Алиса в стране Владивосток

Почти полвека живущая в США Нина Аловерт – известный балетный и театральный критик, эксперт, журналист и фотограф – лично приехала во Владивосток на открытие своей фотовыставки «Друзей моих прекрасные черты», и у нас появилась возможность познакомиться с легендарным фотолетописцем русской культуры.

В галерее «Арка», где представлена экспозиция, всегда есть посетители. Сделанные Ниной Аловерт снимки больших творческих деятелей XX и XXI веков – Михаила Барышникова, Сергея Довлатова, Иосифа Бродского, Владимира Войновича, Владимира Высоцкого, Марины Влади, Михаила Козакова, Сергея Юрского, Алисы Фрейндлих, Андриса Лиепы, Дианы Вишневой, Николая Цискаридзе, Ульяны Лопаткиной и многих других звезд русской культуры, живших и живущих по разные стороны океана, изумляют одновременно простотой и глубиной. Выставка действительно стоит того, чтобы на нее взглянуть.

Легенды СССР и «новые американцы»

– Нина Николаевна, расскажите, как случился ваш «роман с театром».

– Когда мы с мамой в 1946 году вернулись в Ленинград из эвакуации, она понемногу стала водить меня в театр. В 1947-м привела в Кировский, ныне Мариинский, на балет «Спящая красавица». Он был посвящен юбилею какого-то актера, и каждый акт танцевали разные примы, одной из них была Уланова. Все это так меня потрясло, что с того момента я люблю балет всем сердцем.

Я даже занималась танцами, ходила в хореографический кружок, но связать свою жизнь с искусством не рискнула, поступила на исторический факультет. Потом меня взяли на кафедру, я даже начала писать диссертацию, сдала экзамены в аспирантуру. Но однажды попала на спектакль в театр комедии под руководством Николая Акимова, и это во многом решило мою судьбу. Это был необыкновенный режиссер, ученик Якова Шухаева, самобытнейший и оригинальнейший человек!

Я написала пьесу. И принесла ее Николаю Павловичу. Да, мне был 21 год, и я была такая наглая (смеется). Отдала пьесу, он спокойно взял. Он был открыт всему. И через неделю, к моему безумному удивлению, позвонил и сказал: «Пьеса интересная, но ее ставить не будем, будем писать другую». Мы встретились еще раз, Николай Павлович присмотрелся ко мне и понял, что мое призвание – театр. И предложил работу – завмузеем театра. Так моя жизнь и пошла по другим рельсам. Я бросила историю, науку раз и навсегда. И ни разу не пожалела!

– Наверняка в вашем архиве множество фотографий. По какому принципу вы отбирали те, что составили выставку?

– Из балетных я решила показать те, которые на сегодняшний день действительно считаю лучшими. Кроме того, я отбирала тех «новых американцев», эмигрантов из СССР, которые в Штатах сумели сделать то, что хотели сделать: состоялись, реализовались, пусть кто-то в большей степени, кто-то в меньшей, но смогли проявить себя как творческие люди.

– От чего, как вам кажется, зависело это «состоялся – не состоялся»?

– Секрет прост: кто-то использовал возможности, которые предоставила Америка, а кто-то нет. У кого-то хватило таланта, а кто-то просто переоценил себя. Знаете, ведь каждый художник о себе думает очень хорошо, и это правильно, с одной стороны. Но у некоторых такое мнение о себе обоснованно, а у некоторых, увы, нет…

Все дело в любви

– Когда смотришь на снимки, понимаешь, что ваши герои перед вами были открыты, не боялись показать свою душу…

– Я ведь не снимала их постановочно, специально. Не усаживала в кресло, не наводила аппарат, то есть я им не мешала. Я снимала документ. Мне всегда казалось важным запечатлеть эту часть истории русской культуры, которая, как я всегда была уверена, когда-нибудь воссоединится с культурой России (правда, мы не думали, что это случится при нашей жизни). А значит, должны остаться документальные свидетельства, думала я. Свидетельства того, как это было.

Мои герои ко мне привыкли, не обращали внимания на меня и фотокамеру, и это было замечательно. Помню, как я сделала первый снимок Довлатова. Он только приехал в США, это было одно из первых его выступлений перед русскоязычной публикой. Он читал «Записки на манжетах», я снимала. Потом все стали расходиться, он тоже встал, обернулся и посмотрел на меня. И я сделала кадр. Этот снимок для меня навсегда остался самым любимым. Правда, я никогда его не выставляла, не могу объяснить почему…

Кстати, история на этом не заканчивается. Я сделала снимок, Довлатов обернулся к кому-то из организаторов и довольно грозно спросил: «А это кто?». Ему объяснили, мол, есть вот такая, снимает. «Ладно! – сказал Довлатов. – Пусть!» Мы потом часто вспоминали эту историю и смеялись.

Совсем недавно Саша Генис, который тоже был другом Довлатова и тоже работал в редакции «Нового американца», посмотрел мои фотографии и сказал: «Слушай, какие мы у тебя все красивые!» А я ему ответила: все потому, что я вас всех любила! И люблю!

Весь секрет в этом: всех, кого я снимала, я любила. Искренне, по-человечески…

– А когда вы смотрели, например, на балетных артистов на сцене, кто в вас проявлялся в этот момент – критик или друг?

– Ценитель прекрасного, я бы так сказала. Я видела в такие моменты перед собой артиста. Артиста! Самое главное в съемке на сцене – установить внутренний контакт между тем, что делает артист, и собой. Это очень интересно. Когда это получается, то и снимок выходит особенным. А если нет, то получается не фотография-жизнь, а сухой документ. Это большая разница…

– Как вам кажется, балет сегодня в самом деле испытывает кризис – из-за того, что все уже поставлено и нового не придумать?

– Конечно, есть некий упадок. Искусство никогда не идет по прямой – все время вверх, оно, как всякое явление в жизни, движется то вверх, то вниз. На мой взгляд, во всем мире искусство, в том числе балетное, переживает спад. В балете это выражается в том, что пока нет новых интересных хореографов. Есть потрясающие танцовщики, но для них нет новых хореографов, достойных их таланта. Это не значит, что все уже придумано и поставлено, как вы сказали, такого нет и быть не может, искусство развивается всегда. Но эта ситуация не бесконечна. Я уверена, для появления великих хореографов хорошая почва уже есть, так что в перспективе придут люди, которые смогут выразить в пластике, в танце идеи нового века. Не факт, что я это увижу, но…

Город заставил снимать

– Вы всегда снимали только балет и театр?

– Да. Природу, города или что-то еще я практически не снимала, мне это было неинтересно. Хотя во Владивостоке я взяла фотоаппарат в руки и снимаю, потому что без снимков вашего города меня обратно в Америку не пустят (смеется). Друзья мои, как узнали, куда я еду, так и сказали: мы так много слышали про этот город. Покажи его нам! И без снимков Владивостока не возвращайся…

Нет, правда, во Владивостоке я увидела столько красоты, что это невозможно не снимать! Мне показали город, рассказали его историю, отвезли на берега Амурского и Уссурийского заливов… Это невероятно! У меня вообще особая любовь к воде, и когда я увидела эту безбрежность, просто мистический трепет испытала. Это невероятно красивая, но никому не подвластная природа, это то, над чем мы не вольны. Великолепно!

– Что вы думали, что знаете о нашем городе, когда ехали сюда?

– Ничего не думала, только очень радовалась, что увижу город, о котором слышала много хорошего. Знаете, вообще, я стараюсь ничего не предполагать заранее – тогда все кажется удивительным и случаются прекрасные открытия. Во Владивостоке я как Алиса в стране чудес: за каждым поворотом нечто новое, интересное и неожиданное. И это мне нравится!

– Замечали ли вы, что к вашим снимкам люди подходят раз, второй, третий, присматриваются?

– Да, конечно. И это очень приятно. А когда я перебираю свои снимки… Это сложно описать. Иногда для меня это больно, иногда – светло. Но поскольку я очень любила снимать так, чтобы человек смотрел на меня, смотрел в объектив, то сегодня, глядя на снимок, я общаюсь с этим человеком. Нет, правда… Хотите верьте, хотите нет, но если вы сняли не просто документ, а фотографию-жизнь, если тот, кто смотрел в объектив, был вам близок, дружил с вами, то он остался в этом снимке…

– Вы были в нашем театре оперы и балета. Как вам труппа?

– Да, я смотрела балет «Корсар» и несколько хореографических номеров. На мой взгляд, очень профессиональная труппа. Для меня, как для старого любителя балета, было важно, что они очень грамотно станцевали «Раймонду». Я давно знаю Эльдара Алиева, это профессиональный и талантливый руководитель. Он умеет добиться от танцовщиков, чтобы они сделали так, как надо. И я немного снимала во время спектакля.

Кто чего ищет в стране далекой…

– Ваша выставка проходила во многих городах России. А сегодня отношения между нашими странами не назовешь полными нежной дружбы…

– Да, но в каком бы городе я ни находилась, я никогда не чувствовала никакой агрессии или негатива. Хотя я всегда откровенно говорила и говорю: я считаю, что Америка сыграла положительную роль в развитии русского искусства. Она дала возможность писателям, поэтам, другим творческим людям проявиться свободно, без цензуры: они ведь уезжали, потому что их не печатали, не давали выставлять картины. Она сохранила целый пласт русской культуры!

– В 60–80-е годы в США выходили русскоязычные газеты, печатались книги. Как вам кажется, современные российские эмигранты в США проявляют интерес к русской культуре?

– Тут все зависит от того, кто эти люди. В большинстве своем приезжающие сегодня – это совсем не та волна, что была в

70-х. Тогда ехали творческие люди, и они хотели проявить себя как представители русской культуры. И им было непросто. А теперь приезжает другая публика: бизнесмены, люди, которые хотят полностью войти в американский образ жизни. Они не творческие люди, поймите, их не это интересует, и это нормально. Замечу, что сегодня ведь, по большому счету, ничто не отрывает человека от России навсегда, ведь можно ездить туда-сюда. Пример – моя любимая балерина Диана Вишнева, которая танцует и в Мариинском театре, и в США, ездит со своими проектами по всему миру, сейчас организует проект по выявлению молодых талантливых хореографов. Так что сегодня человеку творческому необязательно бросать страну раз и навсегда. Мое поколение потихоньку вымирает, потому и становится меньше русских газет. Хотя в Интернете есть очень интересные русскоязычные издания, я, кстати, для одного такого пишу.

– У вас не возникало желания написать мемуары?

– Возникало. Но времени нет. Что-то все время мешает. Некоторые записи я делала. Но я плохо помню разговоры. Чаще – о чем они были и какие эмоции при этом были. Поэтому немножко сложно… 

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ