Экс-мэр Владивостока призвал суд «назвать вещи своими именами»

Игорь Пушкарёв выступил с заключительным словом на заседании 4 октября

1:26, 5 октября 2019 Политика

Экс-глава Владивостока Игорь Пушкарёв 4 октября выступил с заключительным словом в Московском городском суде, который второй день рассматривает апелляционную жалобу на приговор Тверского суда. Мосгорсуд приступил к рассмотрению жалобы 3 октября, заседание длилось почти девять часов. Суд выслушал двухчасовую речь Игоря Пушкарёва, однако не успел выслушать все доводы защиты и перенёс рассмотрение на 4 октября.  Корреспондент РИА VladNews ведёт текстовую онлайн-трансляцию из зала суда.

Публикуем текст полностью: 

"Уважаемая коллегия, как Вы помните, я просил сторону обвинения, опровергнуть мои доводы о том, что указанные в моем выступлении выводы суда никакими доказательствами не подтверждаются.

Как я и предполагал, мотивированных опровержений со стороны обвинения не последовало

1. Сторона обвинения так и не представила доказательства, подтверждающие:

1.1 Сколько контрактов МУПВ «Дороги Владивостока» выполнило по Подпрограмме развития Дальнего Востока, и, соответственно, на какую сумму по этим контрактам закупило продукцию в ГК «Востокцемент»?

1.2. На какую сумму МУПВ «Дороги Владивостока» в период с 2009 по 2011 годы закупило и на какую сумму оплатило полученную продукцию по договору 142/09 от 04.03.2009?

1.3. Какими доказательствами подтверждается, что МУПВ «Дороги Владивостока» не только получило, но и оплатило так называемое «превышение» среднерыночной цены, установленное экспертами Приморского РЦЦС?

1.4. Какими доказательствами подтверждается, что дивиденды в сумме 471 млн. рублей мои близкие родственники получили именно от продажи ГК «Востокцемент» продукции в адрес МУПВ «Дороги Владивостока», а не от иной деятельности? Если от продажи продукции муниципальному предприятию они получили только часть дивидендов, как указано в приговоре, то какова это часть, на какую сумму?

1.5. Сторона обвинения не предъявила суду аукционную документацию или контракты, в которых указано, что для МУПВ «Дороги Владивостока» обеспечение составляет 10%, а для остальных участников 30%?

1.6. Не предъявила доказательства, которые подтверждают, как Андрей с января по май 2015 года мог передавать мне взятки, если он в это время уже не работал генеральным директором ООО «Востокцемент», находился на стационарном лечении в Корее и боролся за свою жизнь?

1.7. Сторона обвинения не представила доказательств о том, по каким ценам МУПВ «Дороги Владивостока» закупало продукцию в период работы Лушникова А.В., насколько увеличилась или уменьшилась за это время задолженность МУПа, и какую прибыль от этого получила ГК «Востокцемент»?

2.  Сторона обвинения не согласилась с доводом защиты о том, что суд существенно изменил мое обвинение в злоупотреблении должностными полномочиями.

Так, в обвинительном заключении было указано на нарушение мною  положений ч. 1 ст. 10, п.п. 1, 3 ч. 1 ст. 12, п.п. 1, 2, 3, 9 ч. 1 ст. 14.2 Федерального закона «О муниципальной службе в Российской Федерации» от 02.03.2007 № 25-ФЗ (далее Закон № 25-ФЗ), после чего было приведено содержание указанных норм.

Суд согласился с доводом защиты о том, что действие указанного закона не распространяется на Глав органов местного самоуправления, и исключил из описательно-мотивировочной части приговора, изложенной на страницах 24-29 приговора, ссылку на данный закон, однако оставил в приговоре данные о нарушении мною обязанностей, предусмотренных исключенным законом.

Довод стороны обвинения о том, что в приговоре указано, что я злоупотребил положениями закона «О противодействии коррупции, Уставом города Владивостока, Федеральным законом «О размещении заказов на поставку товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд», «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ» не состоятельны, поскольку все эти нормативные акты  указаны применительно к иным обстоятельствам дела, не находящимся в причинной связи с инкриминируемыми мне общественно-опасными последствиями.

 

3. Сторона обвинения критически отнеслась к приобщенному к уголовному делу следствием письму главного бухгалтера ООО «ВБЩЗ» Кудрявцевой от 02.04.2012, в котором та высказала свое мнение об убыточности работы с МУПВ, которое существовало только за счет ресурсов других предприятий, и без этой помощи могло бы дойти до банкротства.

При этом сторона обвинения сослалась на переговоры, в которых данное письмо никак не упоминается, однако сделала вывод, что «записка была инструментом вмешательства ГК «Востокцемент» в ту ситуацию, которая складывалась в МУПе с целью решения своих вопросов на предприятии», по мнению обвинения, мне надо было поменять директора МУПа, для чего потребовалось письмо Кудрявцевой.

Конспирологические теории хороши в кино и романах, в жизни обычно все значительно проще.

Поверьте, для того, чтобы уволить директора МУПа, мне не нужны были никакие записки бухгалтера одного из предприятий, тем более, что по мнению стороны обвинения, я его не контролировал.

Полномочий Главы города Владивостока для этого было достаточно, проблема была не уволить, а найти такого руководителя, который бы справился с поставленными перед МУПом задачами.

Тем более, что ничего уникального в записке Кудрявцевой не содержится, она высказала очевидную точку зрения, что поскольку МУП не оплачивает продукцию, то это направление деятельности является убыточным.

Такой вывод сделал бы любой сотрудник, поскольку задолженность МУПа на тот момент составляла 550 581 тысячу рублей.

В ходе судебного следствия были допрошен директор конкурирующего предприятия, которое также как и ОАО «ВБЩЗ» продавало асфальт - свидетель Таран П.Г. - руководитель ООО «Примасфальт», который пояснил, что его предприятие могло бы отпускать материалы покупателям без предоплаты, но только на срок не более 1 месяца и при задолженности до 1 млн. рублей.

Сравните один миллион рублей, который был пределом для ООО «Примасфальт» и 581 млн. рублей задолженности перед ОАО «ВБЩЗ», а ООО «Примасфальт» - это такое же крупное предприятие, как и ОАО «ВБЩЗ».

Поэтому письмо Кудрявцевой от 02.04.2012 означало только то, что в нем написано, что это направление деятельности было убыточным.

4. Хотел бы обратить внимание уважаемой коллегии, как сторона обвинения объяснила причину изменения показаний некоторыми свидетелями по делу:

«После ознакомления с материалами уголовного дела, изготовления их копий защитниками Пушкарева И.С. была сконструирована версия, которая, по их мнению, максимально соответствовала собранной следствием доказательственной базе, после чего было принято решение о привидении всех показаний подконтрольных братьям Пушкаревым лиц в соответствии с этой версией».

Если перевести это на понятный язык, то по мнению обвинения, получается, что мои защитники после ознакомления с материалами дела увидели некие объективные доказательства, после чего дали совет тем лицам, чьи показания отличались от этих объективных доказательств, признать их.

Казалось бы, такое поведение стороны защиты должно было приветствоваться обвинением, но в этом деле свидетели защиты, всегда попадали под град критики, какова бы не была их позиция.

Так, объясняя изменение показаний некоторые свидетели пояснили, что в ходе предварительного следствия они скрывали факт моего участи в бизнесе, не желая мне проблем, поскольку знали, что Главе города это было делать запрещено, а на момент допроса их в суде, я уже сложил полномочия Главы, поэтому они спокойно говорили суду правду, не боясь мне навредить.

Я полностью согласен с доводом гос.обвинителей, что показания этих свидетелей в ходе предварительного следствия противоречили результатам ОРМ, служебной переписке, изъятой в ГК «Востокцемент», показаниям свидетеля под псевдонимом Шварц Алла и другим доказательствам, которые подтверждали факт моего участия в коммерческой деятельности ГК «Востокцемент».

Действительно, как я уже пояснил, эти свидетели в суде изменили свои показания и их показания стали соответствовать указанным выше доказательствам.

И здесь случился парадокс. В ходе предварительного следствия следователи, не доверяя показаниям этих свидетелей, пытались изобличить их, предъявляя доказательства моего участия в коммерческой деятельности, и показания этих свидетелей были крайне неубедительными, что уже было озвучено адвокатом Высоцким А.И. на примере допроса свидетеля Черепановой А.Н., об этом подробно указано в его апелляционной жалобе.

Но как только эти свидетели сказали правду, и их показания стали полностью соответствовать результатам ОРМ, показаниям свидетеля Шварц Аллы и иным доказательствам, подтверждающим мое участие в бизнесе, то им перестало верить уже государственное обвинение.

Объясняется все это очень просто, руководствуясь многочисленными данными ОРМ, следователи обоснованно критически относились к показаниям указанных свидетелей, но все это было до 27 марта 2017 года, когда неожиданно следствие узрело в наших с Андреем действиях взятку. После чего следствие не предпринимало попыток доказать мой контроль за ГК «Востокцемент».

Причем первоначальной инерции следствия хватило даже на государственных обвинителей, которые на начальной стадии процесса задавали те же вопросы, что и следователи и подробно допрашивали свидетелей в суде о моем участии в коммерческой деятельности ГК «Востокцемент», но на каком-то этапе, видимо пришло понимание, что мой контроль над ГК «Востокцемент» оправдывает меня по обвинению в получении взятки, и вопросы государственных обвинителей резко изменились, вместо фактического моего участия в коммерческой деятельности, они стали выяснять, имел ли я право это делать, было ли как-то оформлено мое участие, например, в бюджетных комитетах и т.п., что обвинение делает и до настоящего времени, подменяя мое фактическое участие в коммерческой деятельности отсутствием у меня юридических прав на это.

Так, на листе 21 Возражений на апелляционные жалобы защиты указано, что «вопреки мнению авторов жалоб Пушкарев И.С. пытался вмешиваться в работу ГК «Востокцемент» с целью получения незаконного денежного вознаграждения от Пушкарева А.С. не имея юридических прав на деньги и имущество, предоставленные ему братом. Совокупностью доказательств подтверждено, что с самого начала подчиненные Пушкарева А.С. были предупреждены, что Пушкареву И.С. по первому требованию необходимо выдавать деньги. С той поправкой, что не его деньги. Юридически ГК «Востокцемент» принадлежала не Пушкареву И.С…Пушкарев И.С. несомненно, вмешивается в эту деятельность, как должностное лицо…»

Защита уже уделила внимание приоритетному значению для дела моего фактического контроля за деятельностью ГК «Востокцемент», мне хотелось бы обратить внимание уважаемой коллегии на другие обстоятельства.

Указывая на отсутствие у меня юридических прав на бизнес и его доходы, ни суд, ни сторона обвинения не привели никаких доказательств наличия таких прав у Андрея.

Согласно приговору за счет средств ООО «Востокцемент» мне в период с января 2009  по май 2015 года были переданы взятки в виде оплаты работы моего помощника Алексеева А.Л. и охраны моего дома – эпизод 3) обвинения.

Мы подробно указывали, что оплата работы Алексеева А.Л. производилась мною еще с 2000 года, а охрана осуществлялась не только моего дома, но и домов братьев Андрея и Владимира, а также моей жены - владельца доли ГК «Востокцемент», что подтверждается показаниями свидетелей Алексеева, Луценко, Ломакина, Сылко и Нетребина.

Но сейчас я хочу обратить внимание на иные обстоятельства, во-первых, на январь 2015 года Андрей не являлся генеральным директором ООО «Востокцемент», так как до 1 мая 2009 года Генеральным директором ООО «Востокцемент» являлся Воробьев В.П., который распоряжался денежными средствами компании.

Во-вторых, в это время я сам являлся владельцем бизнеса, поскольку подарил свою долю в уставном капитале ООО «Парк Актив» маме – Пушкаревой Т.Т. только 13 февраля 2009 года (том 42, л.д.175-184).

Таким образом, решение о том, что ООО «Востокцемент» будет оплачивать работу моего помощника Алексеева А.Л., а ОАО «ВБЩЗ» охрану наших домов было принято  мною, когда я был законным владельцем бизнеса, а Андрей, напротив, не был Генеральным директором ООО «Востокцемент» и денежными средствами не распоряжался.

Если для стороны обвинения и суда имеет значение факт наличия у меня юридических прав для контроля бизнеса, то на этот период такой факт доказан обстоятельствами дела.

Все остальные денежные средства, вмененные мне как взятки, не были средствами ООО «Востокцемент», и, соответственно, указывая на отсутствие у меня законных прав на эти средства, обвинение и суд должны были привести доказательства наличия таких у Андрея, однако ни в приговоре, ни в уголовном деле таких доказательств не имеется, поскольку по делу доказано обратное.

Так, из вменяемой мне взятки в сумме 17 605 000 рублей - эпизод 1) обвинения, деньги в сумме 7 500 тысяч рублей были внесены на мой избирательный счет тремя компаниями - ООО «Парк Актив», ООО «Якутская взрывная компания» и ЗАО «Авангард», все они под управлением ООО «Востокцемент» не находились, поэтому никаких законных прав распоряжаться их денежными средствами у Генерального директора ООО «Востокцемент» Пушкарева А.С. не было, остальные указанные в обвинении деньги были внесены наличными на мои банковские счета, их принадлежность в приговоре не указана.

Также в приговоре отсутствует указание, кому принадлежали 33 млн. рублей, на которые были приобретены земельные участки и дома в марте 2014 года – эпизод 2) обвинения в получении взятки.

Таким образом, какие-либо права у Генерального директора ООО «Востокцемент» на распоряжение денежными средствами в безналичной форме, никакими доказательствами не подтверждаются, а вопрос, о том, кто же был собственником этих денег, которые суд признал взятками, в установочно-мотивировочной части приговора никакой оценки не получил.

Однако, эти обстоятельства были исследованы в ходе судебного следствия и отражены в приговоре в качестве отдельных доказательств, признанных судом достоверными.

Так из допроса свидетеля под псевдонимом Шварц Алла, усматривается: «…глава города Владивостока Пушкарев И.С. лично получал незаконное вознаграждение при следующих обстоятельствах. С 2008 года, несмотря на то, что Пушкарев И.С. юридически не имел никакого отношения к группе компаний «Востокцемент», по его указанию сотрудниками ООО «Востокцемент» на банковскую карту Пушкарева И.С. ежемесячно незаконно перечислялись денежные средства в разных суммах. Указанные денежные средства не являлись займами и официально по бухгалтерии ООО «Востокцемент» не проводились. Указания о перечислении денежных средств Пушкарев И.С. давал лично его доверенным лицам из числа сотрудников компании «Востокцемент» и другим доверенным лицам. Передаваемые и перечисляемые деньги для Пушкарева И.С. не извлекались из официального оборота компании «Востокцемент», официально не отражались в бухгалтерии указанной компании и не проводились. После того как доверенные лица Пушкарева И.С. получали денежные средства в компании «Востокцемент», среди которых была сотрудница компании «Востокцемент» - главный специалист финансового управления Эпова Н.М., она зачисляла их на банковские счета Пушкарева И.С. (лист 61 приговора).

Свидетель Эпова Н.М. в ходе допроса на предварительном следствии 23.03.2017 на вопрос следователя о том, кому принадлежали денежные средства, учет которых отражался в изъятых у нее тетрадях, пояснила: «В указанных тетрадях я вела учет поступления и расходования денежных средств семьи Пушкаревых. Учет денежных средств компаний… в указанных тетрадях не вела».

Далее, на конкретные вопросы о том, кто поручал ей делать записи о выдаче денежных средств в сумме 78 205 рублей (на оборудование для охраны дома по ул. Таежной, 12-а»), 1 млн.500 тыс. рублей и 31 млн. 500 тыс. рублей (приобретение домов 16 «а», 16 «б» по ул. Таежной гор. Владивостока), Эпова Н.М. ответила: «Я не помню, каким образом и от кого стали известны мне данные сведения, я не помню, с какой целью я внесла эти сведения в свою тетрадь. Я не вела учет денежных средств ООО «Востокцемент», вероятно, я подобным образом вела записи относительно личных денежных средств семьи Пушкаревых, кого именно, не знаю».  (том 29, л.д.237-243).

Таким образом, свидетели Шварц А. и Эпова Н.М., чьи показания суд счел достоверными, пояснили, что деньги, учет которых вела Эпова Н.М. в тетрадях, – средствами ООО «Востокцемент» не являлись, и, следовательно, занимаемая Андреем должность генерального директора ООО «Востокцемент» не давала ему никаких законных прав распоряжаться ими.

Кроме того, из указанных выше допросов Эповой НМ. усматривается, что она не только пояснила, что деньги не принадлежат ООО «Востокцемент», но прямо указала, что они являются средствами семьи Пушкаревых.

Это же пояснила в ходе предварительного следствия свидетель Черепанова А.Н., чьи показания суд также оценил как достоверные.

Так в ходе допроса 09.11.2016 на вопрос следователя, который касался одного из самого крупных по размеру предметов взятки – денег в сумме 33 млн. рублей, потраченных для приобретения домов 16-«а» и 16-«б» по ул. Таежной гор. Владивостока, в котором следователь предложил объяснить характер записей от 21.03.2014 о выдаче Ломакину 1,5 млн. рублей, а также о выдаче Ломакину 25.03.2014 31,5 млн. рублей, Черепанова А.Н. пояснила: «Точно сказать, кому выдавались деньги и на какую недвижимость, я не могу, полагаю нужно спросить у семьи» (том 32, л.д. 144-149).

Более того, в ходе предварительного следствия 02.11.2016 и 20.03.2017 Черепанова А.Н. пояснила, что источником денежных средств, передаваемых на хранение Эповой Н.М., были дивиденды Пушкарева В.С., Пушкаревой Т.Т., Пушкаревой Н.И., заработная плата Пушкарева А.С. и Пушкарева В.С. (том 32, л.д. 139-143, том 31, л.д.173-180).

В ходе допроса в судебном заседании Черепанова А.Н. пояснила, что учет моих личных денежных средств в тетрадях она вела еще с 1997 года, позже к этой деятельности подключилась Эпова Н.М., после избрания меня Главой города Владивостока, для них ничего не изменилось, они с Эповой так и продолжали вести учет моих личных средств в тетрадях и предоставляли мне ежемесячные отчеты об этом (страница 395 протокола судебного заседания).

Суд также признал достоверными показания моей мамы - Пушкаревой Т.Т., данные ею в ходе судебного следствия и сослался на них, как на доказательство моей вины (листы 70, 98 приговора).

Допрошенная в судебном заседании свидетель Пушкарева Т.Т. в числе прочего пояснила, что «ее сын Игорь является главой семьи, он оказал ей очень большую помощь в воспитании сыновей Андрея и Владимира, в том числе, и своим личным примером.

В 2009 году, после похорон деда Игорь ей сказал: «Мама, вот я решил, что тебе передаем 70% доли, ты будешь владеть 70%». Она ему никаких вопросов не задавала потому, что он у них в семье главный. Участником ООО «Парк Актив» она стала за счет денег Игоря, он подарил ей их, другого источника у нее не было.

Являясь учредителем компании ООО «Парк Актив» в период с 2008 по 2016 года она получала дивиденды, в 2012 году получила 45 миллионов рублей, в 2013 – 117 млн. рублей, в 2014 – 12 млн. рублей и в 2015 – 30 миллионов рублей. Ей звонил Игорь или Эпова, что должны поступить дивиденды. Она приезжала во Владивосток, они вместе с Ломакиным и Эповой ездили в банк «Приморье», где получали деньги, которые она отдавала в кассу Эповой или Игорю. Дивиденды она отдавала Игорю по той самой причине, что он создавал бизнес, и она считала, что это деньги его.

Про доходы Андрея она знает, что он получал заработную плату 200 тысяч рублей, потом его зарплата увеличивалась, где-то до 300-350 тысяч. Ей известно, что в конце года, Андрею и Владимиру каждому выплачивались дополнительные бонусы.

Когда приобретался дом для Андрея, конечно, они все в семье обсуждали это. Прежде чем его приобрести, нужны денежные средства, у Андрея таких денег не было, и деньги давал Игорь» (листы 508-516 протокола судебного заседания).

Из содержания приобщенного к уголовному делу расчетного кассового ордера №20 от 16.07.2013 усматривается, что Пушкарева Т.Т. получила в ООО «Парк Актив» 43 914 415 рублей (том 43, л.д.- 125).

В тетради Эповой Н.М. за июль-август 2013 года имеется запись от 16.07.2013 – «Парк Актив» дивиденды по чеку Т.Т. 43 914 415 рублей.

Таким образом, в ходе судебного следствия установлено, что денежные средства, которые вменены мне в качестве взятки не имеют никакого отношения к ООО «Востокцемент», поэтому у брата Андрея также как и у меня не было никаких юридических прав на них, но поскольку, суд и обвинение не оспаривают возможность Андрея распоряжаться ими при отсутствии законных прав, следовательно, сам факт наличия или отсутствия таких законных полномочий, не имеет никакого значения.

Для правильной квалификации наших с ним действий, следует руководствоваться не подтверждением юридических полномочий на распоряжение этими деньгами, а доказательствами, подтверждающими фактический контроль над ними.

Из оглашенных в ходе судебного следствия результатов ОРМ, показаний свидетеля Шварц А, иных доказательств, приведенных стороной защиты в апелляционных жалобах усматривается, что именно я контролировал бизнес ГК «Востокцемент» и распоряжался его доходами, а Андрей, также как иные директора, находился в моем подчинении и выполнял все мои указания.

Таким образом, в ходе судебного следствия доказано, что Андрей мне ничего не давал, я сам, единолично распоряжался деньгами, которые мне вменены как взятки.

Более того, факт моего контроля за бизнесом подтверждают суд и обвинение, указывая, что я влиял на бизнес и мог брать денег, сколько хотел.

Прочитав заявление стороны обвинения о том, что с самого начала подчиненные Пушкарева А.С. были предупреждены, что Пушкареву И.С. по первому требованию необходимо выдавать деньги я подумал только об одном «шила в мешке не утаишь», как бы не хотели государственные обвинители доказать то обвинение, которое им досталось от предварительного следствия, они все равно не могут противоречить объективным доказательствам, собранным в ходе предварительного и судебного следствия.

Утверждая, что я с разрешения Андрея я мог брать столько, сколько захотел, сторона обвинения уже дает суду все основания для вынесения оправдательного приговора.

Взятка это не просто получение денег, это еще и совершение действий в интересах взяткодателя. А если, по мнению обвинения, я мог приходить и брать сколько захочу, без учета какие действия я совершаю, то, следовательно, никакой связи между моими действиями в интересах ГК «Востокцемент» и получением денег не имеется.

Сторона обвинения вынуждена была указать эти обстоятельства, поскольку в деле не имеется никаких доказательств причастности Андрея к распоряжению денежными средствами и передаче их мне, поэтому обвинение и придумало новый довод, что все сотрудники ГК «Востокцемент»  якобы были предупреждены об обязанности выдавать мне деньги по первому требованию, без дополнительных подтверждений Андрей, осталась все лишь малость, предъявить хотя бы какие-то доказательства таких действий Андрея.

5. Уважаемая коллегия, в Возражениях государственных обвинителей мы, наконец, услышали комментарий на довод защиты, который так и не дождались от суда. Он достоин цитаты: «ссылка адвоката Коротенко Д.В. на то, что судом исследованы тетради, в которых фигурирует информация о займах Пушкарева А.С. у Пушкарева И.С., что свидетельствует об отсутствии возможности Пушкарева А.С. давать взятки, несостоятельна и необоснованна, поскольку из указанных записей не следует, что Пушкарев А.С. занимал денежные средства у Пушкарева И.С., а положенными в основу приговора доказательствами установлено, что Эпова Н.М. и Черепанова А.Н. вели учет и хранение денежных средств Пушкарева А.С., их выдача осуществлялась с разрешения последнего».

Если до этого по смыслу приговора суда я сам себе давал взятку, видимо, не стоит удивляться, тому, что по мнению государственных обвинителей, Андрей сам себе давал в долг.

Кстати, эта цитата из Возражений стороны обвинения свидетельствует о том, что это не обвинение обязано доказывать мою виновность, это я обязан доказать свою невиновность.

Так обвинение признает, что записи о многочисленных займах Андрея в тетрадях Эповой Н.М. имеются, тетради признаны судом достоверным доказательством, но займодавец по мнению обвинения не установлен.

Если бы обвинение выполняло возложенную на него законом обязанность доказать мою виновность, оно должно было опровергнуть наши с Андреем показания о том, что займы ему предоставлял именно я, поскольку это подтверждается записями в тетрадях Эповой Н.М.

Но обвинение просто указывает, что «из записей не следует, что Андрей занимал именно у Пушкарева И.С.», то есть это не обвинение должно опровергнуть наши с Андреем показания, подтверждающиеся записями в тетрадях, это мы должны доказать, что Андрей занимал именно у меня.

Но меня и это устраивает, во-первых, отрицая возможность получение взяток от Андрея, мы всегда указывали на отсутствие у него денег, и записи о займах Андрея в тетрадях Эповой это подтверждают.

Не имеет значения, кто давал Андрею деньги я или другое лицо, сами записи о займах характеризуют имущественное положение Андрея. Нельзя одновременно передавать мне суммы по 30 млн. рублей в качестве взяток и занимать у кого-то 10 тысяч рублей.

Далее обвинение сослалось на показания Эповой Н.М. и Черепановой А.Н., данные в ходе предварительного следствия, из которых якобы усматривается, что они «вели учет и хранение денежных средств Пушкарева А.С., их выдача осуществлялась с разрешения последнего».

Это утверждение не соответствует фактическим обстоятельствам дела, как я уже пояснил, несмотря на то, что Эпова Н.М. и Черепанова А.Н. в ходе предварительного следствия скрывали факт моего контроля над бизнесом, предъявляемые следствием доказательства моего участия в коммерческой деятельности и распоряжении денежными средствами были столь убедительными, что эти свидетели пусть не подробно, но тем не менее, давали достаточные для их объективной оценки показания об этих обстоятельствах, которые я привел выше.

Так, помимо показаний о том, что деньги принадлежат не юридическим лицам, а семье Пушкаревых, при допросе 02.11.2016 года Черепанова А.Н. на вопрос: «Могли ли вы называть «бонусами» личные денежные средства Пушкарева Игоря Сергеевича, которые может быть хранились в сейфе Эповой Н.М., которые Вы выдавали «под честное слово» Пушкареву В.С.? пояснила: «Возможно, так как я не исключаю того, что в сейфе Эповой Н.М. хранились личные денежные средства Пушкарева И.С.». (том 32, л.д. 139-143).

Таким образом, доводы стороны обвинения о том, что исходя из показаний Эповой Н.М. и Черепановой А.Н., данных в ходе предварительного следствия, денежными средствами распоряжался исключительно Пушкарев А.С. – не соответствует фактическим обстоятельствам дела, зафиксированным в протоколах допросов данных свидетелей.

Уважаемая коллегия, я обращаю Ваше внимание, что я сослался только на те доказательства, которые признаны судом достоверными, поскольку в ходе судебного следствия Эпова Н.М. и Черепанова А.Н. дали еще более подробные показания о распоряжении мною денежными средствами, учет которых они вели и эти показания полностью подтверждаются приобщенным результатами ОРМ – прослушивания телефонных переговоров, допросами Шварц А и иными доказательствами, что сторона обвинения упорно игнорирует.

Кроме того, для того, чтобы установить, кто распоряжался этими денежными средствами, не надо никого допрашивать, достаточно просто осмотреть содержание самих вещественных доказательств - тетрадей, в которых имеются следующие записи:

- записи о многочисленных займах Пушкарева Андрея и Пушкарева Владимира (При этом в тетрадях не имеется ни одной записи о займах мне, что свидетельствует о том, что именно я предоставлял займы своим младшим братьям);

- записи о выдаче денег моей жене Пушкаревой Н.И. (При этом в тетрадях отсутствуют записи о получении денег супругами Андрея или Владимира);

- записи о выдаче денег Алешиной Е.Г., Макеевой Л.И., Скороходову Д. –помощникам Главы города Владивостока.

Уважаемая коллегия, я приведу лишь часть записей из одной тетради, за июль-август 2013 года:

- запись от 02.07 – 327 000 рублей – зарплата общественная приемная;

- запись от 03.07 - 181 700 руб.- через Павчак благотворительность, в этот же день - 200 000 рублей под отчет моему помощнику Макеевой;

- запись от 15.07 – моему помощнику Алешиной остаток памятник Высоцкому 1 105 000 рублей

- запись от 17.07 – Алешиной конференция – 1 900 000 рублей;

- запись от 18.07 – Алешиной народная экспертиза – 5 000 000 рублей, в этот же день, Алешиной – барды – 100 000 рублей

- запись от 29.07. – через Алешину выборы – 5 000 000 рублей, аналогичная запись от 06.08 – Алешиной на выборы – 5 000 000 рублей.

Повторяю, это часть записей из одной тетради, подобные записи имеются во всех остальных шести тетрадях, приобщенных к делу в качестве вещественных доказательств.

Мои родители живут в деревне в Спасском районе Приморского края, пенсионеры, хотя папа до настоящего времени работает в Спасскцементе водителем погрузчика.

Остаемся мы с братьями, в тетрадях отражены займы моих младших братьев Владимира и Андрея, значит займодавцы не они. Тогда кто, кроме меня мог давать им займы, кто кроме меня мог тратить деньги на содержание общественной приемной, памятник Высоцкому, бардов, выборы и т.п., причем осуществляя эти расходы через помощников Главы города Владивостока.

Обвинение отрицает очевидный, доказанный по делу факт, что денежными средствами, учет которых вели Эпова и Черепанова, распоряжался я.

Таким образом, я не мог сам себе давать взятки, да еще и в своих интересах.

Кроме того, довод обвинения и суда о том, что я не распоряжался указанными деньгами, полностью противоречит выводу суда о даче мною коммерческого подкупа Лушникову А.В., поскольку записи об этом содержатся в этих же тетрадях.

Если не я распоряжался денежными средствами, отраженными в тетрадях, то в чем же мое участие в передаче коммерческого подкупа Лушникову А.В.?

По делу установлено, что деньги Лушникову передавал Андрей, если и деньги были не мои, то на каком основании суд признал меня исполнителем в коммерческом подкупе, которым может быть только владелец денежных средств.

6. Уважаемая коллегия, одним из главных вопросов по данному делу является, совершил ли я какие-либо действия в интересах ГК «Востокцемент», то есть, какую прибыль получил бизнес от продажи продукции муниципальному предприятию «Дороги Владивостока»?

Сторона защиты постоянно ставила этот вопрос перед следствием и судом, ходатайствовала о проведении финансово-экономической экспертизы, в чем нам было отказано, представила свое заключение ООО «МООР СТИВЕНС» от 11.09.2017, которое суд первой инстанции не принял, и вот наконец, в Возражениях стороны обвинения я впервые услышал цифру – 16,8 млн. рублей.

         Я не говорю сейчас о том, доказана ли эта цифра или нет. Меня радует сам факт, что на четвертом году привлечения меня к уголовной ответственности у обвинения появилась какая-то конкретика, не просто утверждения, что я злоупотреблял своими полномочиями, а вот есть результат, который уже можно оценивать, а точнее опровергать.

Таким образом, по мнению обвинения, брат Андрей в течение 6,5 лет передал мне взяток на 75 млн. рублей, а затем мы с ним вместе отдали еще 4 млн. рублей Лушникову А.В., чтобы ГК «Востокцемент» получила прибыль в 16,8 млн. рублей.

Полагаю, что такое обвинение как минимум требует проведения в отношении нас с братом Андреем судебно-психиатрической экспертизы. Поскольку если для того, чтобы ГК «Востокцемент» получила прибыль в 16,8 млн. рублей нам потребовалось потратить около 80 млн. рублей, совершив при этом особо тяжкие преступления, за которые Андрей получил 8 лет условно, а я 15 реально со штрафами в 500 млн. рублей, то у суда должны появиться реальные сомнения в нашей вменяемости.

Второй факт, на который я прошу обратить внимание уважаемой коллегии, что доказательством прибыльности взаимоотношений с МУП для ГК «Востокцемент» сторона обвинения предлагает признать служебную переписку, а точнее три письма сотрудников ГК «Востокцемент», одно Шалденко на имя Кожаевой О.Г., которое называется проект расчета дохода от 05.03.2014, в котором он указывает на возможность заработать 16,8 млн. рублей, письмо от этого же дня Пушкарева А.С. Лушникову А.В. также с обсуждением перспективы получить прибыль в 16,8 млн. рублей, а также письмо Кожаевой О.Г. (сторона обвинения не указывает ни дату, ни адресата, ни листы дела), в котором указано, на возможность получить прибыль при продаже стройматериалов на работах по ул.Днепровской города Владивостока.

Сам по себе факт доказывания прибыли на основании служебной переписки заслуживает отдельной оценки, поскольку для разрешения вопросов, требующих, как мне думается, специальных познаний, а именно, для установления финансового результата предпринимательской деятельности, оказывается не надо проводить никаких исследований, можно просто привести в качестве доказательств три письма, в которых, правда, говорится о предполагаемой прибыли, то есть о событиях, которые должны произойти в будущем, при этом не известно, были ли вообще заключены эти контракты и поставлена продукция, но я не буду акцентировать ваше внимание на этом, повторяю, что я крайне удовлетворен таким доводом стороны обвинения.

Тезис стороны обвинения о том, что можно просто заработать на «поставках» без учета оплаты не прошел, тезис о том, что «мои близкие родственники получили дивиденды или часть дивидендов» от продажи продукции муниципальному предприятию также оказался не доказан,  сторона обвинения так и не представила доказательства, которые бы подтверждали, сколько же дивидендов мои брат, мама и жена получили от поставок продукции муниципальному предприятию, ссылка гос.обвинения в прениях в Тверском суде на  «прибыль всего моего бизнеса» тоже не имеет никакого отношения к делу,  и вот у обвинения появились новые данные –  прибыль в 16,8 млн. рублей.

Если бы я был виновен, вероятно, я бы настаивал на том, что мое обвинение существенно изменено, мне не вменялось совершение действий, в результате которых была получена прибыль в 16,8 млн. рублей, однако я не буду этого делать, поскольку довод обвинения о том, что эта цифра действительно характеризует размер реальной прибыли, полученной ГК «Востокцемент» от поставок продукции муниципальному предприятию, - не соответствует действительности, что очень легко понять.

Если бы я был виновен, вероятно, я бы отметил, что сначала следует установить, были ли реально заключены договоры, о которых указано в письмах, была ли реально получена эта прогнозируемая прибыль, я бы настаивал на том, что мое обвинение существенно изменено, поскольку мне не вменялось заключение договоров, по которым получена прибыль в 16,8 млн. рублей, однако я не буду этого делать, поскольку довод обвинения о том, что эта цифра действительно характеризует размер реальной прибыли, полученной ГК «Востокцемент» от поставок продукции муниципальному предприятию, - не соответствует действительности, что очень легко понять.

Прежде всего, следует разграничивать прибыль бухгалтерскую и прибыль реальную.

Бухгалтерская прибыль в соответствии с требованиями налогового кодекса возникала в ГК «Востокцемент» сразу после отгрузки продукции в адрес МУПа, и не зависела от реальной оплаты, то есть МУП вообще могло не оплачивать продукцию, а по бухгалтерскому учету мы отражали получение от торговли с МУПВ прибыль, и платили с нее налог.

Поэтому сотрудники ГК «Востокцемент» всегда отслеживали эту бухгалтерскую прибыль, поскольку нам надо было знать, какие налоги мы должны будем уплатить.

Но эта прибыль не имеет ничего общего с реальной прибылью, которая является целью предпринимательской деятельности. Из бухгалтерской прибыли шубу не сошьешь, в карман ее не положишь, и даже домофон за 3 400 рублей, который мне вменен в качестве взятки, не купишь.

Если эта бухгалтерская прибыль не будет подкреплена реальными платежами, то даже при ее наличии можно довести компанию до банкротства, поскольку не только участники или акционеры не получат дивиденды, но и не будет средств для выплаты зарплаты сотрудникам, оплаты приобретенного сырья, уплаты налогов и т.п.

Все эти расходы можно осуществить только в том случае, когда контрагенты оплачивают нашу продукцию.

Сторона обвинения может возразить, почему я считаю, что в переписке идет речь именно об этой прибыли, очень просто, если бы МУП оплачивало поставки без задолженности, то никакой разницы между бухгалтерской и реальной прибылью для нас не было бы, но поскольку задолженность МУП постоянно увеличивалась, то ни Шалденко, ни Кожаева не могли знать, какую часть полученной продукции МУП оплатит.

Однако, я не стану оспаривать предположение стороны обвинения, что эта прибыль была реально получена, поскольку это никак не характеризует финансовый результат взаимодействия ГК «Востокцемент» и МУПВ «Дороги Владивостока».

Прошу меня простить за упрощенное школьное сравнение, но торговлю ГК «Востокцемент» с МУПВ «Дороги Владивостока» можно представить в виде бассейна с двумя трубами, по одной в МУПВ поставляется продукция, по другой в ГК «Востокцемент» идет оплата, два процесса идут одновременно и не зависят друг от друга, а точнее продукция поставляется 7 дней в неделю 24 часа в сутки, а оплата проходит лишь частично и с постоянными задержками, поэтому поток поставок продукции постоянно превышает поток оплаты.

Фактически все еще сложнее, труб не две, учитывая, что за период с 2008 по 2015 годы между ГК «Востокцемент» и МУПом было заключено более ста договоров, получается более ста труб, по которым шли потоки материалов и денег в течение 7 лет.

Теоретически возможно, что по какому-то одному или нескольким договорам МУП даже полностью расплатилось, и по этому договору была получена прибыль, более того, я могу даже предположить, что она могла быть больше, чем 16,8 млн. рублей, о которых говорит сторона обвинения, но для того, чтобы увидеть картину в целом, необходимо учитывать не то, что произошло по одному или нескольким договорам в определенный отрезок времени, а определить объемы поставок и суммы платежей по всем договорам и за весь период сотрудничества.

Учитывая, что движение материалов и денег происходит постоянно, в бухгалтерском учете принято устанавливать финансовый результат на определенный период времени - квартал, год и окончательно - после прекращения деятельности. Как известно, в таких случаях составляются, так называемые акты сверок.

Поэтому даже если предположить, что те 16,8 млн. рублей, о которых говорится в письмах, были реально получены, необходимо учесть, а сколько материалов на это время осталось не оплачено.

Именно поэтому, финансовый результат нельзя определять на основании служебной переписки, это можно сделать только после проведения исследования бухгалтерской отчетности, путем сопоставления всех объемов поставок и всей суммы оплаты по всем договорам и за весь период взаимодействия, однако, такое исследование вопреки всем ходатайствам стороны защиты, сторона обвинения проводить по делу отказывается.

Причем в отличие от стороны обвинения, сторона защиты может утверждать, что прибыль ГК «Востокцемент» не получила даже без специальных исследований.

И это не потому, что обязанность доказывания лежит на стороне обвинения, это только в теории, а в суде я уже понял, что я должен сам доказать свою невиновность.

Такую возможность нам предоставило само обвинение, когда не только признало факт наличия задолженности МУПВ «Дороги Владивостока» перед ГК «Востокцемент», но и более того, поставило его мне в вину.

Когда мои защитники по данному делу консультировались с бухгалтерами и аудиторами, те не могли поверить, что наличие задолженности должника может быть поставлено в вину кредитору, они постоянно переспрашивали, что, вероятно, защита ошиблась, виноват должник, что не платит.

Но это по здравой логике, а по приговору суда, в том, что моя ГК «Востокцемент» поставила продукцию, а МУПВ «Дороги Владивостока» ее не оплатило, в результате чего у него образовалась задолженность, виноват я.

Как бы нелепо это не звучало, но в данном случае этот факт мне на пользу, мое обвинение в совершении действий в интересах ГК «Востокцемент» выглядело бы, если не обоснованно, то хотя бы логично, если бы следствие просто ограничилось указанием на поставки продукции в адрес МУПВ «Дороги Владивостока», но поскольку обвинение само признало факт задолженности на 611 млн. рублей (это на период 2011 года, позже она выросла до 1 млрд. рублей), то оно сразу же зародило противоречие. У любого здравомыслящего лица должен был появиться вопрос, как можно получить прибыль при такой задолженности?

Кстати, в этой части обвинение вновь нарушает все правила формальной логики, так задолженность на 611 млн. рублей образовалась по всем договорам за период с 2008 года, но когда защита просит проанализировать цены по всем договорам и за весь период сотрудничества, нам в этом отказывают, и мне вменяется только один договор 142/09 от 04.03.2009.

Довод обвинения о получении прибыли на 16,8 млн. рублей, очень похож на вывод суда о том, что утверждение защиты о безвозмездном характере поставок продукции муниципальному предприятию не нашло своего подтверждения (лист 105 приговора). Сторона защиты заявляла об убыточности, а не безвозмездности поставок.

По факту ГК «Востокцемент» поставила в адрес МУПВ «Дороги Владивостока» продукции на 2,5 млрд. рублей, получила оплаты на сумму около 1,5 млрд. рублей, задолженность МУПВ «Дороги Владивостока» на сумму 962 млн. рублей была прощена.

Вот реальные показатели, которые у любого лица, занимающегося производством продукции, уже не вызвали бы никакого сомнения в том, что получить прибыль при таких данных просто невозможно.

Если по мнению суда мы должны были торговать безвозмездно, и меня обвиняют в том, что мы простили только 962 млн. рублей, а должны были все 2,5 млрд. рублей, то так и следует указать в приговоре, однако, полагаю, что такого преступления в Уголовном кодексе РФ нет.

Суд и обвинение уделили много внимания тому факту, что ГК «Востокцемент» простила задолженность уже после возбуждения уголовного дела.

Сторона защиты привела доказательства, подтверждающие, что это никак не связано, поскольку еще возбуждения уголовного дела 10.03.2016 года мы начали реорганизацию МУПВ «Дороги Владивостока», из него были уволены практически все сотрудники, то есть я намеренно прекратил деятельность этого предприятия, поскольку я со своими заместителями посчитали, что выполнять подобные работы выгоднее бюджетному учреждению «Содержание городских территорий» (том 9, л.д.73).

То есть, еще до возбуждения уголовного дела я оставил МУП без работы и без каких-либо активов, администрация города Владивостока по долгам МУПВ не отвечает, поэтому даже, если бы мы не простили эту задолженность, взыскать ее все равно было невозможно.

Кроме того, для понимания того, насколько для ГК «Востокцемент» эта деятельность была убыточна, следует учесть следующие важные для стороны защиты доказательства, которым суд также никакой оценки не дал.

Из ответа директора ООО «Востокцемент» А.Н.Сысоева от 29.12.2018 (Том 131, л.д.-163-164), а также из допроса свидетеля Бевзы Ж.В.  (страницы приговора 109-110) усматривается, что убытки ООО «Востокцемент», вызванные необходимостью привлечения кредитных средств для компенсации дефицита оборотных средств в связи с задолженностью МУПВ «Дороги Владивостока» за период с 2008 по 2016 годы составили 450 млн. рублей.

Согласно заключению ООО «Моор Стивенс» от 11.09.2017, если бы МУПВ «Дороги Владивостока» полностью погасило свою задолженность по договору 142/09 от 04.03.2009 года, то мы бы получили прибыль в сумме 127 млн. рублей.

Таким образом, если бы МУПВ «Дороги Владивостока» полностью расплатилось с нами по договору 142/09 от 04.03.2009, и даже если согласиться с заключением экспертов «Приморского РЦЦС» о превышении цен на 143 млн. рублей, все, что теоретически могла заработать ГК «Востокцемент» это 270 млн. рублей, а наши убытки только от обслуживания кредитов из-за задолженности МУПВ «Дороги Владивостока» составили 450  млн. рублей.

Уважаемая коллегия, доказывая свою невиновность, я рассматриваю уже самые невероятные предположения в пользу обвинения.

Чтобы участникам процесса было понятно, я хочу пояснить, что задолженность МУПВ «Дороги Владивостока» в 962 млн. рублей составляет примерно 1/12 от всего бюджета Владивостока - это гигантская сумма, даже в свои лучшие времена МУП нам больше 180 млн. рублей в год не платило, ситуация, что оно бы с нами полностью расплатилось - это просто фантастика, но и в этом случае, учитывая наши потери на кредитовании, мы все равно бы получили убыток в 225 млн. рублей.

Поэтому простили бы задолженность или нет, все равно поставки продукции муниципальному предприятию для ГК «Востокцемент» были убыточны. В связи с чем все предположения о том, что я совершил какие-либо действия в интересах ГК «Востокцемент» - это домыслы. У обвинения нет никаких объективных доказательств получения прибыли ГК «Востокцемент» от торговли с МУПВ «Дороги Владивостока».

Если все так, как говорит обвинение, то почему оно возражает против проведения экономической экспертизы.

Все чего просит защита, это сравнить цены не за ограниченный период, а за все время поставок и по всем договорам, а также установить экономический результат, то есть определить, что получила ГК «Востокцемент» - прибыль или убыток от торговли с МУПВ «Дороги Владивостока» также по всем договорам и за весь период сотрудничества.

Если бы я был виновен, стал бы я ходатайствовать о такой экспертизе, но как я могу доказать свою невиновность, если в уголовном деле нет никаких данных об этом, заключение специалиста, приобщенное защитой, не признается судом надлежащим доказательством, а в ходатайстве о проведении судебной экспертизы отказывается.

 Я уже упомянул, что по данному делу не обвинение доказывает мою виновность, это я доказываю свою невиновность, на как при таком подходе суда я могу это сделать?

         Суд первой инстанции не дал никакой оценки тому факту, что если бы МУПВ «Дороги Владивостока» полностью рассчиталось с ГК «Востокцемент», то это было бы всего 1,4% от чистой прибыли, полученной от всей деятельности ГК «Востокцемент» (Том 116, л.д.-65).

Только эти данные сами по себе свидетельствуют, что торговля с МУПом не имела для меня никакого значения.

Сумма, вмененная мне в качестве взятки 75 млн. рублей - это мои расходы, из которых 8 млн. рублей ушло в 2013 году на избирательную компанию, то есть 67 млн. рублей за 6 лет я потратил на содержание своей семьи.

         При моих финансовых возможностях это не очень большая цифра, у меня нет никакой недвижимости за границей, дети жили и учились в Приморском крае, у меня такие же дома, как и моих братьев, яхтой пользовались все члены семьи, на вертолете кроме меня летали сотрудники городской и краевой администрации, я уже не говорю про официальных лиц – гостей Владивостока, все это видно из материалов дела.

         Я никогда не вел учет средств, потраченных на благотворительность, но из документов, изъятых в ГК «Востокцемент» при обысках, усматривается, что только за период 2013-2014 годов я потратил на благотворительные цели свыше 56 млн. рублей, то есть за два года на благотворительность ушло 56 млн. рублей, а за 6  лет я потратил на себя и свою семью 67 млн. рублей, получается, что я тратил на благотворительность больше, чем на себя, это само по себе опровергает довод о наличии у меня корысти.

         Факт занятия благотворительностью отражен судом в приговоре при оценке моей личности, кстати, это тоже одно из доказательств распоряжения мною доходами от бизнеса, поскольку расходы на благотворительность отражены в тех же тетрадях Эповой, а также продублированы в отчетах по расходам на общественную деятельность, изъятых в ООО «Востокцемент» и приобщенных к материалам уголовного дела (том 19, л.д.201-243; том 20, л.д. 18-45; том 29, л.д. 245), понятно, что на доходы Главы города Владивостока я не мог бы за два года потратить на благотворительные цели 56 млн. рублей.

         Я не оспариваю, что у меня были значительные финансовые возможности, но деньги всегда были для меня не целью, а средством.

Для подготовки Владивостока к САММИТУ АТЭС, который проводился в 2012 году, мне нужны были финансовые ресурсы, и они были у меня в созданном ранее и контролируемом мною бизнесе - ГК «Востокцемент».

В период подготовки к САММИТУ АТЭС считать деньги не приходилось, я знал, что моя политическая карьера зависит от того, как я выполню поручение Президента РФ о подготовке города к этому событию.

         Возможно, я выбрал неправильный путь, я сознаю, что нельзя совмещать работу Главы города Владивостока и предпринимательскую деятельность. Но я успокаивал себя тем, что ничего скрывал, все видели постоянно растущую задолженность МУПа, всем было понятно, что я на этом не зарабатываю.

         Конечно, в это не просто поверить, поэтому некоторые свидетели в суде из числа конкурентов ГК «Востокцемент» и предполагали, что эта деятельность приносила мне прибыль.

         Это же предполагали сотрудники УФСБ по Приморскому краю, когда усматривали в моих действиях статью 289 УК РФ.

Но неужели можно осудить меня и брата за совершение особо тяжких преступлений только на основании предположения - «если торговали, значит было выгодно».

Китайский философ Конфуций говорил, что вещи надо называть своими именами.

Однако, обвинение по этому делу пыталось всеми силами отвлечь суд от простых и понятных понятий.

Вместо прибыли от моих действий указывалось на то, что я получал взятки за поставки продукции, за то, что мои родственники получали дивиденды, указывали на прибыль от всего моего бизнеса, а не от поставок муниципальному предприятию.

Вместо прибыли от действий Лушникова А.В. указывалось на то, что он должен был принимать участие в аукционах, продолжать закупки и не менять поставщика продукции т.п.

Все эти длинные формулировки нужны были только для того, чтобы скрыть дыру в обвинении, поскольку никакой прибыли не было. А если нет прибыли, значит нет и моих действий в интересах ГК «Востокцемент», а, следовательно, нет и взятки.

Я призываю суд поступить именно так, как советовал Конфуций - назвать «вещи своими именами».

Если моими стараниями ГК «Востокцемент» получила прибыль, укажите ее в приговоре и осудите меня, а если таких доказательств нет  - оправдайте.

Мне кажется, что это просто и справедливо."