Борис Белебезьев: Будет театру хорошо – будет и нам прекрасно
Почему сын актера кричал: «Не трогайте папу!»?
12:48, 5 июля 2022 Интервью
- Как я стал студентом театрального факультета? – актер Приморского академического театра имени Горького Борис Белебезьев поудобнее устраивается в кресле (видно, что разговор будет длинным). – О, это целая история…
Дорога выбирает тебя
История действительно интересная. Началась она… с Пушкина. Однажды молодой человек Борис Белебезьев, получающий в лицее профессию техника по ремонту электронной аппаратуры, согласился помочь другу – тот как раз участвовал в поэтическом вечере в музее имени Арсеньева. И посвящен этот вечер был Пушкину…
- А от меня требовалось что-то там принести, расставить, - смеется Борис Белебезьев. – Но я остался на вечер, посмотрел-послушал – и захотел тоже в чём-то таком участвовать. Пошел в агитбригаду, затем в лицее организовали театральную студию – записался туда. Наш руководитель – Ольга Петрунина – и спектакли с нами ставила, и какие-то все время мероприятия организовывала. Закончил лицей, прошел практику на «Дальприборе». Встал вопрос о высшем образовании. Пришел я в институт искусств – мне все понравилось, но были сомнения – мое ли? Пришел посоветоваться с Ольгой Ивановной, и она сказала: «Борис, артист – это неблагодарная профессия. Подумай!». Подумал я – и поступил во ВГУЭС. Где сразу же стал играть в студенческом театре. И через пару лет вдруг серьезно задумался – что происходит? Я точно там, где надо, учусь? Снова пошел в институт искусств. 22 года уже мне было, не школьник. И поступил на курс к Александру Запорожцу.
- А как к такому виражу в судьбе отнеслись ваши родные, друзья?
- Да они все ждали, оказалось, когда я сам додумаюсь до очевидного: что мой мир – театр. Мама сказала: я в детстве мечтала стать актрисой, ты весь в меня.
- Как вам училось среди вчерашних школьников?
- Нашим педагогом по технике речи был Лев Ткачев. Еще на собеседовании перед поступлением он спросил меня: «Борис, а вам не тяжело будет учиться с теми, кто много младше вас?». Я оптимистично сказал – нет, что вы! Не скажу, что было сразу легко, но постепенно мы с однокурсниками нашли общий язык, мы многому друг у друга научились.
Сложнее было пройти ту ломку, которая всегда происходит у студентов театрального вуза на 2-3-м курсе, когда ты осознаешь суть профессии и принимаешь решение: или ты навсегда с театром, или идешь другим путем… Было непросто – я взрослый мужик, и тут извольте перевоплощаться в кого-то другого, воображать себя другим человеком. Но… Один удачный отрывок, удачная пойманная роль – и ты на гребне волны, ты летишь на волне вдохновения!
После окончания института искусств я потом несколько лет работал секретарем приемной комиссии. Разговаривал с ребятами, которые приходили после школы. Объяснял, что актер – это ежедневный рост, постоянная работа над собой, на таланте, каким бы он ни был, не вытянуть… Некоторые задумывались, уходили. Кстати, пару раз ко мне подходили на улице и благодарили за тот разговор и за то, что отговорил… А я знал: если это твоя дорога, тебя никто не отговорит.
- Вы сказали, что попали на курс к Александру Запорожцу…
- Да. И я до сих пор считаю его Мастером. Для меня он авторитет навсегда! Помню его слова и следую им при работе над образом, над ролью. Александр Иванович часто повторял слова Станиславского: «Понять – значит сделать». Если ты понял, ты обязательно сделаешь. Если ты сделал – ты должен понять.
- А каково играть на одной сцене со своим мастером?
- Это честь! И когда у меня что-то получается, я точно знаю – в этом есть заслуга Александра Ивановича. Он заложил во мне основы актерского мастерства.
Наш театр – как семья. И это правда. Новичка опекают, советуют, присматриваются, потом вдруг ты понимаешь, что к тебе уже как к коллеге относятся. И это очень трогательно. А потом уже ты становишься старшим для молодежи…
Сын vs «Московский хор»
- Вы со студенчества выходили на сцену театра имени Горького?
- Конечно! Как все студенты, в массовке – в «Поминальной молитве», «Шуте Балакиреве», «Забыть Герострата», в «Борисе Годунове» и «Мафиози». Первым для меня спектаклем стала «Поминальная молитва». Как я учил эти танцы! Да меня сегодня поставь туда, в массовку – я станцую. Уверен. А через некоторое время вышел в «Поминальной молитве» в роли Федора.
Вообще еще когда я учился, педагоги говорили мне, что я должен пойти по окончании курса в театр имени Горького. Но я себе такой сверхзадачи не ставил. Мне казалось – не дотягиваю до уровня… Скромничал, конечно.
По окончании института меня и еще нескольких ребят пригласили в Амурский областной театр. Жилье, работа… И мы поехали. Отличный театр, ребята до сих пор там работают. А я проработал там сезон, и тут позвонил Александр Славский. Борис, спрашивает, а что вы будете делать в следующем сезоне? Я замялся, а он: заходите к Ефиму Семеновичу, вы тут нужны. Вот так я вернулся, так все и сложилось.
- И начались вводы?
- И они тоже! Ефим Семенович тогда репетировал «Биндюжник и Король». И вот иду я в первый день из отдела кадров, а мне буквально вслед кричат: на сцену! Вот тебе роль, давай!
И пять лет было так – вводы, вводы, роли… Помню, мы ставили спектакль «Московский хор», до премьеры считанные дни. А у меня родился старший сын. Я пришел в роддом забирать жену с сыном, взял его на руки, привез их домой – и три дня потом только ночевать приходил. Премьера!
- Вы много работали в детском репертуаре…
- Обожаю, очень люблю сказки! Александр Славский, наш «штатный сказочник театра», даже называет нас, нескольких актеров, которые идут с ним из сказки в сказку, «мои талисманы». Это греет душу.
- В «Финисте-Ясном соколе» вы играли Короля Воронья, резко отрицательного героя. Но как же он был хорош!
- Обычное правило актера, который работает над отрицательным персонажем: делать его хорошим. Не он плохой, обстоятельства так сложились.
Очень люблю эту роль. Помню, как-то мы играли «Финиста…» на губернаторской елке. И выбегает на поклоны девочка, с огромными такими глазами, говорит: «Вы мне так понравились! Вы такой хороший!» - и дарит одну розочку. Поставил я ее в воду в гримерке, а эта роза через три недели пустила новый стебелек! Значит, с искренними чувствами был цветок подарен.
И была еще одна история с этим же спектаклем. Сидел в зале мой младший сын. И вот Финист заносит над Королем Воронья меч и спрашивает зал: «Что со злодеем делать, рубить или пощадить?»… И тут сынок на весь зал завопил: «Не трогай моего папу!!!». Проняло…
- Помню вашу роль Маяковского в спектакле «Есенин. Исповедь»…
- Я долго не мог понять, как его играть. Пока на одной из репетиций Ефим Семенович не обронил фразу: «Ты – памятник!». И как током ударило! Я вспомнил памятник Маяковскому в Москве – и играл именно тот памятник. Я даже руки держал, как у той статуи…
Ефим Семенович – мой режиссер, иногда я понимаю его с полуслова, как по щелчку.
- Вы послушный актер?
- Честно? В каждом актере есть чуток режиссера. Вот чувствуешь, что именно так надо сделать. Бывает, предложишь режиссеру – а он поддержит. А бывает, что скажет – нет! И главное – спокойствие. Потому что любой спектакль – коллективное творчество.
Помню, как мы ставили «Крейсера», мы его всем коллективом сделали. Выясняли какие-то факты, искали старые фотографии, придумывали. И ведь получилась потрясающая постановка! А как Ефим Семенович решил отлично постановку сцен морского боя – с тенями! Это изумительно!
- Вы сказали, что актер должен все время расти…
- Да. Развивать актерское внимание, наблюдать за жизнью. Я иду на работу – от «Серой лошади» до театра – пешком. И каждый день – обязательно! – присматриваюсь, что изменилось. Где объявление отвалилось, где плитку помыли… За людьми наблюдаю, думаю: а чем вот этот мужчина в жизни занимается, может, он врач? И примечаю, примечаю… А потом применяю на сцене. Ведь людям нравится смотреть на настоящее, на жизнь. А ее надо подмечать.
Получаю несказанное удовольствие
- Но ведь у вас почти нет главных ролей…
- Ерунда! Я не из тех, кто мечется ночами: «Ааа, у меня нет главных ролей!». Да плевать. Я делаю свою работу и получаю от этого несказанное удовольствие, кайф! Что еще надо? Даже в маленькой роли играю с удовольствием. И, между прочим, эти роли помнят. Как-то на поклонах после «Фрегата «София» кто-то в зале кричал: «Браво, капитан!». А роль капитана-то – небольшая…
- И на улице узнают?
- Случается. Как-то принес я телефон в починку в мастерскую. Когда надо было забирать, спрашиваю: сколько я вам должен? А мне отвечают: «Нисколько. Мы любим театр и очень любим спектакль «Крейсера». Спасибо вам». Я был польщен.
- Ваша работа остается в театре?
- Хотелось бы, чтобы так было. Но получается далеко не всегда. Не удается снять костюм и уйти, чаще всего шлейф роли тянется за тобой…
Сегодня я читаю много философской, медицинской литературы. Увлекся китайской медициной. Кто знает в театре, тот пользуется знаниями моими.
- Вы приходите домой, у вас семья, сыновья. Вы для них пример мужчины? Полочку можете повесить?
- И кран прикрутить. И не только. Когда я учился в институте искусств, все говорили: Борис вечно бегает с молотком и что-то ремонтирует. Когда надо было что-то починить, шли ко мне. Помню, нашел на помойке старое кресло и с помощью обивочного пистолета сделал из него такой огурчик, что это кресло уже после меня еще лет пять в разных постановках студенческих играло. Все курсы им пользовались.
- Вашим сыновьям пожелаете актерской дороги?
(с легким ужасом) – Нет!! Я их и на сцену в театре детьми не выводил, и вообще стараюсь держать подальше… Хотя младший сказал: «Папа, наверное, я стану артистом!». На что получил ответ: «Сначала получи образование, а потом решай, захочешь пойти этой дорогой или нет». Старший выбрал другой путь, и я рад.
- Театр Горького – он какой?
- Профессиональный. Мне есть, с чем сравнивать, поверьте. И это важно.
- Ваше пожелание театру в юбилей и себе как актеру этого театра?
- Театру – стабильности и еще 90 лет премьер! Себе… А что себе? Будет театру хорошо – будет и нам прекрасно!