Поколение сирот
Я родилась в 1938 году. Когда началась война, мне было всего три года, но отрывочные воспоминания у меня остались, да и старшая сестра многое рассказывала.
Ночи темные, горе горькое
Жили мы во Владивостоке, сначала на улице Тунгусской, а потом на Махалина. Семья была большая: бабушка, мама, мои дядья Федор и Илья, моя старшая сестренка и я. Отца у нас с ней не было. Я его не помню совсем, мама говорила, что он был солдат и что воевал…
Дядя Федор работал на Дальзаводе, дядя Илья служил в армии, мама работала в военном госпитале на «Гайдамаке».
Хоть я и была маленькая, но помню, как ходила за хлебом, который давали по карточкам. До нормы тогда дорезали маленькие кусочки, и я, пока шла домой, съедала несколько, как мне казалось, самых малюсеньких, за что дома мне всегда влетало.
Стадиона «Авангард» тогда не было – на его месте был Мальцевский рынок. Мы с сестрой часто туда ходили, все смотрели на сахарные леденцовые петушки на палочках. Облизывались… Купить их было не на что, и мы мечтали, как вырастем и будем каждый день покупать леденцы вдоволь.
В 1943 году мама перешла работать в военный совхоз «Надеждинский». В городе действовал режим светомаскировки: фонарей над железной дорогой не зажигали, поезда ходили темными. Вот так однажды, поздно вечером возвращаясь с работы, мама не заметила поезд. И погибла. Мы с сестрой остались сиротами.
Прокормиться семье на зарплату одного дяди Федора было невозможно. Помню постоянное чувство голода. Сестра говорит, что я целыми днями просила хлеба…
Жить было очень трудно, и в 1944 году бабушка сдала нас в детдом. Меня определили в дошкольный детский дом, что находился на улице 1-го Мая, как раз напротив будущего театра имени Горького, а сестру – в детский дом в Сучане, теперь это Партизанск.
Не будет войны – и детдомов не будет
Хорошо помню: 9 мая 1945 года нас посадили в грузовик (автобусов тогда не было), дали в руки маленькие флажки и возили по всему городу. Все обнимались, плакали и пели, а мы махали флажками, радовались поездке и не понимали, почему взрослые плачут.
Когда мне исполнилось семь лет, меня перевели в детский дом, который находился в районе улиц Луговой и Фадеева: он размещался в старых солдатских казармах из красного кирпича, а рядом была железная дорога (сегодня она ведет к ТЭЦ-2).
Наш детдом от железной дороги отделял только забор. Часто за забором останавливались теплушки с пленными японцами. А мы влезали на забор и обменивали свой дневной паек хлеба на всякие яркие значки, которые были у пленных. Помню, как их водили колоннами строить дома на Луговой, а мы шли в школу № 14 и дразнили японцев, мальчишки иногда бросали в них камни, а конвоиры, русские солдаты, нас отгоняли.
В 1947 году нас сестрой объединили: перевели в детдом в село Дмитриевка. Там мы окончили школу.
Сегодня детский дом я вспоминаю с благодарностью. Меня приучили к труду, научили шить, что очень помогло мне в жизни. Там неплохо кормили, дали хорошее образование, детдомовцы жили интересной жизнью, участвовали в самодеятельности.
В 20 лет я стала работать в ДВМП. Мне, кстати, так и не открыли визу на загранрейсы, потому я что была сирота из детского дома и не имела никаких сведений об отце. Такие были порядки.
И все же то время я вспоминаю с теплотой. Помню, как воспитатели в детдоме нам часто говорили: вот вы, поколение военных сирот, вырастите – и сирот не станет, детские дома закроют, вот увидите. Такие были мечты, такая вера в светлое будущее.
Галина СОБОЛЕВА,Артем, поселок Заводской
