Безнадежный дом

"Дом надежды”, “Мы вас любим” - написано по-корейски и по-русски над подъездами полуразрушенной панельной пятиэтажки в бывшем военном городке села Поповка. Надписи оставили южнокорейские студенты, которые прошлым летом делали здесь ремонт.

Но ремонт – громко сказано. Молодежной бригадой здесь никак не обойтись. Дыры в крыше, оголенная электропроводка и лопнувшие трубы по зубам, пожалуй, лишь опытным строителям. Трудно представить, как здесь живут люди. Но альтернатива одна - улица, и добрые надписи, успевшие потускнеть от солнца и непогоды, не наполняют их сердца ни теплом, ни любовью, ни надеждой…

Корейцы издавна жили на территории Приморского края – и до революции, и после. До тех пор, пока в 1937 году сталинский режим не депортировал их в Среднюю Азию.

Сейчас свидетелей того переселения почти не осталось – времени прошло очень много. Новые поколения знают об ужасах депортации только из рассказов старших, но разговаривать на эту тему не любят. Все происходило обычно для того времени: в спешном порядке корейцев погрузили в вагоны, вывезли в среднеазиатские степи и там оставили. Людям пришлось начинать жизнь с нуля. И она постепенно наладилась – если первое поколение переселенцев занималось исключительно сельским хозяйством, то уже их дети поступали в вузы и техникумы.

Однако вскоре после распада СССР корейцам вновь пришлось покинуть обжитые места. Но не только им – новые национальные режимы вытесняли все русскоязычное население. Делалось это достаточно “мягко”, но эффективно. Русский язык потерял статус государственного, и устроиться на работу стало сложно, не говоря уже о том, чтобы получить справку, прописаться, зарегистрироваться… В некоторых республиках кроме языковой дискриминации свой вклад внесла война. Корейцы не понимали ни сути, ни смысла этнических и религиозных конфликтов, но страдали от этого не меньше.

Почему многие корейцы двинули именно в Приморье, где их никто не ждал и не обещал помощи с обустройством? Немалую роль в этом сыграли рассказы старших, часто вспоминавших благодатную приморскую землю и прежнюю, спокойную жизнь. У многих здесь остались родственники, обещавшие посодействовать.

Но так, по-свойски, помочь можно одной семье, ну десяти… Когда же речь идет о масштабном исходе, проблемы переселенцев выходят за рамки родственных отношений и, по логике вещей, должны решаться на государственном уровне. Однако не имеющие статуса беженца или временного переселенца корейцы не попадают под опеку Федеральной миграционной службы – единственного, пожалуй, в России ведомства, занимающегося подобными вопросами.

Предоставленные сами себе, люди вынуждены сплачиваться в некое подобие общины. Вместе им легче арендовать и обрабатывать поля, где сегодня работает большинство переселенцев.

Краевая администрация год назад сделала корейским переселенцам “подарок”, разработав программу передачи военных городков, опустевших после сокращения армии, им в пользование. Только чиновники не учли одного “незначительного” факта – большинство городков пустовало несколько лет. Окрестные жители неплохо поживились в покинутых квартирах – содрали деревянные полы, отнесли в приемные пункты все металлическое, включая лестничные перила и балконные ограждения. Правда, говорят, постарались не только местные - перед уходом военные тоже вывезли отсюда немало добра. Пошли ли выкопанные телефонные кабели в утиль или были переданы на хозяйство другим воинским частям – неизвестно.

Местные администрации наотрез отказываются брать городки на баланс. Дотационные сельские районы не в состоянии их восстановить и содержать. У корейских общин на это тоже нет ни сил, ни средств.

Решить проблему недавно попытались чиновники комитета по делам национальностей и взаимодействию с религиозными объединениями администрации края. Они побывали в трех таких городках – в селах Кремово, Поповка и Платоновка, где выслушали пожелания корейских переселенцев.

Как на заказ, каждый следующий гарнизон по ходу нашего маршрута был хуже предыдущего. Если в Кремово жизнь людям отравляют такие “мелочи”, как отсутствие воды (напорная башня без должного присмотра просто рухнула) и потрескавшиеся батареи, то в Поповке проблемы гораздо сложнее. Дома изрядно растащены, котельная требует даже не ремонта, а полной реставрации с заменой всех машин и механизмов. В прошлую зиму топлива хватило только до февраля. Правда, руководители района резонно заявляют, что корейцы отчасти сами в этом виноваты – семьи расселились по всей пятиэтажке в “шахматном порядке”, а на последнем этаже квартиры без окон и дверей и вообще пустуют, выпуская драгоценное тепло прямо в небо. Всех жителей вполне можно заселить в один подъезд и отапливать только его, а не весь дом – экономия топлива была бы заметной.

Самым страшным оказался городок в Платоновке. От панельных домов и добротных, старой постройки казарм остались лишь остовы, пустыми окнами смотрящие на заросший бурьяном плац. Тут и там видны длинные траншеи – это постарались копатели кабеля. Непонятно, как такое “жилье” можно было предложить людям. Естественно, что в платоновском гарнизоне никто и не живет – немногочисленным осевшим здесь семьям администрация района выделила здание сельского детсада, закрытого за ненадобностью.

Пока в городках пусто – большинство людей работают в полях. Там же и живут – в балаганах. Только в пику своему веселому названию эти строения являют собой жалкое зрелище – щелястая халабуда с земляным полом, обитая толем, а то и просто полиэтиленовой пленкой. Прямо от порога балагана начинаются длинные борозды, где работают взрослые и резвятся чумазые детишки с черными пятками.

Еду корейцы готовят на кострах (далеко не в каждом балагане есть газовая плита), стирают в пруду – в общем, обычный полевой быт. И с содроганием думают о том, что после уборочной придется возвращаться в холодные полуразрушенные городки. Неизвестно еще, какой будет урожай и как его удастся продать, и сколько денег получит каждая семья, и чем по окончании сезонных работ будет заниматься молодежь… Вопросов – море, а ответов – ни одного.

- Дети наши не так воспитаны, чтобы на большую дорогу пойти, – говорит одна из женщин. И почему-то в ее слова верится – в отличие от других “беженцев” из Средней Азии, корейцы не оккупировали вокзалы и людные перекрестки, а их малыши не виснут на дверцах автомобилей, требуя милостыню. Инженеры, крановщики, бухгалтеры, шоферы, несмотря на свою прежнюю профессию и квалификацию, обрабатывают землю. Другой работы им просто не найти.

Как ни странно, люди почти не жаловались представительной делегации на суровый быт. Их гораздо больше волновало то, что урожай может погибнуть из-за засухи, а в разгар сельхозработ подорожало топливо.

Поначалу хотелось назвать корейцев покорными – живут в нечеловеческих условиях, трудятся и ничего для себя не требуют. Но стоит поговорить с ними побольше, как понимаешь – это не покорность, а вполне здравый подход к жизни. Что толку кричать о своих проблемах, заведомо зная, что решить их властям и чиновникам не под силу. Зачем “стучать каской”, обвиняя мифические “верхи” в том, что народ за 60 лет пережил две депортации и вновь вынужден начинать все с нуля. Кстати, молодой парень Игорь гораздо больше жалеет не о том, что его семье пришлось бросить в Душанбе хороший дом, а о том, что он оставил там всех своих друзей. Лишь легкое недоумение звучит в его вопросе:

- Как же так? Ведь мы так мирно все жили, вместе в школу ходили. Таджики девчонок наших замуж брали, мы - их…

Главы местных администраций хорошо знают положение, в котором оказались корейские переселенцы, и не отказываются помогать – решают вопросы с медицинским обслуживанием и школой, закупают часть выращенных овощей для местных больниц и детских садов. Но решить самую больную - жилищную - им не под силу по целому ряду причин.

Неплохо сохранившийся городок в Кремово администрация Михайловского района вроде и готова взять на баланс, но военные изо всех сил затягивают процесс передачи. Уже не один комплект документов сгинул в лабиринтах штабов и КЭЧ.

Остальные городки непригодны для жизни – факт бесспорный. Но по закону дома подлежат списанию, и значит, придется создавать специальную комиссию, у которой возникнет много вопросов – куда же подевалось все добро? Непонятно только, кому их адресовать – военным, районным властям или нынешним владельцам – корейцам.

В пику неуклюжей попытке есть и положительные примеры решения “корейского вопроса” - в селе Михайловка полным ходом идет строительство деревни “Дружба”.

В течение нескольких лет здесь планируется возвести целый автономный городок со своими магазинами, детскими садами, школой, культурным центром. Строительство ведет корейская компания “Гил Хун”. Но кто будет жить в этой чудо-деревне, еще точно не решено. Дома будут даваться семьям на условиях постепенной выплаты их стоимости. Хватит ли у переселенцев, потерявших все, что было нажито тремя поколениями, сил и воли выплачивать этот кредит?

С какой стороны ни подойти к “корейской проблеме” - везде натыкаешься на непреодолимые препятствия. Однако делать что-то надо. Корейцы приехали сюда не за тем, чтоб требовать себе пособия. Они хотят работать и могут это делать. И третьего переселения просто не выдержат.

Автор: Юлия ОЖЕГОВИЧ, Василий ФЕДОРЧЕНКО (фото), "Владивосток"