Добрая воля Джулии Ормонд

Мировая знаменитость, блиставшая в нашем «Сибирском цирюльнике», Джулия Ормонд обещала приехать во Владивосток несколько лет подряд. И вот наконец в 2015-м сдержала свое слово.

– Я очень рада, что приехала во Владивосток, это замечательно, большое спасибо городу за то, что пригласил меня, – сказала актриса. – Наверное, я не буду оригинальной, если скажу, что город меня поразил, но что делать, если это действительно так. Он прекрасен, надеюсь, вы это понимаете и цените…

Для думающих актеров нет рамок

– Вы британская актриса, работали в Голливуде, снимались в России. Чем отличаются актерские школы в этих странах?

– Да, я могу сравнивать, поскольку представляю британскую театральную школу, живу в Лос-Анджелесе и много там работаю. И при этом иногда шучу, что за последние годы больше работала в России, чем в Лос-Анджелесе.

Когда я училась в театральном институте, мечтала лишь о том, что попаду в хороший репертуарный театр, ну и, возможно, когда-нибудь снимусь в кино. В театральной среде в Англии все значительно проще. Там искусство театра, актерское искусство стоит на первом месте, и мысль о славе, о том, чтобы стать селебрити (селебрити – очень популярный человек, известная широким массам личность. – Прим ред.), для меня не была определяющей и не имела большого значения.

В США же вся система кино, система больших студий изначально строилась на звездности, на том, у какой студии больше звезд снимается. Замечу, что в самой идее звездности ничего плохого, негативного нет, поскольку статус кинозвезды – это и своего рода уважение к работе актеров, а для самих артистов – возможность получать больше работы. Ну и, конечно, хорошие, думающие актеры никогда не останутся в рамках блокбастеров, а будут искать участия в независимом кино, которое, будем откровенны, все же ближе к искусству.

Мой опыт работы в России показал, что у вас очень высокая степень сотрудничества внутри съемочной группы, очень ценится сотворчество. У вас я впервые столкнулась с тем, что режиссер и актеры активно обсуждают совместную работу, обмениваются мнениями, как лучше сыграть ту или сцену. Этот момент сотворчества в России очень важен, и для меня это было откровением… На съемках «Сибирского цирюльника» я столкнулась с тем, что многие сцены снимались не короткими эпизодами, а длинным планом, поэтому тщательно репетировались, обговаривались все детали. В американском кино подобное достигается путем монтажа.

Еще один интересный момент я наблюдала не только в России, но и во время работы в Восточной Европе: съемочные группы не обладали суперсовременной техникой, какую имеют американские кинематографисты, но это их никогда не останавливало, не было преградой для творчества. И может быть, потому, что они не имели такой технической базы, знали, что не могут позволить себе расслабиться и надеяться на то, что техника вытянет, они находили интересные творческие решения. И результат оказывался интересным, качественным, ярким!

– Вы снимались в таких известных сериалах, как «Закон и порядок», «CSI». Расскажите об этом опыте…

– В последнее время и правда возникает много вопросов о взаимоотношениях сериалов и кино и о том, как меняется их динамика. Крупные голливудские студии все больше концентрируются на супердорогих блокбастерах со спецэффектами, а вот истории о людях, мелодрамы и все прочее постепенно перемещается на телевизионный экран, в сериалы. А так называемое независимое кино концентрируется на искусстве, на историях, близких реальному человеку. И замечательно, что существуют в мире фестивали, на которых как раз показывают подобное кино – настоящее, о людях и для людей.

Нельзя забывать и о том значительном технологическом прорыве, который происходит прямо сейчас, на наших глазах. Сегодня зритель смотрит фильмы, имея огромный выбор экранов – от кинозала до телефона. И это тоже диктует студиям условия съемок.

Конечно, не все, что снимается сегодня на телевидении, имеет художественную ценность. Однако телевидение становится империей, где правят не спецэффекты, а драматурги и сценаристы, и сценарное качество за последние годы на телевидении выросло стократно, стало стартовой площадкой для очень талантливых сценаристов, режиссеров, актеров (замечу, что даже весьма известные артисты с удовольствием снимаются в сериалах). И на выходе получается смелая, красивая, даже авангардная вещь, которая просто невозможна в кино.

Гражданка планеты

– Вы снялись в нескольких фильмах о русской истории: «Молодая Екатерина», «Сталин», «Сибирский цирюльник». Это был ваш личный выбор?

– Что-то из этого списка было случайным, просто так получилось. Но для меня это сразу был потрясающий опыт, потому что я училась в театральном институте, где все основано на системе Станиславского и русской театральной школе. Система Станиславского общеизвестна и общепринята в мире, и мне было невероятно интересно играть с русскими актерами. Кстати, помимо них в фильмах про Екатерину и Сталина было много европейских и даже американских актеров. Поэтому, получив от Никиты Михалкова приглашение сниматься, я примерно понимала, что меня ждет, мне было очень интересно. Хотя я отчетливо сознавала, что будут и творческие сложности (например постоянно работать с переводчиком), но это не отменяло интереса.

Съемки были долгие, к концу работы я даже как-то потерялась, у меня начались какие-то творческие метания… Потом я открыла собственную студию, поставила радиопьесу, написала сценарий. И какое-то время в ролях, которые мне предлагали после «Сибирского цирюльника», никак не могла найти что-то, что могло меня заинтересовать…

Я бы даже сказала, что после этого фильма в моей жизни началась принципиально новая фаза. Я стала много и активно заниматься общественной деятельностью, обращать больше внимания на происходящее в мире, стала этим интересоваться. В частности, я начала работать с организацией, которая возит кино в лагеря беженцев в разных странах. Поверьте, в этих лагерях ужасные условия жизни. И мы думали, что кино поддержит людей морально, поможет им не пасть духом…

Почему я сейчас не снимаюсь в России? Трудно сказать. Мне очень понравился опыт работы с российскими кинематографистами. По сути, этот опыт в большой степени сформировал меня и сделал тем человеком, каким я сегодня являюсь. И это – навсегда. Вся моя жизнь после работы в России основывается на том, что все мы – граждане не какой-то страны, а одной планеты, у нас общие цели и желания, мы должны стремиться к тому, что нас объединяет, а не разъединяет. И работа артиста здесь чрезвычайно важна: если он хорошо рассказывает историю на экране, люди, которые ее смотрят, не останутся равнодушными…

– Как известно, вы много лет являетесь послом доброй воли ООН. Вот и во Владивостоке посетили детский дом…

– Да, большая часть моей жизни посвящена именно этому. Я делаю все, что могу, занимаясь борьбой с куплей-продажей людей, с незаконной эксплуатацией. Наша цель – разбить цепочку спроса и предложения на нелегальных рынках работорговли.

В Калифорнии я создала общественную организацию, в которой работаю сама. И мы добились того, что там приняли новый закон, по которому все крупнейшие производители товаров, продающихся на территории штата, должны обнародовать подробности: какую рабочую силу они используют, в каких условиях трудятся их работники. Так что если вы в Калифорнии покупаете, например, рыбу, то вы можете быть уверены, что условия труда рыбаков, ее поймавших, соответствуют нормам. Поэтому, где бы я ни оказалась, я всегда стараюсь встретиться с общественными организациями, которые занимаются борьбой с нелегальным трафиком людей.

К сожалению, во всем мире первыми жертвами такого трафика (подчеркну: это мировая проблема!) становятся сироты. В мире сегодня насчитывается 200 миллионов сирот. И мне всегда интересно, как в той или иной стране, в том или ином городе заботятся о сиротах, какую обстановку для них создают, дают ли возможность учиться, развиваться. У меня есть друг-индус, он вырос в детском доме в Индии. Я знаю, что во многих странах детей-сирот в буквальном смысле продают, причем для низменных, ужасных целей. Незащищенные дети – это ужасно. И я посещаю детские дома, чтобы понять, как обстоят дела в конкретном месте.

Так вот, тот детский дом № 4 во Владивостоке, в котором я была, меня потряс. Это был трогательный, изумительный визит, дети меня восхитили: они не были замкнутыми и запуганными, они были шумными и веселыми, у нас было потрясающее общение. Было очевидно, что этих детей любят, о них заботятся, пытаются создать для них оптимально хорошие условия жизни. По детям это видно, поверьте мне. И насколько я понимаю, такие результаты – это итог усилий власти, и это очень приятно. Общество, власть не должны отворачиваться от сирот, должны всегда помнить о них.

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ