Адвокат Игорь Поляков: «Олег Шишов сделал свой выбор!»

Во Владивостоке судить «удобнее»?

16:19, 30 марта 2016 Интервью

Оглашенный недавно приговор бывшему руководителю НПО «Мостовик» Олегу Шишову получил крайне противоречивую оценку, как у юристов, так и строителей, и журналистов. Одни считают, что экс-глава «Мостовика» действительно виновен, другие – что он является «жертвой Системы». Тем более, что фактически стройкой Приморского Океанариума (и финансовыми потоками этой стройки тоже) руководил не Шишов. Корр. ИА «Приморский репортер» пообщался с владивостокским адвокатом Игорем Поляковым, который принял участие в обеспечении правовой помощи Олегу Шишову.

Приговорены к предсказуемости

- Игорь Михайлович, какую оценку Вы дадите приговору вынесенному Олегу Шишову Фрунзенским районным судом г. Владивостока?

- Для нынешней судебной системы приговор был вполне предсказуемый. Для системы Шишов О.В. полностью признал вину, чистосердечно раскаялся, добровольно согласился на досудебный порядок cудопроизводства. В таких случаях, как правило, выносится обвинительный приговор.

Что касается меры наказания, то она могла быть и выше. Суд был волен определить наказание с учетом требования прокурора — 4,5 года лишения свободы.

- Извините, но о какой вообще мере наказания можно вести речь, если многие люди, знающие Олега Шишова, считают, что он не совершал хищений. Как можно было вообще лишать свободы невиновного человека?

- Дело в том, что формально он полностью признал вину, а признание (неофициально в системе национального судопроизводства) остается царицей доказательств. Другой вопрос: каковы причины, побудившие его это сделать при сомнительности доказательств обвинения? Что помешало ему оспаривать обвинение и добиваться вынесения оправдательного приговора? Скажу больше: что вообще заставляет многих людей, оказавшихся за решеткой по экономических делам, признавать вину и взамен получать минимальные сроки наказания? Только одно — разочарование в объективности российского уголовного процесса, предвзятом казарменном расследовании и откровенно обвинительном судебном разбирательстве. Иначе говоря, добиваться правды можно годами, сидя в тюремной камере и, в конце концов, ничего не добиться, выйдя оттуда спустя многие годы, сломленным и больным уголовником. А можно признаться во всем, что от тебя требуют и вскоре вернуться в семью, ничего и никому не доказывая. Тем, кто тебя знает и верит в твою невиновность — не надо ничего объяснять, как большинству омичей, работавших многие годы с Олегом Владимировичем. Им не важно, какие обвинения предъявлены человеку и в чем он раскаялся в обмен на свободу и жизнь, особенно, если он тяжело болеет и может просто не дождаться никогда оправдания. Так как посмертная реабилитация никого не устраивает, то многие считают, что лучше уж быть незаконно осужденным, но живым. Поэтому многими осужденными в России движет одно желание: поскорей вернуться домой и больше не связываться ни со Следственным комитетом, ни с полицией, ни с прокуратурой. Но кто посильнее и настойчивее, тот после выхода из колонии меняет позицию, отказывается от надуманной «виновности» и продолжает борьбу. Повторяю, что свою невиновность зачастую легче и безопаснее для здоровья доказывать, находясь на свободе, а не в тюрьме. Для этого нужно порой получить минимальный срок, но с условием «чистосердечного раскаяния», в котором заинтересованы и следователь, и прокурор, и суд.

Конечно, я изучал дело и имел возможность обсудить его с Олегом Владимировичем, так как самостоятельно не мог понять, в чем его обвиняют, на каких доказательствах это основано и кому это надо? Я не беру формальное описание следователем его преступления по ст.160 УК РФ. Я знаю, что одним и тем же шаблонным текстом и отработанным бюрократическим стилем можно написать все, что угодно и читаться это будет убедительно.

Чем больше он мне рассказывал о своем «преступлении», тем больше я сомневался в его виновности. У меня возникло раздвоение: с одной стороны, как адвокат я настаивал на непризнании вины и оспаривании обвинения в полном объеме. Но это предполагало проведение длительного судебного разбирательства. А с учетом того, что материалов дела десятки томов, суд первой инстанции мог длиться от 1 до 2 лет. С другой стороны, как человек, я понимал, что тяжелые заболевания Олега Шишова могли не позволить ему с полной самоотдачей защищаться от незаконного обвинения, безусловно продолжая находиться в изоляции в СИЗО. К тому же, в Омске его ждут также тяжелобольные жена и мама.

Он сделал свой выбор, в том числе и выбор порядка судебного разбирательства самостоятельно.

Выйдя в ближайшее время из заключения, конечно, у него есть все шансы оспаривать предъявленное обвинение, хотя, на мой взгляд, они невелики. Но в любом случае, лучше спорить с системой на свободе. Формальных ограничений по срокам на обжалование приговора нет.

Во Владивостоке судить «удобнее»?

- Как Вы считаете, где лучше было судить Шишова О.В. в Омске или во Владивостоке?

- Конечно, в городе Омске. Для вас — это резонансное дело, подробно освещаемое в СМИ. Олег Владимирович для вас известный строитель, уважаемый человек. В Приморье его практически никто не знает. Я думаю, что именно этим и объяснялась передача его дела в Приморский край.

В Приморье искать правду по такому уголовному делу – это утопия. Суды полностью встроены в систему административной власти (принцип власти и подчинения). Поэтому все приморские судебные инстанции (районный суд, апелляционный суд, кассационный суд) вынесли бы независимо от признания или непризнания им своей вины только обвинительный приговор.

Поймите! Это уголовное дело, переданное по подсудности из г. Омска в г. Владивосток, было встречено здесь настороженно и воспринималось как «проблемное». Люди, не знающие правила «глубинной уголовной юриспруденции», не придали никакого значения тому факту, что уголовное дело передано на рассмотрение в другой регион. Однако профессионал знает, что загорелась «красная кнопка» и передача подобных дел, как правило, сопровождается шлейфом потенциальных проблем (например, недостаточно доказательств для вынесения обвинительного приговора, федеральный контроль за ходом следствия и т.д.). Ведь уже при возбуждении уголовного дела было понятно, чья подследственность и чья будет подсудность. Если преступления совершены в г. Владивостоке, то и расследовать должны были краевые правоохранительные органы. А здесь получается другое: расследовали во Владивостоке, в Омске, в Москве, а решения (приговор) надо принимать суду в Приморском крае. Все вдруг неожиданно вспомнили, что подсудность другая! Очевидно, что суды в г. Омске просто не захотели по каким-то причинам рассматривать это резонансное дело, переложив это на плечи коллег из другого региона страны.

- А если бы Олег Шишов не стал признавать вину, какие у него были бы шансы на вынесение оправдательного приговора в г. Владивостоке?

- Практически никаких шансов. По российской судебной статистике, у подсудимых шансы на вынесение оправдательного приговора приближаются к нулю, особенно по сложным многотомным делам.

Олег Шишов изначально уже был обречен при рассмотрении уголовного дела в другом регионе на получение обвинительного приговора, независимо от признания или непризнания им своей вины. Здесь правило простое: лучше осудить построже и пусть Верховный суд РФ «проявит гуманизм» и снизит меру наказания, чем вынести оправдательный приговор или мягкий приговор и затем объяснять почему это сделано и не веет ли тут провинциальной коррупцией.

В России еще не успела сформироваться независимая сильная судебная власть. Она только декларируется Конституцией РФ. Суд остается придатком административно-ведомственного аппарата государства, поэтому он чутко реагирует на политическую конъюнктуру, гибко подстраиваясь под нее и вынося «правильные» решения. Уголовное дело Олега Шишова — дело именно политическое. Поэтому ни один судья не станет выносить решение, не обсудив его с вышестоящим судом.

От Ивана Грозного до наших дней

- С Ваших слов получается какая-то обреченность дела Олега Шишова…

- Многие люди, попадая в уголовно-процессуальные жернова, только со временем начинают понимать свою обреченность. Поймите, что система правосудия в России остается традиционно карательная. Она уже многих перемолола, но страна спокойно продолжает жить. Жертвами системы становились многие ее лучшие люди и не важно, когда их судили: в Киевской Руси, Московском царстве, Российской империи, СССР, РФ. Этим полна вся история нашей страны. Поэтому неоднозначное уголовное дело Олега Шишова — не первое и не последнее, а одно из многих.

Надо помнить, что в России сильная государственная власть и, она всегда может инициировать пересмотр любого процессуального решения. Если будет нужно, то Олег Шишов еще получит свой оправдательный приговор. В его деле есть ряд неоспоримых документов, опровергающих с очевидностью обвинение, но пока вектор в деле Олега Шишова неблагоприятный.

Иначе говоря, на сегодняшний день уголовное правосудие в России приняло откровенно зависимый от множества факторов характер, а поэтому любое уголовное дело может быть с такой же легкостью возбуждено, как и прекращено. Вспомним историю России при Иване Грозном, когда опричники по приказу царя (порой необдуманному, сиюминутному) бросали человека в темницу, пытками выбивали любое признание. И вскоре, по приказу же царя, простившего опального боярина, выпускали его, снимая тут же всякие подозрения.

- Вы проводите какие-то аналогии между временами Ивана Грозного и нашим временем?

- Ни в коем случае. Тогда была форма правления авторитарная, даже тираническая, руководил страной царь-самодур, опричники могли без всяких доказательств фабриковать дела и томить людей подолгу в застенках по надуманным предлогам, а сейчас всё по другому: форма правления -демократическая, правоохранительные органы работают добросовестно и руководит страной Президент. Поэтому аналогии недопустимы и некорректны.

- Как вы оцениваете работу адвокатов в этом деле? Справились ли они с поставленной задачей?

- Безусловно, справились. Адвокаты Олега Шишова — грамотные юристы. Я общался с ними и знаю, что они выбрали правильную линию защиты.

- В чем состояла Ваша работа по представлению интересов Олега Шишова?

К делу меня привлекали исключительно в качестве консультанта. Формально, я не защищал его, не представлял его интересы в суде в качестве адвоката. Моя миссия была скромная и заключалась в регулярном его посещении в ФКУ СИЗО №1 г. Владивостока и правовом консультировании. Тем не менее, я достаточно ознакомился с уголовным делом, имел возможность многократно общаться с этим человеком. Мне представилась возможность лично от него узнать исчерпывающую информацию об этапах строительства Океанариума, о причинах возбуждения уголовного дела и нюансах его расследования.

- Можете ли Вы рассказать о факторах, влияющих на это уголовное дело?

Даже если я и знал что-нибудь сокровенное, то уже всё забыл и боюсь, никогда не вспомню…