Долгие проводы
Идет солдат по городу, по незнакомой улице…
Идет солдат по городу, по незнакомой улице… Лето уже вовсю, а весенний призыв в армию только-только финишировал. Племянник мой служить пошел. Добровольно. Не дожидаясь, пока его заберут в ряды защитников демократической Отчизны из университета, где упразднили военную кафедру. Пересылка, то есть сборный пункт, на улице Русской во Владивостоке, где гуртуют в ожидании «покупателей» молодых людей, – вечна. И порядки за прошедшие четверть века, когда пришлось побывать здесь самому, судя по всему, не очень изменились. Так получилось, что уходил служить я аж два раза. С перерывом в месяц почти. Во второй раз все удачно сложилось – хотя как рассматривать ситуацию вообще – и вооруженный кайлом и лопатой отдавал я долг Родине в строительных батальонах. А вот когда уходил в первый раз…. Об этом, собственно, короткая история.Нас, человек сорок призывников из сельского района, одинаково бритых, одинаково одетых не понять во что, разной степени алкогольного опьянения, на пересылку привезли ранним осенним утром. Из попутчиков запомнился один парень: всю дорогу, пьяным в ноль, падал со второй боковой полки. При этом ни разу не уронил с носа-пуговки внушительные очки в пластмассовой оправе. Так, не открывая глаз, и забирался на свою полку, чтобы при следующем толчке вагона с грохотом рухнуть вниз. К нему все быстро привыкли и на шум очередного падения тела внимания не обращали. На пересылке, в мрачном помещении с деревянными нарами и низким потолком, у нас прежде всего отобрали сидоры с домашними продуктовыми запасами. Скрашивал часы ожидания крутящийся на старенькой «Украине» бесконечное количество раз один и тот же фильм. Название запомнил на всю жизнь – «Старшина». Время от времени люди в военной форме, сидящие за сдвинутыми в ряд столами, выкрикивали фамилию очередного бедолаги, и тот исчезал в неизвестности.Реже гораздо собирали группу человек в тридцать и выводили в место общего пользования: грязный, провонявшийся аммиаком до рези в глазах туалет. К концу первого дня разобрали «по командам» почти всех моих спутников. Остался только падавший в поезде парень в очках. Каким-то неизвестным природе способом он умудрялся поддерживать в своем организме ровно такое количество спиртного, чтобы совсем не приходить в сознание. Где брал?! В конце концов унесли и его. «Из своих» я остался один. Злой, ничего не понимающий и голодный. Обо мне забыли!Ночь прошла серым кошмариком, а утром за столами снова восседали военные. Свою фамилию я услышал только раза с третьего. Абсолютно безразличный к окружающему подошел к столу, расписался в какой-то бумажке и тупо уставился на офицера, который, не иначе как цинично издеваясь, спросил: «Ты чего нерадостный такой?». Посмотрел, в чем расписался. Это была повестка, в которой предписывалось призывнику такому-то, имярек, прибыть на сборный пункт через месяц….Возвращение на малую родину было похоже на триллер и заслуживает отдельного рассказа, да газетный формат не позволяет. Меня в телогрейке, в старой военной шапке на лысой башке, в стоптанных обутках и с тощим вещмешком за плечами принимали за беглого зэка, а не за будущего защитника Родины.Владивосток по тем временам был городом строгих правил, закрытым плотно, как крышка гроба. Поэтому подозрительную мою личность проверяли все: милиция, дружинники, пограничники, таможенники на Морвокзале, всевозможные патрули всех родов войск…. Уже в вагоне ночного поезда командировочные мужики накормили чем-то домашним и налили полный граненый стакан «шила» - спирта с водой в пропорции один к одному. Который я выглотал, не ощущая вкуса, и проспал потом благополучно до самой родной деревни. До службы в доблестных строительных войсках оставались долгие тридцать дней.А племяша моего отпускали- таки ж со сборного пункта. На выходные. Появился он худой, взъерошенный, нечистый, с голодным блеском в глазах. Будто и не было 25 лет; на пересылке ничего практически не изменилось. Сейчас племянник в разведке, в какой-то жутко серьезной части, и скоро у него присяга.Я им горжусь.
Автор:
Семен ГРАЧ
