Очнись, страна огромная!
Непраздничное настроение, или Потеря памяти
Непраздничное настроение, или Потеря памяти
Не знаю, как вы, читатель, а я каждый год, особенно в ту майскую неделю, что предшествует Дню Победы, думаю о том, что еще пять, ну шесть лет – и не пройдут по Красной площади в колонне победителей те, кто своими руками ковал Победу, бил фашистов в воздухе, на земле, на воде и под водой. Они уходят, наши ветераны, наши старики. Даже те, кто в войну был сыном полка или юнгой, не становятся моложе и здоровее. А вместе с ними мы теряем не просто поколение, мы теряем очевидцев, свидетелей. И для тех малышей, что сегодня лежат в колясках, увы, война 1941-45 годов будет уже совсем историей – чем-то таким, чем для нас является Оте-чественная война 1812 года. Это объективная и в то же время очень печальная реальность.Кино и метрыСлова о том, что никто не забыт и ничто не забыто, конечно, красивые. Но, к сожалению, мы забываем. Еще как забываем! Посмотрите, какие сегодня снимают фильмы – и тем более сериалы - о Великой Отечественной. Достойных фильмов, над которыми хорошо потрудились консультанты, историки, даже гримеры и бутафоры, - единицы! Остальное… Хорошо если это не откровенная клюква, в которой красивенькие, чистенькие, грудастенькие актрисочки флиртуют с красивенькими, чистенькими – даже ногти отманикюрены! – актерами, а последние иногда постреливают из автоматов и танков тех моделей, которых во время войны просто не было. Как правило, это «фантазия на тему», нечто, где война используется в качестве антуража «для усиления эффекта». Знатоки хватаются за головы, искусствоведы плюются, а публика, публика-то смотрит! И исподволь формируется поколение, которое – как мы о войне 1812 года – судит о Великой Отечественной как о забавном приключении. Лично я для себя после просмотра пары фильмов-новоделов «на военную тему» сделала вывод: детям не показывать. Не потому, что страшно, а потому, что гадко. Купила DVD «Лучшие советские фильмы о войне» - «Аты-баты, шли солдаты», «Двадцать дней без войны», «Баллада о солдате», «Чистое небо», документальный цикл «Неизвестная война», «А зори здесь тихие»…
И тяжко на душе не только от такого рода художественной забывчивости. Ведь искусство – оно, по сути дела, всегда лишь отражает тенденции, формирующиеся в обществе. А тенденции… Тенденции заставляют плакать.Не знаю, как вас, а меня ужасала та вакханалия, что творилась в преддверии 65-летия Победы. «Каждый ветеран войны должен иметь благоустроенное жилье!» - сказал то ли президент, то ли премьер-министр, и пошла писать губерния. Засуетились-забегали чиновники разных мастей, издавая постановления и изображая одесский шум. А сколько жизнерадостных сюжетов выдали на-гора государственные телеканалы: 80-летние ветераны, всю жизнь прожившие в бараках, в коммуналках, переселяются в выданные добрым нашим государством квартиры. Стыдоба-то какая! Выходит, доброе наше государство в лице его доблестных чиновников и депутатов 65 лет (!) закрывало глаза на то, что люди, своей кровью отстоявшие свободу страны, живут в нечеловеческих условиях. А тут – на тебе – опомнились! Но опять же по-своему. Ведь в то же самое время не раз и не два по Приморскому краю (и не только) отшивали этих же ветеранов: «У нас нет свободного жилья, и вам по нормативам не положено, до свидания, дедушка!».
Или прокуратура возбуждалась сильно оттого, что для ветеранов, живущих во Владивостоке, решили повысить нормы на жилье. Напомним, что в апреле прошлого года гордума сразу в трех чтениях приняла внесенные мэрией поправки в муниципальный акт «Об установлении нормы предоставления и учетной нормы площади жилого помещения в городе Владивостоке». Согласно этому документу единственный в Приморье муниципалитет «обнаглел» (и депутаты эту «наглость» поддержали) до того, что эту самую учетную норму для ветеранов Великой Отечественной войны, членов семей умерших инвалидов и участников войны увеличил с 13 до 36 квадратных метров. То есть если раньше ветеран имел право на получение нового жилья только в случае, если он жил на 13 кв. м, то теперь – если жилплощадь доходит до 36 кв. м. Это позволяло значительно большему числу давно заслуживших людей получить новые квартиры, но вмешалась прокуратура. Потому что (ФОРМАЛЬНО, по федеральным законам) нельзя увеличивать учетную норму для ветеранов, не увеличивая ее для остальных категорий граждан. И суд, рассмотрев иск прокуратуры, отменил поправки в муниципальный акт. Потому что – закон.Да что там! Даже в рамках этой акции «Дадим квартиры тем, кто давно имеет право», были выпущены не освещаемые широко в прессе циркуляры, в которых оговаривалось, какие участники войны имеют право на квартиру, а какие – нет. А что? Пойдут все участники подряд, на всех не напасешься.
А сегодня – очень редко, в конце выпусков новостей – нет-нет да и просочится сюжет о том, как, к примеру, ветеран выбрал себе новострой в качестве нового жилья и теперь оказался в квартире «нулевого цикла»: стены да пол, а все остальное – за свой счет. А чиновники разводят руками, лицемерно усмехаясь: это был выбор ветерана, мы ничем помочь не можем…Хождение по мукамПенсии, лекарства, автомобиль или инвалидная коляска для участника войны – чего ни коснись, везде наткнешься на равнодушие и бессердечность. Вот пример из моей журналистской практики. В прошлом году позвонил в газету участник войны Павел Степанович. Был он снайпером. Воевал с японцами в Маньчжурии, себя не щадил. Раны, полученные в 1945-м, дали себя знать много позже – в 2003-м ветерану пришлось отнять ногу. Но он не теряет ни оптимизма, ни жизнелюбия – дети хорошие, внуки замечательные, жена, Вера Васильевна, всегда рядом.И накануне 65-летия Победы пришла Павлу Степановичу открытка из одного госучреждения. Мол, ждем вас, дорогой ветеран, для вас специально разработаем программу реабилитации, позвоните…
Павел Степанович позвонил. И выяснилось, что может он получить новую инвалидную коляску. Сущую малость нужно сделать для этого пожилому инвалиду: первое – пройти полную медкомиссию (не выросла ли нога, убедятся медики), второе – со справкой медкомиссии приехать в учреждение (Павел Степанович живет в Первореченском районе, а учреждение – на Магнитогорской), получить там справку и отвезти ее в другое учреждение на Муравьева-Амурского, взять там еще одну справку. И третье – явиться опять же лично на Магнитогорскую для получения коляски. Какие пустяки! Подумаешь…Ветеран поначалу не унывал. Внук свозил его в поликлинику и на руках носил по кабинетам, потому что на костылях ходить у Павла Степановича сил нет, а коридоры в поликлинике на движение в коляске не рассчитаны. При этом врачи сурово и методично выполняли профессиональный долг: просто так подписать справку не могли, ветерану пришлось везде одеваться-раздеваться, предъявлять культю на осмотр – без костылей, одноногому! Получив-таки заветную справку, Павел Степанович опять позвонил в учреждение и спросил: может ли его жена с двумя паспортами, со свидетельством о браке и справкой прийти вместо него? «Ну что вы, – грозно ответили ветерану, – ни в коем случае! Если вы сами почему-то (почему-то!!!) не можете, тогда ваша жена согласно закону нумер такой-то дробь такой-то статьи такой-то пункта такого-то должна получить нотариально заверенную доверенность на право подписи и прийти за справкой, а получать коляску все равно только вы, только лично!». И пошли опять лихо сыпать названиями статей и законов, от которых у пожилых людей поднимается давление и трясутся руки… После журналистского звонка в те самые учреждения, что так лихо заботились о ветеране, жене Павла Степановича разрешили получить коляску «всего лишь» с паспортами и доверенностью. Но – под личную ответственность ветерана. Мол, если супруга коляску угонит и налево продаст, на себя пусть пеняет. И вот таких вот примеров «заботы» - полным полно.
Спешите делать доброНам, сегодняшним, войны – слава богу – не знавшим, представить, что вынесли на своих плечах ветераны, просто невозможно. Может быть, оттого, что мы не в состоянии понять и прочувствовать, мы так черствы? Не знаю…Знаю только, что есть – и вот тут нельзя не радоваться – другие примеры. Есть совсем юные волонтеры, которые накануне 9 Мая спокойно, без лишней рекламы, привели в порядок могилы участников войны на Морском кладбище. Есть добрые, совестливые люди, которые берут шефство над живущими в их домах ветеранами. Есть села и поселки в нашем крае, где всем миром скидываются на ремонт и покраску памятников и обелисков односельчанам, погибшим на фронтах Великой Отечественной. Есть поисковые отряды, к примеру, «АвиаПоиск» которые не дают нам окончательно утратить память, теребят, заставляют задуматься, осознать… На все это у меня больше надежды, чем на сотни указов, циркуляров et cetera. Может быть, именно благодаря этому идущему из души народной позыву мы все же будем помнить о тех, кто не щадил себя на полях сражений. Помнить!Из воспоминаний Геннадия Приходько, юнги огненных рейсов:
«В 1942 году мне исполнилось 12 лет, и я сразу же – по примеру своих друзей – стал оформляться работать на флот, тогда существовал указ наркомата о том, что мальчики могут с 12 лет заменять ушедших на фронт мужчин. А хотелось быть причастным к войне, помогать. В отделе кадров пароходства меня встретили без удивления, сказали, что несколько месяцев будет идти проверка, какие нужны документы. И через несколько месяцев я уже ушел в свой первый рейс на теплоходе «Мичурин» - в июне 1943 года. В этот день кончилось мое детство.Взрослые показывали нам пример мужества, и страшно не было. Да и мы словно взрослыми стали. Не до шалостей было… Бесконечные тревоги, сон в одежде… Почему в одежде? Спать без одежды нам разрешалось только в те дни, когда штормило. Если судно торпедировали или разбомбили, оно держится на воде от двух до пяти минут. У команды есть секунды, чтобы выскочить и сбросить шлюпки, а то и просто успеть хоть немного отплыть от судна, чтобы не попасть в воронку… Так что не до одевания. А в шторм никто не летал, не было и торпедных атак. Один раз нас торпедировали, но, слава богу, пронесло».Из воспоминаний малолетней узницы фашизма Клавдии Ивановой (фамилия изменена):«Дорога от границы как раз наше село делила на две половины. И по дороге той на восток днем и ночью шли наши отступающие войска, скот гнали – за Днепр, за Днепр… Пыль столбом… Про эвакуацию мы как-то не думали, нас у отца было четверо дочек, хозяйство – куда уходить, зачем? Старшие сестры с детьми к нам как раз приехали – мужья-то воюют. И не только мы, все сельчане никуда не трогались. Страшно? Да, было. Помню, как нас первый раз бомбили. Самолеты шли над селом низко так. А я на вишне сидела, ягоды собирала. И вдруг смотрю – возле самолетов что-то вьется, как воробьи… Мне и невдомек, что это были фугасные бомбы. Ох, как гремело, как рвалось! Осколок одной бомбы пробил наш сарай и чудом не убил сестру. А по селу много людей посекло. А какие хлеба в тот год уродились! Сказочные! А убирать некому. Кто хотел, для себя убирал. Потом стали возвращаться те, кто гнал скот. Говорили, что переправить за Днепр возможности нет. Сколько брошенных коров по полям ходило! Некоторые брали себе – ну невозможно видеть, как мучается недоенная скотина. Мы тоже взяли - вола.
В конце лета в село вошли немцы. Случилось это спокойно и даже буднично – приехали на мотоциклах, назначили старосту. И до весны в целом жизнь в селе была спокойной. А потом пришло известие – парней и девчонок, кому уже 16, будут увозить в Германию на работу. Зачитал староста список – 40 человек. И я в этом списке… Страшно было – не описать словами: куда повезут, как, что там... Бабушка моя Вера мне говорила: Кавуся, ничего не бойся, я тебя отмолю, все будет хорошо. Главное, как поедете, сядь так, чтобы не вперед смотреть, а на дом родной… А я у ворот дома посадила акацию – красивую такую. Вот и сказала родным: вы акацию поливайте, берегите ее – тогда я точно домой вернусь. А если завянет или засохнет – так и знайте, нет меня больше… Мама мне с собой еды узелок большой дала, яиц, кур двух зажарила, хлеба напекла. Пекла и плакала, плакала. И 25 апреля нас всех собрали, посадили в телеги и увезли. Я сидела, как бабушка велела, спиной к дороге. Не прийти? А как? Объявили: кто будет прятаться, того родных постреляют… Прощались мы с родными насовсем. Бабушка все повторяла: я молиться буду, с тобой все будет хорошо. Все село нас провожало, шли за нами и шли…»
Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ.
