Вровень с эпохой

Ее квартира напоминает архив, библиотеку и музей одновременно. Повсюду множество книг, альбомов с фотографиями, записей с воспоминаниями, старинная мебель и вещи из разных эпох. Она и сама очевидец большой эпохи. 29 июня ветеран труда Алла Невежкина (по мужу Зайковская) отметила 93-й день рождения. 

Ее долгая жизнь была насыщена неординарными событиями и встречами с удивительными людьми. Корреспондент «В» побывал в гостях у Аллы Михайловны, и она поделилась своими воспоминаниями.

Ветеран трех революций

Родилась Алла в 1923 году в семье видного приморского революционера и общественного деятеля. Михаил Андреевич Невежкин активно участвовал в революциях 1905-го и 1917 годов, Гражданской войне и становлении советской власти на Дальнем Востоке.

Его призвали на службу в Сибирскую военную флотилию в конце Русско-японской войны. Во Владивостоке в это время бунтовали солдаты, выведенные в тыл с фронта на сопках Маньчжурии, и молодой матрос буквально сразу заразился революционными настроениями. 10 января 1906 года он принял участие в мирной демонстрации возле торгового порта и железнодорожного вокзала. Митинговавших рабочих и солдат встретили казаки. Невежкина вместе с приятелем из флотского экипажа задержали и посадили на гауптвахту. Им повезло: дежурным писарем оказался земляк Михаила и в общей неразберихе он сумел уничтожить подготовленные обвинительные документы.

Через три месяца Невежкин оказался на борту крейсера «Аскольд», который в 1907-м отправился в заграничное плавание. Под Андреевским флагом дошли до Сайгона. Весь обратный путь на корабле зрело возмущение, и когда экипаж вернулся на родину, его расформировали. Механиков и минеров оставили в ремонтных мастерских Дальзавода для ремонта крейсера. Невежкина приписали к минному батальону. Именно эта часть в октябре 1907 года устроила во Владивостоке восстание. Минеры пытались прорваться к стоявшему у мыса Чуркина эсминцу «Скорый», на котором моряки подняли красный флаг. Эсминец расстреляли с канонерской лодки «Манджур», и «Скорый» на полном ходу врезался в берег. Уцелевших моряков и рвавшихся к ним минеров, в том числе Невежкина, арестовали. В итоге неблагонадежного матроса уволили с флота, и следующие 10 лет он трудился мастеровым в Минном городке.

Когда подоспели новые революции – февральская, а затем октябрьская, естественно, Михаил Невежкин не остался в стороне. Будучи большевиком, он стал сподвижником первого председателя исполкома городского совета рабочих и солдатских депутатов Константина Суханова, сдружился с ним (к слову, Суханов подарил Невежкину свой письменный стол). После его гибели боролся за советскую власть в Приморье уже вместе с Сергеем Лазо. В ночь с 4 на 5 апреля 1922 года, когда японские интервенты начали открытую оккупацию Владивостока, чудом избежал ареста. Во время Гражданской войны ушел в подполье, снабжал партизан взрывчаткой, самодельными бомбами и гранатами.

По воспоминаниям Михаила Андреевича, самым поразительным моментом в его жизни стало 25 октября 1922 года. Ночью все военные корабли интервентов и белогвардейцев, рыбацкие и торговые суда ушли из бухты Золотой Рог. Утром рейд был девственно пуст. И на улицах города людей было наперечет. Десятки тысяч человек навсегда покинули Владивосток и Россию…

Ровно через три месяца в гавань зашел первый боевой корабль: из Шанхая вернулся сторожевик «Адмирал Завойко». Его переименовали в «Красный вымпел» (ныне это плавучий музей ТОФ). Позднее к нему присоединился сторожевик «Воровский». Партия бросила коммуниста Невежкина на восстановление военного порта и первых боевых кораблей.

В 20-х годах Михаила Андреевича избрали членом горсовета Владивостока. Его партзаданием стали ликвидация беспризорности и организация детских садов. При этом для родной дочери места в детсаду он не добивался – это было дело принципа.

Затем партия отправила его на несколько лет в Корякию поднимать рыбацкую отрасль, там Невежкин работал заместителем главы Пенжинского района.

Вернувшись во Владивосток, он долгое время трудился главным энергетиком военно-морского порта, который накануне Великой Отечественной войны разместился на северной стороне Золотого Рога. Занимался светомаскировкой города и флота, готовил бомбоубежища на случай обстрелов. За работу на этом посту и поддержание в боевом состоянии кораблей ТОФ Михаила Невежкина наградили орденом Трудового Красного Знамени и серебряными часами (они хранятся в музее торгового флота).

Ветерана трех революций почитали во Владивостоке во все годы советской власти. Ему довелось встречаться с министром обороны маршалом Советского Союза Андреем Гречко, когда тот приезжал в наш город, его лично чествовал командующий ТОФ адмирал Виталий Фокин.

«Дядя Ворошилов, я вас знаю!»

На долю дочери Михаила Невежкина Аллы тоже выпало немало знаменательных встреч. Одну из них, случившуюся 87 лет назад, она отлично помнит до сих пор.

Летом 1929 года Алла, ее старший брат Толя и сестра Лида играли на берегу бухты Золотой Рог недалеко от своего дома, стоявшего рядом с Матросским клубом. На глазах у детей к берегу подошел сторожевой катер, на его палубе вытянулись в строю командиры и матросы в белоснежной форме. На камни спустили трап. По нему на берег сошла группа хорошо узнаваемых людей: их портреты висели на стенах в каждом доме, имена были у всех на слуху, про них слагались песни. Даже маленькая Алла узнала каждого. Это были герои Гражданской войны Климент Ворошилов, Василий Блюхер, Павел Постышев и Иероним Уборевич (в 1930-х всех, кроме Ворошилова, репрессировали. – Прим. авт.).

Дети со свойственной возрасту непосредственностью подбежали к прославленным военачальникам. Шестилетняя Алла звонко крикнула: «Дядя Ворошилов, а я вас знаю, ваш портрет у нас висит!» Неожиданно сподвижник и друг самого Сталина остановился, погладил девочку по голове, спросил, как ее зовут, расспросил о родителях. А потом красные командармы вместе с охраной поднялись на Ленинскую, где их ждали служебные машины. Дети провожали героев до дороги и долго махали вслед…

В ранние школьные годы, вспоминает Алла Михайловна, она дружила с детьми и племянницами Всеволода Сибирцева, в семье которого бывал знаменитый советский писатель Александр Фадеев, и не раз общалась с ним. А в старших классах познакомилась с не менее знаменитым советским композитором Дмитрием Покрассом. Он в ту пору проводил смотры самодеятельности среди коллективов железнодорожников по всей стране, в том числе во Владивостоке. В ДКЖД Алла исполняла для него песню «Тайга золотая». После концерта и отдельного прослушивания маэстро пригласил юную запевалу в Москву учиться в консерватории…

Капитан Невежкин, человек и пароход

Легендарной личностью стал и старший брат Аллы Анатолий. Он посвятил свою жизнь гражданскому флоту.

Еще старшеклассником на каникулах работал учеником старшины катера, юнгой, матросом 2-го класса на пароходе «Эскимос». До войны окончил факультет судовождения Владивостокского морского техникума. Во время учебы попал на практику в полярное плавание парохода «Чавыча» во главе с тогда еще молодым капитаном Анной Щетининой, вместе с экипажем в феврале 1936 года боролся за спасение судна, затертого во льдах. За тот рейс Анна Ивановна получила свой первый орден Трудового Красного Знамени. А еще на долгие десятилетия осталась дружба с участниками ледового дрейфа, с той поры Щетинина стала другом и всей семьи Невежкиных.

– У нее была необычайно добрая душа, – вспоминает Алла Михайловна. – Из поездки в Москву Аннушка привезла нам коньки с ботинками, струнные инструменты и новые пьесы для импровизированного драмкружка. Она вообще была душой любой компании…

Анатолий окончил техникум в 1938 году и всего за два года прошел путь от штурмана до второго помощника капитана на пароходе «Комсомолец». В 1940-м его призвали на военную службу. Поскольку штатных судоводителей на флоте не хватало, Невежкина сразу назначили штурманом «Красного вымпела», того самого, что после Гражданской войны восстанавливал его отец.

На сторожевике Анатолий прослужил 8 лет.

Во время Великой Отечественной охранял родной Владивосток и южное побережье Приморья. По его меткому замечанию, эти бесконечные рейсы назывались «утюжить берега». В августе 1945 года «Красный вымпел» участвовал в боевых действиях против японцев, высаживал десант краснофлотцев в Северной Корее, обстреливал японские оборонительные сооружения. За героизм и мужество, проявленные в тех боях, Анатолий Невежкин был награжден орденом Красной Звезды и медалью «За победу над Японией».

После демобилизации в 1948 году он вернулся в родное Дальневосточное морское пароходство. И еще 20 лет провел на капитанском мостике. Водил теплоходы «Перекоп», «Красноармеец», «Аргунь», «Суриков», «Декабрист», «Сталинград», «Полюс», «Гоголь», «Михаил Ломоносов», «Десна», «Приморье», «Валерий Чкалов», «Азия». И вновь получал государственные награды – за доблестный труд. Его имя было увековечено по морской традиции: в его честь океанский танкер в составе Приморского морского пароходства назвали «Капитан Невежкин».

Разведчик в байковой пижаме

Сама Алла Невежкина, успешно окончив в 1940 году среднюю школу, на основании постановления ЦК ВКП (б) получила возможность учиться в любом вузе страны. Она выбрала Московский педагогический институт иностранных языков, хотела учить английский.

Столица провинциальную барышню заворожила. Она до сих пор помнит, как восхитила ее ВДНХ, как ходили с друзьями на каток, как участвовала в демонстрации на Красной площади 7 ноября 1940 года. Алла оказалась правофланговой, шла в самом ближнем к мавзолею ряду и, захлебываясь от юношеского восторга, разглядывала вождя народов Сталина и его соратников: Молотова, Калинина, Микояна, Жданова, Буденного, Кагановича, Берию, Мехлиса, Вышинского. И своего давнего знакомца Ворошилова.

В июне 1941-го Алла поехала на каникулы в Казань, где жила с семьей ее старшая сестра. Лидия с мужем Петром окончили во Владивостоке политехнический институт и получили приглашение на работу на строившуюся в столице Татарской ССР фабрику по производству кинопленки «Тасма». К слову, именно Лидии правительство СССР доверило после войны вывезти в Казань из разрушенного Лейпцига оборудование немецкого концерна Agfa и все найденные там запасы цветной кинопленки…

Те каникулы оказались короткими. Сообщение о начале войны Алла, как и весь советский народ, услышала из радиоприемника. В первые дни царило воодушевление: народ ждал повторения побед, одержанных на КВЖД, Хасане, Халхин-Голе, быстрого освобождения западных районов Украины и Белоруссии, прибалтийских республик. Но уже неделю спустя людей накрыла тревога…

Из столицы начали вывозить вузы, о возвращении туда не было и речи. Зато в Казани расширили набор в мединститут: требовались военврачи. Алла пошла на первый курс. На все лето абитуриентов отправили под Москву рыть окопы. Осенью началась учеба, Алла совмещала ее с ночными дежурствами в госпитале.

Там она познакомилась с еще одним человеком, о котором позже будет знать вся страна, – легендарным советским разведчиком Николаем Кузнецовым. В тот период военные медики готовили его (в том числе меняли зубные пломбы на немецкие) для разведывательно-диверсионной работы в тылу немецкой армии. Как сегодня известно всем, под именем пехотного лейтенанта Пауля Вильгельма Зиберта Кузнецов уничтожил в городах Ровно и Львов восемь фашистских генералов и сановников Третьего рейха…

Но все это будет позже. Осенью 1941-го будущий герой, о котором в госпитале ходили слухи, что он разведчик, носил толстую байковую коричневую пижаму с сатиновыми синими обшлагами на карманах. Некоторые медсестры на него заглядывались, а Алла Невежкина решила познакомиться – уж больно похож он был на брата ее подруги. Знали они друг друга только по именам, но однажды Николая пришел навестить товарищ с петлицами политрука и окликнул его по фамилии: Кузнецов. Отношения между молодыми людьми продлились недолго, вскоре Николая отправили за линию фронта. И лишь после войны выяснилась вся правда о нем…

Владивосток позвал

Вскоре Алла была вынуждена бросить и учебу, и работу медсестры. Наступило голодное время, а самые «сытные» продуктовые карточки давали рабочим. Алла устроилась на эвакуированный в Казань Ленинградский авиаприборостроительный завод, который потеснил фабрику кинопленки. Свою продукцию приборостроители передавали двум казанским заводам, выпускавшим истребители и штурмовики.

Вернуться из Казани в закрытый Владивосток, к родителям, удалось только в начале 1944 года. В этом Алле помогло прекрасное знание английского языка: из США в СССР пошли грузы ленд-лиза, а специалистов со знанием языка не хватало. В Казань из Владивостока был отправлен вызов за подписью члена военного совета ТОФ генерал-лейтенанта Семена Захарова.

Вернуться домой оказалось необычайной радостью, вспоминает Алла Михайловна. Встретиться с родными, вдоволь и вкусно поесть. Но больше всего запомнилось другое: впервые за несколько месяцев она вымыла голову горячей водой с туалетным мылом. Переночевав всего одну ночь дома, сразу же вышла на новую работу.

К концу войны Алла Невежкина стала руководителем группы разнарядок управления уполномоченного министерства внешней торговли СССР во Владивостоке. Через их офис в здании на пересечении Ленинской и улицы 25-го Октября (сейчас это музей имени Арсеньева) оформляли заявки почти все танковые, авиационные, оружейные заводы СССР. Техника, оборудование, металлы, всевозможные запчасти и приборы для нужд всех министерств, работавших на оборону, тоже оформлялись здесь. Владивосток принимал все грузы – от латунной проволоки и катанок легированной стали до пшеницы и «виллисов».

Работы было так много, что люди спали на рабочих столах, увольнительные домой давали крайне редко. Зато паек был очень достойным, хватало на всю семью. Для пошива форменной одежды и пальто выдавали импортную ткань, ведь приходилось общаться с иностранцами. Подчинялась Алла Михайловна непосредственно заместителю министра внешней торговли Михаилу Кузьмину. И была на очень хорошем счету.

Доверие, которое заслужила Невежкина у руководства, характеризует такой пример. Сразу после войны в Находке в результате диверсии или преступной халатности был взорван пароход «Дальстрой» с грузами ленд-лиза из США, готовившийся выйти в бухту Нагаева. На борту было 917 тонн взрывчатки для колымских золотодобывающих предприятий. Само судно, весь пирс с грузами на мысе Астафьева, экипаж и докеров с охраной разнесло в клочья («В» готовит к публикации материал на эту тему. – Прим. ред.). Именно Алле Невежкиной, несмотря на ее молодость (всего 23 года), доверили провести расследование с целью выяснить наличие, характер, качество и количество уничтоженных грузов. За несколько недель кропотливого труда она выяснила ассортимент и объемы всего, что находилось на борту погибшего парохода…

Работа Аллы Михайловны в годы Великой Отечественной войны и командировка в Находку были отмечены правительственными наградами. За «помощь фронтам и Тихоокеанскому флоту» (так написано в наградных документах) и за самоотверженный труд ей вручили медали «За боевые заслуги» и «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов».

В министерстве внешней торговли Алла Невежкина с небольшими перерывами проработала еще долгих полвека. В пору «железного занавеса» летала в командировки в Гонконг, Австралию, Сингапур и другие азиатские страны, вела переговоры о поставках в Советский Союз дефицитного оборудования и материалов. Дважды была замужем, вырастила двух дочерей, внуков и правнуков. И до сих пор хранит память о прожитом времени, о своих родных, о встреченных на жизненном пути людях. 

Автор: Николай КУТЕНКИХ