Барышня и капитан

Продолжение. Начало в номерах «В» за 17, 24, 31 мая, 7, 14, 21, 28 июня, 5, 12, 19 и 26 июля.

Услышав звон судового колокола, Анюта пошла к импровизированному столу, накрытому на поляне метрах в десяти от берега. Заздравные тосты, смешные истории, которым у журналистов не бывает конца.

«Какие все-таки милые люди», – думала Аня, сидя на траве. Скоро год, как она работает в этом коллективе. И в школе тоже хорошо, там дети, доверчивые, ласковые. И город, и море, и вообще все здесь хорошо.

Прошлым летом она терзалась сомнениями, ехать ли ей на край света? Спасибо Нине, помогла решиться. А здесь совсем не край, если смотреть по карте, так наоборот, начало страны. И туда, дальше, за Урал…

Вот Иваново, например, глядя отсюда, это уже почти край страны. Что бы она там делала сейчас? Мама пишет, что по-прежнему трудно, конца не видно в этой нищете. Нина говорит, что все хорошо с Володей. И работает, как задумывала, танцам учит.

Аэробику и там, конечно, можно вести. Но вот партию Одетты на сцене исполнить – это вряд ли бы получилось. А здесь какая-то цепь приятных событий, все друг друга знают, помогают, советуют…

Вот только с Андреем неизвестно, как дальше будет… Ничего от нее не зависит, ничего. Может, осенью он уйдет в рейс и забудет о Любе. А вдруг там новая появится, Надя какая-нибудь? Любовь, Надежда, потом Вера…

Девушка погрузилась в свои невеселые мысли.

***

– Аннушка! – Так ее звала только Светлана Сергеевна. – Пойдем, по бережку пройдемся, морским воздухом подышим, надо утоптать до ужина все съеденное.

Отойдя от компании на приличное расстояние, режиссер скомандовала:

– Давай сядем, и ты мне расскажешь, что случилось. Что в семье?

Аня не готова была к такому штурму. За весь год она никому ничего не рассказывала об отношениях со своим мужем. Что бы ни было – это их личное дело.

– Нормально все. Андрей в деревне у мамы, а так мы вместе.

– Так вот это – и ненормально. Он у мамы, а ты здесь. Правильно будет, когда вы оба здесь, вместе, либо оба в деревне. За столом все веселятся, а на тебе лица нет. Поругались?

– Нет.

– Изменил?

Аня промолчала. Как можно признаться в том, что тебя предпочли кому-то?

– Он же у тебя морской?

– Да. Штурман, третий помощник капитана.

– Еще и комсостав…

– Что это значит? – Аня не поняла значение слова.

– Это значит – командный состав. А еще это означает, что за такими, как твой муж, кстати, как его зовут? – задала вопрос Светлана Сергеевна.

– Андрей.

– Так вот, за молодыми штурманами бабы на пароходах настоящую охоту устраивают. Специально идут в море буфетными, дневальными, поварами, чтобы найти себе мужика помоложе и с зарплатой повыше. Как раз третий помощник, как твой Андрей, – самое то. Только что после мореходки, не женат, как правило, еще; без алиментов, и зарплата нормальная, не как у матроса.

Ты можешь мне поверить, я сама до университета три года буфетчицей в моря ходила, мир хотела повидать. Мне повезло, я сразу за капитана замуж вышла. А куда ему было деваться? Восемь месяцев в бербоут-чартере между Азией и Европой. Жена старая, а я молодая. Она тут, а я – там, рядом с ним на пароходе.

Правда, судьба мне отомстила. Когда я уже заканчивала учебу на журфаке, ему в Греции плохо стало, сердце на жаре не выдержало, не откачали. Возраст уже, он на двадцать лет старше меня был, и нервная работа, ответственность за экипаж.

В тридцать лет я снова вышла замуж, за сухопутного. И, как видишь, мой Петрович и сегодня со мной. Детей бог не дал, ни с тем, ни с этим. Ну, не всем дано, что ж поделаешь. А нам с ним и вдвоем прекрасно.

Так вот что я тебе скажу, моя дорогая Аннушка, – режиссер взяла паузу, думая, как сказать, чтобы не оттолкнуть девушку непрошеным советом, но помочь по возможности. – Если моряк после рейса пришел к тебе домой, значит, на пароходе он все забыл и оставил там. А если с парохода – в другой дом, к морской любовнице, тогда и так все становится ясно.

– А если в другой дом спустя неделю после рейса, а потом еще раз, спустя месяц? – Аня не выдержала, потому что предложенный режиссером сценарий не соответствовал ее персональному варианту.

– А это уже бардак. Форменное безобразие. Кобелино твой муж, вот как его фамилия тогда звучит по-итальянски, – Светлана Сергеевна была по-режиссерски бескомпромиссна. – Но все равно, деточка, еще рано семье похороны устраивать. Побесится да и вернется, может быть. Хоть и противно это, согласна с тобой. Ты-то что думаешь? Прощать?

– А что мне остается? Молчать. Как он решит, так и будет. Сама я семью своими руками рушить не буду.

– Он тебе сам сказал об измене?

– Нет. Но я не могу вам сказать, откуда я узнала, не спрашивайте. Это стопроцентно верная информация. И то, что его сейчас тут нет, – еще одно тому подтверждение.

Светлана Сергеевна обняла девушку:

– Аннушка. Жизнь длинная. Сейчас тебе кажется, что мир рушится у тебя под ногами и завтра может не быть ничего. Послушай меня, старую мудрую обезьяну: отпусти, кого любишь. Вернется – твой. Не вернется – твоим никогда и не был. Все, пойдем, дорогуша, надо мужиков отправить за гадами на ужин.

– За гадами? За змеями, в лес, что ли?

– Нет! – засмеялась старшая из собеседниц. – За гадами со дна морского. Гребешки, мидии, трепанг, если попадется, на жареху для ужина что-нибудь из морепродуктов да соберут. Мы четыре сковородки взяли, чтоб на всех приготовить. С луком и морковкой будем жарить, соус соевый добавим для вкуса.

– А мне можно с ними? На чем они в море пойдут?

– На лодке резиновой, уже надули наверно. Пойдем, спросим Петровича. Он обычно Никиту Никольского с собой берет, у него дыхалка хорошая, надолго под воду заныривать может. Музыкант, поет хорошо тоже поэтому, наверно. Вот, кстати! Вот! Не пропусти! Никита – прекрасный юноша, пять лет у нас работает, культурный, из интеллигентной семьи, не пьет, не курит. Ну не капитан, не всем рулем водить, но он хороший парень, надежный. Ни разу не подвел по работе, и на праздниках, на отдыхе тоже всегда молодец. Ты же с ним музыку подбираешь к занятиям?

– Да, он записывает мне кассеты, – только это могла сказать Аня в ответ. Ни о новогоднем танце, который Светлана Сергеевна не видела, так как ушла с мужем почти сразу после курантов, ни о встрече в подворотне, ни о букете на сцене она сказать не могла. Тайна!

– Ну, вот и присмотрись к нему повнимательнее. Муж мужем, а запасной аэродром всегда нужен. Тем более муж твой, мне кажется, объелся не груш, а белены – такую девочку, как ты, на ложкомойку променять…

***

Большая черная резиновая лодка с веслами не показалась Анне надежным плавсредством.

– Да не боись! – Евгений Петрович, муж Светланы Сергеевны, усатый импозантный мужчина в майке-тельняшке без рукавов, протянул Ане руку, чтобы она забралась в лодку. – Нас тут двое морских асов, спасем тебя, если что, да, Никита?

Молодой человек стоял с ластами и маской наготове, в руках держал странную то ли сумку, то ли сачок из железной сетки с мелкими ячейками.

Лодка отошла недалеко от берега, и Никита нырнул за дарами океана. Через минуту-другую он вынырнул, вытащив за собой из моря железную сетку, набитую белыми и черными ракушками, колючими шариками, странными скользкими фигурами с шипами, размером с огурец. Сняв маску и ласты, начал перебирать содержимое, раскладывать по пакетам.

– А это что? – спросила Аня, показывая на черно-зеленые колючие шарики.

– Это морские ежики. На, возьми, не бойся, они не кусаются. – Никита положил в раскрытую ладонь Ани морского ежа.

Она стала рассматривать его иголки, осторожно перекатывая с руки на руку.

– А где у него рот, чем он ест вообще?

– Ты переверни его на ту сторону, где он более плоский, там дырочка есть. – Никита взял у Ани ежика и пощекотал его между иголок. Открылось небольшое отверстие. – Видишь? Это животное ползает с помощью своих иголок по дну моря и собирает с камней планктон, водоросли – все, что попадется на пути. Поэтому ему удобно, чтобы рот был внизу. Ты только не наколись об него, долго заживать будет. А если воткнется в руку или ногу, то без хирурга не обойтись. Мы потом на берегу из него икру достанем, для общего стола.

– А в ракушках что? – спросила девушка, положив ежа к его собратьям в пакет.

– В белых – гребешки, мы их пятаками называем, их можно с соусом сырыми есть. А в серых – мидии, устрицы такие, дальневосточные, их мы почистим и пожарим. А вот это, – Никита взял в руки черно-серое морское животное с мягкими шипами, – это трепанг, хозяин здешних мест.

– Страшный какой, его тоже едят? – Аня с ужасом смотрела на склизкую массу, шевелящуюся у Никиты в руках.

– Еще как едят, – вступил в разговор Евгений Петрович. – Видишь, какие мы крепкие, приморские мужики!

Тут он согнул руки в локтях, показывая накачанные плечи. И все трое засмеялись. Лодку отвели веслами в другое место, неподалеку, и Никита сказал:

– Ладно, я снова пошел на дно.

В этот раз были разные ракушки и снова трепанги. Почему-то именно они поразили девушку больше всего. Надо же, такие страшные, а съедобные, оказывается, еще и полезные.

В ресторан Аню муж не водил, ни в простой, ни в рыбный. Те шашлыки на Садгороде так и остались их единственным совместным выходом «в люди». Перед отъездом Андрея в деревню она спросила, будут ли они праздновать годовщину их свадьбы, ведь через две недели настанет эта дата.

– Надо же, ты даже число помнишь, а я уже забыл, – Андрей удивился вопросу жены. – Да нет, наверное. Мои друзья почти все в море сейчас, некого звать. Да и вообще, что деньги тратить? Живем да и живем.

Перед очередным погружением Аня спросила Никиту:

– А звезды там есть на дне?

– Звезд там, красавица, больше чем на небе! Жди, сейчас достану.

И вместе с уловом в сетке оказались звезды разных расцветок и форм. Фиолетово-красные пятиугольники, которые она увидела с борта яхты у берега, как раз оказались одними из звезд. Пока Никита снова нырял, Аня рассматривала их шевелящиеся ножки-присоски на лучах. Положив звезду на ладонь, девушка с удивлением рассматривала, как лучи тут же облепляли форму руки.

– Евгений Петрович! – Аня обратилась к рулевому, контролирующему лодку над местом погружения. – Вот, я нашла, у них тоже рот на брюшке, как у ежиков. А звезд тоже можно есть?

– Нет, как-то не встречал в меню ни разу, – улыбнулся в усы мужчина. – Вот медуз едят, кальмаров, осьминогов. Песчанка еще есть, вкусная ракушка, но здесь не водится, ей похолодней вода нужна. А звезды, видимо, для украшения морского дна. Как для нас звезды ночное небо украшают. Да, кстати, пора сворачивать нашу охоту, скоро стемнеет.

Лодку направили к берегу, где целая команда поваров-добровольцев уже собралась чистить и мыть только что выловленные морепродукты.

***

Когда стемнело, компания перебралась на яхту. На камбузе шкворчали четыре сковородки, управляемые Светланой и двумя помощницами. А на палубе собрались все остальные, незанятые. И Аня, как неопытный в морских делах повар, тоже. Анекдоты по кругу, песни под гитару… Кто-то сказал: неси, Никита, свой баян.

Парень нырнул вниз по трапу, в каюту, и поднялся вместе с футляром. Разобрав басы и голоса, протестировав гамму, Никита начал играть. Сначала популярные мелодии – «Чистые пруды», «Темная ночь», а потом заиграл вальс «Под небом Парижа».

Аня, как завороженная, безотрывно смотрела на ночное небо над морем. Эти две природные константы сливались воедино, без линии горизонта, без различия в цвете, и звезды неба отражались на черной ровной глади моря без искажения. Исчезли берега, растворился лес на склонах сопок, не видно уже ничего, кроме моря и неба. Какая-то феерия, неземное видение, сопровождаемое волшебным переливом клавиш, бережно перебираемых Никитой.

Аня в эту минуту точно знала только одно: она никогда в жизни не забудет этот вечер, эту бухту, это небо. И этого парня с аккордеоном, уже в который раз испытывающего ее душу музыкой – трепетной, нежной, незабываемой.

Какие уроки вынесет для себя Аня после этой поездки? Что ждет их с Андреем? Узнаете в следующем выпуске толстушки «В». Продолжение следует...