В списках не значится
От воспоминаний о войне у Виктора Михайловича перехватывает горло. Он отворачивается к окну, чтобы не было видно, как повлажнели его глаза. В нашей беседе образуется пауза…
От воспоминаний о войне у Виктора Михайловича перехватывает горло. Он отворачивается к окну, чтобы не было видно, как повлажнели его глаза. В нашей беседе образуется пауза…Мы общаемся в палате одной из больниц Владивостока, куда мой собеседник угодил после обострения своих недугов: 81 год – это не фунт изюма. Интересно, о чем или о ком думал в эти мгновения ветеран Великой Отечественной, не признанный Родиной? Может быть, о друзьях, погибших в корейском порту Гензан? Или о юнгах Тихоокеанского флота, с которыми его свела судьба и она же потом разбросала их по всей России? Тех, кто выжил в этой страшной войне…
«Партизанить» на мореИх было шестьдесят - пацанов, оборванных, недоучившихся и голодных, собранных военкоматами со всего Приморья для пополнения экипажей судов гидрографического отдела (ГО) Тихоокеанского флота: взрослых моряков забрали Балтика, Черное море и Западный фронт.Юные краснофлотцы были разных национальностей, но почти одного возраста, от 14 до 16 лет, и практически у каждого отец или воевал, или пал смертью храбрых, как у Виктора Михайловича.Его отец, Михаил Петрович Музычук, погиб в 1943 году под Сталинградом. Когда началась война, он работал в военкомате поселка Астраханка, где и проживал с женой и малолетними детьми – сыном и тремя дочерьми. В июне 1941-го Музычук-старший был на военных сборах, откуда его прямиком отправили на фронт. Он даже не заехал домой попрощаться. Михаил Петрович успел написать родным только два письма, одно в вагоне поезда, когда дальневосточников везли на фронт, другое – в окопах. А потом пришла похоронка. Приглашение на «службу» от знакомого мичмана 14-летний Витя Музычук принял с радостью. Во-первых, матери станет полегче, во-вторых, ему очень хотелось отомстить фашистам за отца. Но на фронт его не отправили, а определили юнгой на тральщик «Партизан» гидрографического отряда (ГО) ТОФ. В отряд также входили пароходы «Полярный», «Охотск», «Океан», «Пешков», «Лебедь».- Мы должны были заниматься в классах, но этого не случилось, и нас расписали по судам. Так в декабре 1943 года я попал на «Партизан», который стоял в доке Дальзавода. Нас расписали по боевым частям, я был штурманским электриком, - рассказывает Виктор Михайлович.Вместе с ним на «Партизан» определили еще восьмерых мальчишек. Как и полагается, им зачитали устав, поставили на довольствие, пошили настоящую матросскую форму. Но присягу они не принимали, поскольку были несовершеннолетними.На Дальзавод вход посторонним был заказан. Поэтому юнгам выдали специальные пропуска с фотографиями для прохождения на территорию «режимного» предприятия. Фотокарточка с пропуска у Виктора Михайловича сохранилась по сей день. Основной задачей судов ГО ТОФ было материальное обеспечение маяков – продовольствием и запчастями – вдоль всего советского дальневосточного побережья до Берингова пролива.Однажды «Партизану» поручили отбуксировать тушу кита на Камчатку для кормления служебных собак. Его добыли китобои, базировавшиеся на одном из островов Тихоокеанского побережья. За давностью лет Виктор Михайлович не помнит по именам всех, с кем ему довелось встречаться за время службы. Но он хорошо запомнил, что китобоями руководила громкоголосая, властная женщина. И мужчины ей беспрекословно подчинялись. Виктора этот факт тогда очень впечатлил, до сих пор он думал, что главный в доме – мужчина и его слово – закон.Спасибо бочке- Осенью 1945 года наш «Партизан» должен был отправиться с морскими пехотинцами в порт Сейсин, где уже воевал отряд, в котором служила санинструктор Мария Цуканова. Ей потом посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. Когда японцы их прижали к морю, мы получили команду: «Срочно доставить десант в Сейсин!», - вспоминает Виктор Михайлович. - Мы всю ночь простояли в бухте Новик, это на острове Русском, дожидаясь команды к отплытию. Но у нашего парохода был тихий ход, поэтому в Сейсин ушел другой тральщик. А нас после разгрузки направили в Корею. По пути к месту назначения мы обслуживали маяки…4 ноября 1945 года «Партизан», готовый к отплытию на родину, стоял на рейде в корейском порту Гензан. Когда пароход стал разворачиваться, чтобы выйти из бухты, то зацепил японскую мину.- Мы подорвались в 11.30 утра. Я стоял на верхнем мостике. Было уже прохладно, и боцман дал мне телогрейку. Взрывом меня выбросило за борт. Когда я вынырнул и огляделся, то от угля все вокруг было черным. Телогрейка и штаны намокли и тянули меня ко дну, я их сбросил и остался в одних кальсонах… А вокруг барахтались люди, цепляясь за все, что могло бы продержаться на воде. Мимо меня проплывала бочка, я попытался ее ухватить, но она была пустая и вертелась на воде, зацепиться за нее никак не получалось. Но потом все-таки мне удалось сделать это, - рассказывает бывший юнга.Жертвами взрыва стали 26 человек. Их похоронили на территории порта Гензан рядом с братской могилой краснофлотцев, погибших при освобождении Гензана. Оставшиеся в живых члены команды «Партизана» вернулись во Владивосток в конце декабря 1945 года. - За нами пришел американский ленд-лизовский фрегат, на котором команда была нашей. Когда мы погрузились и надо было уже отходить, капитан получил приказ подождать знаменитого клоуна Карандаша (Михаила Румянцева), который в эти дни находился в Корее с цирковыми артистами. Я не знаю, что они делали там, может быть, выступали. Один раз видел его с женой на базаре. Он – маленький, она – большая. Мы стояли минут 15 – 20. Командир фрегата уже начал психовать, он не хотел брать на борт посторонних людей, пусть даже знаменитых. Кроме того, артисты опаздывали, а это было не в его правилах. В конце концов ему это надоело, и он приказал поднять трап, - говорит Виктор Михайлович.Когда между фрегатом и берегом образовалась полоска воды шириной в 10 – 15 метров, на причал примчались артисты. Они кричали и отчаянно махали руками, но командир фрегата уже смотрел в сторону горизонта…По прибытии во Владивосток раненых членов команды «Партизана» положили в госпиталь, в том числе и командира парохода капитан-лейтенанта Веревкина. У него было сильно обожжено лицо.А юнга Виктор Музычук получил увольнительную на 15 суток для поездки домой на Новый год. Сохранился его отпускной билет № 80 от 31 декабря 1945 года, подписанный начальником гидрографической службы ТОФ инженером-капитаном I ранга Бубновым. Отдохнув, Виктор вернулся в отдел гидрографии, где ему предложили остаться в казарме до совершеннолетия, чтобы через три года вновь пойти служить, но уже по призыву по возрасту. Юнга отказался, и его направили техником в электронавигационную мастерскую, положив оклад в половину реального, потому как техник из Виктора тогда был никакой…В мастерской бывший юнга проработал полтора месяца, получив 600 рублей и много продовольственных карточек. После чего устроился на курсы шоферов. Далее его судьба не пересекалась с гидрографическим отрядом ТОФ…А у вас есть справка о наличии справки?Прошли годы. Сегодня бывший юнга отдела гидрографии ТОФ не числится в списках ни работников тыла, ни участников войны. И, соответственно, не имеет ни наград, ни льгот. Хотя юнги, служившие в годы Великой Отечественной на военных кораблях, приравнены к ее участникам. Все, что Виктор Михайлович получает от государства в дополнение к пенсии, - это надбавка по старости - одна тысяча рублей в месяц плюс льгота по инвалидности: Музычук инвалид второй группы.Дело в том, что все документы парохода «Партизан», в том числе комсомольский билет и новенький паспорт Виктора Музычука, пропали во время взрыва в Гензане. Лет десять назад Виктор Михайлович пытался документально подтвердить свое боевое прошлое, но из Гатчины, где хранится Военно-морской архив России, ему ответили, что в архивах за 1945 год нет данных по пароходу «Партизан» ГО ТОФ. Правда, сохранились данные, что он действительно находился на «Партизане» в качестве юнги только 5, 7 и 14 марта 1944 года. Остальные дни его службы почему-то оказались незафиксированными. А для получения статуса участника войны Музычуку необходимо подтвердить свое пребывание в команде героического парохода в течение полугода…Он попытался найти следы своей работы в электромеханической мастерской отдела гидрографии, обратившись за помощью в военкомат Первомайского района Владивостока. Ответ пришел неутешительный: «В списке работников мастерской Вы не значитесь». Но ведь зарплату и талоны он получал! Не из собственного же кармана их ему выдавал кассир? Должны же остаться хоть какие-нибудь документы!- Из тех, с кем я служил на «Партизане», я встречал во Владивостоке в 1957 году старшего матроса-минера Мельникова. А в Охотском море - нашего кочегара, но имени его не помню, - беспомощно разводит руками пожилой человек.Сохранилась фотография, где юнга Витя Музычук «увековечился» со своим боевым товарищем, с которым ходил на «Партизане» в тот злосчастный рейс. Виктор Михайлович помнит, что при взрыве товарищ сломал руку. Но ни имени, ни фамилии приятеля он тоже не помнит. Время берет свое…Много лет спустя после войны Музычук увидел в фотоальбоме сестры фотографию затонувшего «Партизана». Оказалось, что фото сделал ее друг, находившийся в Гензане в конце 1945 года. Ничто в этом мире не исчезает бесследно. Жаль, что к бездушным справкам в нашей стране это не всегда относится.Автор: Сергей КОЖИН.
