с восхищением на эти пирамиды, продолжают восхвалять их, оправдывая те жертвы, которые были положены на алтарь их строительства.
Самое большое преступление, это постыдное равнодушие народа, с равнодушия и молчаливого согласия масс, властью совершались самые чудовищные преступления.

До тех пор, пока рабы смотрят на пирамиды построенные, на костях их предшественников и будут восхищаться ими, оправдывая их необходимостью того времени. Это общество не будет считаться свободным, а значить цивилизованным, оно останется рабским с рабской покорной ментальностью, и эта особенность может передаваться на генетическом уровне, пока общественное сознание не деградирует полностью.

Однако советской власти так и не удалось построить благополучное социалистическое государство со всеми обещанными благами. Просуществовав, немногим около семидесяти лет оно развалилось, показав тем самым свою полную несостоятельность и тупиковую идеологическую систему правления. Систему, которая не могла конкурировать в цивилизованном мире практически ни в чем, не в экономике не в уровне жизни и тем более не в правах человека.

В 1820-1870гг. в Америке тоже велось активное строительство, нацеленное на индустриализацию, строительство дорог, мостов, портов, городов, но там не прибегали к рабскому труду всех слоев населения, а наоборот отказались от позорного рабства, в котором были привезенные африканцы.
Да бесспорно, был дикий Запад, - бандитизм, массовый грабеж, терроризм, неспособность государственной власти долгое время навести порядок в целых провинциях, все это, безусловно, было.

Но, в одном у них был главный приоритет, они были свободными!
Каждый был в праве распоряжаться собственной судьбой, кому что делать, заниматься фермерством, пасти скот, вести торговлю, открывать собственное дело, кому вовсе жить от процентов банковских вкладов или ренты.
Не было никакого вмешательства в индивидуальность личности со стороны государства!
Все, что их объединяло, так это свобода, с этой идеей они построили свою большую и мощную страну, почти на пустом месте, а главное без репрессий, расстрелов, Гулага, совхозов и колхозов, без массового голода и миллионных жертв.

У нас же, большевики экспроприировали огромную инфраструктуру здоровущей империи, строящуюся еще со времен русских князей. Национализировали все достояния государства, распродав почти весь золотой запас Царской России, а также немалые культурные ценности, использовав во время индустриализации на строительствах заводов, каналов, электростанций, почти только рабский труд заключенных.
Отбирая у крестьян последний хлеб, домашний скот, а потом и вовсе заставив их рабски работать за копейки, загнав в колхозы, постоянно повышая трудодни.
Большевистское правительство Сталина, которое экономило инвалюту, оберегало заграничную технику, старалось использовать где только можно людской труд, не жалея человеческих жизней. В итоге так и не построило обещанного великого государства с развитой промышленностью и сельским хозяйством, а о счастливом будущем или благополучии народа и говорить не приходится, так как нельзя построить счастье одной части народа на несчастье другой! Все 70 лет, своего существования это бездарное однопартийное правительство, отвергшее цивилизованные, демократические принципы общемирового открытого рынка и частной собственности, только и думало, как накормить и обеспечить всем необходимым собственный народ, не хуже западного мира, но так ничего и не получалось.

В то время как в США, уже в двадцатые годы были добротные дороги - хайвэи, с их отелями и бесчисленными кафе с телефонами у асфальтированных трасс, в городах стояли первые небоскребы. Строились огромные мосты и крупнейшие промышленные предприятия – ставшие потом транснациональными, (что также описано в повести И.Ильфа и Е.Петрова "Одноэтажная Америка"). В нашей же коммунальной советской стране, был насильственный отъем собственности, произвол большевиков, ссылка тысяч крестьян и прочих неугодных в лагеря, нищета, голод, запрет на выезд заграницу и полное отсутствие справедливого независимого правосудия.

А том, что есть независимое правосудие и институт независимой адвокатуры в Советском Союзе даже и не догадывались, так как в странах с коммунистическими тоталитарными режимами существует только один большевистский, безапелляционный суд с большой репрессивной практикой!

Анализируя всю систему и практику правления советской власти, приходишь к одной мысли, Россия советского периода пережила дикий восток, ассоциированный со временами дикого запада, только в гораздо больших масштабов человеческих жертв!

Когда после всех этих фактов, неудавшегося строительства, сталинисты и почитатели тоталитарного режима, кивают на сталинские пирамиды, построенные на костях бесправных рабов, (объекты инфраструктуры, каналы, дороги, заводы, высотки).
Хочется сказать им, съездите в США и Канаду, посмотрите на их заводы, плотины, высотные небоскребы, мосты, все даже больше и величественнее чем построено при вашем любимом Иосифе Джугашвили Сталине, которого вы так пытаетесь обелить, но без тысяч жертв, без рабского труда заключенных, не на костях!

В середине восьмидесятых, уже после прихода к власти М. Горбачева, который из немногих понимал всю неспособность и безнадежность больной советской системы идти тем же курсом. Предпринял ряд реформационных мер, являясь политиком более молодого партийного руководства, поездив в многочисленные загранпоездки, он пытался перенять ряд зарубежного опыта, стремился реформировать экономические принципы управления но, не отказываясь полностью от плановой экономики и коммунистической идеологии.

Задав обновленный курс перестройки, он все же не смог модернизировать страну, насытить потребительский рынок. Стоило немного приоткрыться железному занавесу, и ослабить цензуру как многолетняя тоталитарная система, прогнившая к тому времени до самого основания стала разваливаться под ветром нового, свободного течения.
Устаревшая, неэффективная, дискредитировавшая себя множество раз власть, уже неспособна была удержать прежний контроль в своей закрытой, обанкротившейся стране.

Фактически повторилась политическая ситуация 1917 года, когда все устали от ослабевшей монархии и ждали прихода демократической формы правления, тогда демократически-либеральная сторона была значительно слаба и не могла уверенно прийти к власти, чем и воспользовались большевики. Но, в начале 90х история восстановила справедливость и либерально-демократические настроения всё же взяли власть у ненавистных всем уже коммунистов.

Некоторые китайские, кубинские и другие дипломаты еще много раз спрашивали наших коммунистов, что у вас такого произошло, почему все рухнуло? У вас, где не было оппозиции, либерального подполья, не было свободной прессы, частной собственности и т. п., но был покорный народ, что же случилось?
Парадоксально, но некоторые так и не смогли ответить внятно на этот вопрос, предпочитая свалить все беды на М. Горбачева. Вот, мол, главный виновник, он во всем виноват – эту фразу в том, что виноват во всем М. Горбачев, еще долгое время можно было слышать, как можно слышать и сейчас от старых коммунистов.

Они отчаянно не хотели понять, что в том состоянии, в каком находился их недоразвитый Советский Союз, существовать уже не мог. Так как плановая, сырьевая экономика настроенная только на экспорт ресурсов и потребляющая все больше потребительских товаров импортного производства, потому что сама не в состоянии произвести эти потребительские товары. Из-за отсутствия свободной конкуренции и рыночной экономики, не способна далее в прежнем состоянии удовлетворять самый необходимый минимум.

Также многие фанатичные коммунистические активисты до сих пор не верят в то, что народ в действительности устал от их многолетнего бездарного правления и их утопичной – экспериментальной коммунистической идеологии, построенной на страхе и лжи!
Некоторые из коммунистов, имея хоть немного сознательного мышления, массово разочаровывались в ошибочно выбранной и поддержанной ими, обреченной на провал коммунистической модели правления. Особенно часты были их разочарования после посещения Западноевропейских стран в заграничных поездках.

Велико разочарование было также от отсутствия свободы личности и самовыражения, по сути вся интеллектуальная, мыслящая часть общества обязана была мыслить согласно только партийной марксистско-ленинской идеологии, все остальное мышление считалось неправильным или вовсе преступным. Цензура была настолько сильна, что душила все творческие начинания интеллектуальной части общества, немного заподозрив в них отклонения от заданной идеологической модели. Впоследствии породившей нелепые стереотипы, которые по сей день ещё сидят в умах нашего старшего поколения.