Штормовые горизонты китобоя Сергеева

История китобойного промысла на Дальнем Востоке, в послевоенный период кормившего, между прочим, всю страну, неразрывно связана с именем капитана Юрия Сергеева. Окончив в далеком 1949-м мореходку, молодой судоводитель получил направление в Далькитозвертрест, где устроился матросом 1-го класса на тральщик «Шторм». Так начался долгий и трудный путь по морям и океанам будущего капитана дальнего плавания и будущего Героя Социалистического Труда. Последнего Героя среди китобоев-дальневосточников. 

Корреспондент «В» и капитан дальнего плавания Виктор Щербатюк побывали в гостях у Юрия Сергеева. Повод – важнее не бывает: скоро кандидатуру заслуженного китобоя будет рассматривать городская комиссия по присвоению звания почетного гражданина Владивостока.

Знак судьбы

Что можно увидеть в квартире старого морского волка, отдавшего три десятка лет китобойному делу? Сувенирные гарпуны и модели рыбацких шхун? Капитану Сергееву о его славном прошлом напоминает множество черно-белых и цветных фотографий. Они повсюду: на стенах, полках, письменном столе. Отличные иллюстрации к воспоминаниям ветерана китобойного флота. Благо память моряка, несмотря на возраст, не подводит.

– Я вырос в учительской семье в Никольск-Уссурийске, городе, далеком от моря. Но с малолетства мечтал стать моряком. И непременно капитаном, – признается Юрий Григорьевич. – В 1947 году окончил школу-семилетку. Надо было учиться дальше, но родители мои умерли и материальной помощи ждать было неоткуда. В те годы много куда зазывали на учебу, но нигде не было условий, подходящих для меня, с полным гособеспечением. Но однажды я прочитал в газете объявление о приеме в мореходную школу юнг Главприморрыбпрома. Учащиеся обеспечивались обмундированием, бесплатным питанием и общежитием. Срок обучения – два года. Сердце мое радостно забилось. Это было то, что надо! Тот день я запомнил на всю жизнь. Объявление в газете стало моим знаком судьбы. И отправился я в город Находку, в поселок Рыбстрой...

После Великой Отечественной войны стране нужно было поднимать экономику, развивать народное хозяйство, в том числе и рыболовство. Поэтому на подготовку будущих кадров государство не жалело ни сил, ни средств. И получало адекватную отдачу. Мореходная школа юнг Главприморрыбпрома выпустила тысячи специалистов, обеспечивавших успешную работу рыбопромыслового флота всего Советского Союза.

Слева от солнечной дорожки…

По окончании первого года учебы курсанта Сергеева направили для прохождения практики на ПТС-68 – приемотранспортное судно хабаровской постройки, переоборудованное в поселке Преображение для рыболовецких нужд.

– Мы ловили рыбу недалеко от берега ночью. Выходили в море вечером, когда еще было светло, а возвращались утром. Такой лов называют прибрежным, – рассказывает Юрий Сергеев. – Однажды в середине сентября, когда я стоял за штурвалом, был тихий спокойный вечер. Рядом стоял капитан Николай Николаевич Колиевский, мы его звали дядя Коля, и еще кто-то из команды сейнера. Выйдя из бухты Преображение, легли на курс, совпадающий с солнечной дорожкой на воде. И вдруг я увидел чуть левее от этой дорожки столб, как мне показалось, пара. А глаза зафиксировали на водной глади что-то темное, мгновенно исчезнувшее под водой. И тут я понял, что это такое, и как закричу: «Кит на горизонте!»

Когда сейнер подошел к месту, где я заметил фонтан, мы увидели подобие водоворота диаметром примерно шесть метров. Все согласились, что это был кит. Но какой кит? Никто из нас не знал. А я несколько раз видел в Преображении какое-то странное суденышко с бочкой, закрепленной на верхней части мачты. Дядя Коля сказал, что это китобоец «Гарпун». Много позже я узнал, что на этом судне работал прославленный гарпунер Илья Григорьевич Коновалов, будущий Герой Соцтруда.

Когда закончилась практика и пришло время уезжать на учебу, дядя Коля подарил юному мореману несколько хвостов сушеного терпуга. Сегодня такой презент покажется смешным. Но не тогда – прошло всего четыре года после окончания кровопролитной войны, страна еще не пришла в себя после разрухи и голода. Сушеную рыбу курсант Сергеев аккуратно уложил в свой чемоданчик как самый дорогой подарок. Больше его пути-дороги с Николаем Николаевичем Колиевским, человеком небольшого роста, но большого сердца, никогда не пересекались...

Дивизион плохой погоды

Вторую производственную практику юнги мореходной школы проходили на китобойных судах, базировавшихся во Владивостоке, в бухте Диомид. Курсант Сергеев попал на китобоец «Шторм», бывший американский военный тральщик, переданный СССР по ленд-лизу. По окончании войны тральщики должны были вернуться в США, но по инициативе наркома внешней торговли Анастаса Микояна из них сделали китобойные суда. Американцев такая мирная реинкарнация военных кораблей устраивала, и переоборудованные тральщики остались на новой родине.

– «Шторм» был несравненно больше сейнера ПТС-68. Здесь были каюты капитана, гарпунера, радиста и повара, кают-компания для комсостава, просторная столовая и кубрики для рядового состава. Китобоец был оснащен радиолокатором, гирокомпасом, эхолотом – приборами, о которых мы, юнги, тогда даже не имели представления. Словом, это был корабль-мечта для каждого начинающего моряка того времени, – вспоминает Юрий Григорьевич. – На судне усиленно велась подготовка к промысловому рейсу в Охотское море и Тихий океан. Это вам не выход на ночное траление близ берега. Для меня эти географические названия казались сказочными, почти нереальными...

Китобоец числился в составе второй дальневосточной флотилии Далькитозвертреста. Помимо «Шторма» в нее входили китобойные суда «Муссон», «Шквал», «Пурга», «Пассат», «Циклон», «Ураган», «Буран», «Вьюга» и «Тайфун». В шутку эту флотилию называли «дивизионом плохой погоды».

Капитаном «Шторма» была маленькая, худенькая женщина со строгими чертами лица и с каким-то особым зорким взглядом – Валентина Яковлевна Орликова. «Голос – с металлическим тембром, говор твердый и четкий. Одежда – зимняя: капитанская фуражка, канадка цвета хаки с шалевым воротником, черные брюки, полуботинки», – такой запомнил ее Юрий Сергеев...

Китобойные суда распределялись по районам промысла вдоль Курильских островов для обеспечения равномерной поставки добычи обработчикам. Добытых животных китобойцы сдавали на береговые китообрабатывающие комбинаты, базировавшиеся на Курилах: «Островной» – на Шикотане, «Ясный» – на острове Уруп со стороны Охотского моря, «Касатка» – со стороны океана, «Скалистый» – на Симушире, «Подгорный» – на Парамушире. Организатором работы всей этой огромной команды был старый китобой, бывший второй капитан-директор китобойной флотилии «Алеут» Николай Александрович Егоров.

– Охота на китов – это не та вахта, когда надо штурвалом удерживать судно на одном курсе. Во время погони за китами курс меняется через минуты и даже секунды. Вдобавок «Шторм» – судно плоскодонное. Да еще нет никаких знаний о поведении китов при их преследовании, – улыбается Сергеев, вспоминая свою молодость. – Первое время было очень трудно следовать за китом, изменившим направление движения, а затем четко держать судно на заданном курсе. Но, к счастью, были в экипаже ребята, служившие на «Шторме», когда он еще был тральщиком. Один из них подсказал мне, как надо работать за штурвалом: «Ты, Юра, учись чувствовать судно ногами. Знай, что прежде чем гирокомпас покажет изменение курса, судно накренится и потом покатится в сторону возвышенной ноги. В это время работай штурвалом в противоположную сторону». Я последовал его совету, и дело пошло веселее, а потом и вовсе хорошо.

Позже, изучив повадки китов, я сам стал помаленьку подруливать, предугадывая движение животного. Поначалу гарпунер Юрий Александрович Финаев сдерживал меня. Мол, не суетись раньше времени. Но вскоре, убедившись, что польза от моего подруливания есть, смирился. И когда попадался трудный кит, приглашал меня встать за штурвал, даже если я отдыхал после вахты...

В 1950 году китобойная флотилия досрочно выполнила рейсовый план. Передовиками были «Муссон» и «Шквал». Экипаж «Шторма» занял третье место. По традиции это событие требовалось отметить закланием кабанчика, который весь рейс жил на верхней палубе, в одном из барбетов (выгородке).

– Кабанчика требовалось застрелить. Единственный, кто мог привести приговор в исполнение, это мастер на все руки помощник гарпунера Миша Сипко. Оружие наподобие пистолета сделал токарь Власов, порох на китобойце был – кабанчик был убит. Миша его осмолил по всем правилам. Но никто не знал, как свинью освежевать. Народ в кают-компании спорил на этот счет до хрипоты. А я до поступления в мореходку жил в деревне среди крестьян и охотников и знал, как это делается. Но молчал, наблюдая за спорщиками. В конце концов осмелился и сказал, что могу разделать кабанчика. Недоверие ко мне было полное, но все же команда дала добро. Операция по разделке прошла успешно. Мой авторитет среди экипажа возрос, – смеется Юрий Григорьевич.

Мат – помощник гарпунера

В декабре 1951 года после окончания курсов штурманов малого плавания, организованных Главприморрыбпромом, Юрий Сергеев получил назначение на китобойное судно «Авангард» третьим помощником капитана. «Авангард» входил во флотилию «Алеут», которая специализировалась на добыче кашалотов. Новоиспеченный штурман хотел, конечно, вернуться на родной уже «Шторм», но в отделе кадров решили по-своему.

– После высокобортного «Шторма» длиною около 60 метров «Авангард» казался маленьким суденышком. Длина – 36 метров, борт низкий, сам невзрачный. Столовая – один стол, за которым могут поместиться восемь человек, а два обедают стоя. Каюта капитана – кровать, к ней примыкает угловой столик с одной стороны, с другой – диванчик. Четыре человека зашли – и уже тесно. Рядом – штурманская рубка такого же размера. Каюты комсостава расположены в кормовой части судна, под главной палубой, для рядового состава – в носовой части. Маленькая баня и туалет вжались в задней части кормовой надстройки между машинным отделением. Все было сжато до предела, – вспоминает Сергеев. – Экипаж тоже был невелик, всего 22 человека: капитан, три помощника, три механика, машинист, четыре матроса, четыре кочегара, повар, дневальная, гарпунер, помощник гарпунера, боцман да радист.

В 1952-м гарпунером на «Авангарде» был Анатолий Петрович Кобыльников. Он обладал вспыльчивым характером, не терпел чужого мнения, а тем более возражений. Во время охоты на китов гарпунер нещадно матерился. Вообще, нецензурщина на промысловых судах не диковина. Рыбаки и китобои ругались везде, но как-то абстрактно, не оскорбляя никого персонально. Но не таков был Кобыльников. Во время погони за китами рулевому, который не смог удержать судно на заданном курсе, доставалось по самое «не хочу».

– Ничего подобного за два годы работы с гарпунером Финаевым на «Шторме» я не видел и не слышал. Поэтому был ошарашен и возмущен таким поведением гарпунера. Но рядом со мной на мостике был капитан, человек, умудренный жизненным опытом, и он молчал. Понимал, что криком здесь не поможешь, только унизишь себя, – говорит Юрий Григорьевич. – Да и кто я тогда был, чтобы одергивать человека? Всего-то начинающий третий помощник капитана. Но однажды, когда я на мостике был один, а Анатолий Петрович чересчур разошелся – оставил пушку и взобрался на мостик, беспрестанно сквернословя, я снял переговорную трубу (она была разъемная) и молча пошел ему навстречу. Гарпунер тут же развернулся и вернулся к пушке. После этого случая он стал вести себя намного приличнее. Во всяком случае, в мою вахту. Кстати, позже Кобыльников перешел в китобойную флотилию «Слава» и был удостоен звания Героя Соцтруда...

В том промысловом сезоне экипаж «Авангарда» занял третье место из пяти возможных. В ноябре 1952 года Юрий Сергеев был назначен вторым помощником капитана.

– В марте 1953-го умер Сталин. В стране траур. Я тоже печалился, беспокоился, как будем жить дальше, – объясняет Сергеев. – Увидев меня в таком настроении, боцман Стефан Артемович Удодов спросил, мол, что за печаль. Я поделился своими переживаниями. На это он мне сказал: «Юрий Григорьевич, не отчаивайтесь. В Москве найдутся управители. А нам надо трудиться, чтобы зарабатывать себе на хлеб». Прошли годы, но и сейчас я поражаюсь мудрости старого боцмана...

В апреле 1953 года, когда «Авангарду» следовало выходить в рейс, с судна сняли старшего помощника капитана Николая Петровича Гайнулина. Как говорили в народе, «пришло время бериевщины». Замены старпому в кадровом резерве не было. И тогда капитан «Авангарда» временно поставил на эту должность Сергеева. Гайнулина вскоре отпустили, но на судно он не вернулся. А Сергеев проработал старпомом до конца промысла. Промысел прошел успешно. Экипаж «Авангарда» занял в соревновании первое место, перевыполнив план на 150 процентов.

Пророческие слова Штыкова

В январе 1954 года Юрий Сергеев поступил на курсы штурманов дальнего плавания, а по окончании учебы, в марте 1955-го, его назначили старшим помощником капитана китобойца «Трудфронт». За три года его работы на «Трудфронте» экипаж занимал в соцсоревновании передовые места. И за все это время Сергеев ни разу не слышал брани или оскорблений в адрес подчиненных ни от гарпунера Ильи Григорьевича Коновалова, ни от капитана Андрея Станиславовича Домбровского.

В 1957 году Коновалову было присвоено звание Героя Социалистического Труда, капитана Домбровского наградили орденом Ленина, а старпома Сергеева – медалью «За трудовую доблесть». Вручая ему награду, первый секретарь Приморского крайкома КПСС Терентий Штыков сказал: «Молодец, хорошее начало, действуй так же дальше».

Такое напутствие из уст уважаемого человека дорогого стоит. Слова Терентия Штыкова оказались пророческими: 17 марта 1959 года Юрий Сергеев стал капитаном китобойца «Авангард». Правда, ненадолго. Уже в конце июня он принял дела у капитана дизель-электрохода «Комсомолец Украины».

– Приняв дела, надо было начинать работу. Первое – искать китов, это обязанность капитана. Второе – установить деловой контакт с экипажем, в первую очередь с гарпунером. Третье – изучить маневренные элементы судна. Швартоваться приходилось почти ежедневно, порой в тяжелую погоду и не где-нибудь в порту, а в открытом для всех ветров море. Что мне облегчило работу? То, что гарпунером был Дмитрий Яковлевич Береко, с которым я работал на «Авангарде», а его помощником – Иван Непряхин и еще кто-то из матросов с «Авангарда» и «Трудфронта». Этого было достаточно, чтобы быстро установить хороший контакт со всем коллективом. Работа пошла спокойно, добыча была удовлетворительная. И швартовку в море к борту плавбазы я

тоже вскоре освоил, – рассказывает Юрий Григорьевич.

После «Комсомольца Украины» Юрий Сергеев командовал новыми китобойцами «Слава-12» и «Величавый». В октябре 1960 года четыре китобойных судна – «Комсомолец Украины», «Восхитительный», «Властный» и «Величавый», выйдя в очередной рейс, завершили его досрочно. По приказу руководства китобойных флотилий они прекратили промысел и взяли курс на Владивосток. Так закончилась работа Юрия Сергеева в флотилии «Алеут».

ЧП на грани жизни и смерти

Со второй половины 1959 года на Дальний Восток стали поступать новейшие китобойцы отечественной постройки. Наступила новая эра в истории китобойного промысла. На Николаевском судостроительном заводе строилась китообрабатывающая база «Советская Россия» для работы в антарктических водах, где уже курсировали китобойные флотилии «Советская Украина», «Слава» и «Юрий Долгорукий».

Осенью 1961-го «Советская Россия» вышла в свой первый антарктический промысловый рейс. В составе флотилии был и китобоец «Величавый» во главе с капитаном Сергеевым.

– Промысел прошел успешно, мы выполнили план на 106,6 процента, несмотря на то что 23 ноября вышел из строя один дизель-генератор, а через день – другой. А как раз в это время флотилия подошла к хорошему промысловому району. Потеря скорости судна на две недели в хорошем промысловом районе, безусловно, сказалась на качестве работы в худшую сторону. Но и это еще не все. Во время охоты после промаха гарпун с закрепленным к нему линем пошел под корпус судна, в результате линь намотался на гребной вал и винт. Произошло заклинивание. Никакими действиями не удавалось провернуть вал ни на передний ход, ни на задний, – рассказывает Сергеев. – И тут кто-то вспомнил о легком водолазном костюме в боцманской кладовой. Как и когда он попал на судно, никто не знал. Доставили костюм на корму, проверили. Внешне он выглядел нормально и, по мнению старшего механика Михаила Ерохина, знакомого с такими костюмами, был в рабочем состоянии. Михаил Васильевич охотно предложил свои услуги – спуститься в костюме в воду и обрезать намотанный линь, освободив таким образом винт и вал.

Китобоец находился среди льдов, ветра почти не ощущалось, море было на редкость спокойным, судно стояло не шелохнувшись. Забортная вода удивляла прозрачностью. Казалось, сама природа способствовала задуманной операции. Стармеха одели, водрузили на него шлем, закрепили, вооружили его фленшерным ножом, закрепили на нем страховочный конец и опустили по его команде в воду. Но, как только он погрузился по шею, его голова как-то запрокинулась, а рука тревожно поднялась вверх. Явно что-то случилось. Не мешкая, капитан Сергеев приказал поднимать водолаза на борт.

– Нам казалось, что времени прошло совсем немного. Однако, когда Михаила Васильевича вытаскивали на палубу, тело его уже обмякло, ноги и руки не двигались. Быстро отдали болты, крепившие шлем к костюму, буквально сорвали шлем. Михаил Васильевич был без сознания. Все оцепенели. Через несколько секунд пострадавший вздохнул и открыл глаза. Все облегченно выдохнули. Затем сняли с него костюм, отвели в каюту и оставили при нем «сиделку». И только потом выяснилось, что регенеративный баллон водолазного костюма был непригоден к эксплуатации. Внешне этого не было видно, – вспоминает Юрий Григорьевич.

Оценив ситуацию, капитан решил освободить винт сам. Его одели в тот же костюм, но уже без шлема, обмотали шею полотенцами, чтобы свести к минимуму доступ воды внутрь, закрепили страховочный конец и опустили в воду, не позволяя при этом погрузиться ниже плеч. С помощью длинного бамбукового шеста с закрепленным на конце фленшерным ножом он стал рубить злополучный линь на гребном валу. После некоторых усилий ему удалось перерубить несколько витков. Когда вал стал относительно свободным и его могли провернуть вручную, капитана вытащили на борт...

Жизнь, достойная книги

Осенью 1970 года флотилия «Советская Россия» собиралась в свой десятый промысловый рейс. На тот момент Юрий Сергеев работал капитаном китобойного судна «Жаркий». Но в рейс он не пошел, а взял годовой отпуск: пришло время сдавать госэкзамены в высшем инженерном училище имени Невельского. Госы были назначены на май 1971 года, а 26 апреля Юрию Сергееву было присвоено звание Героя Социалистического Труда. В том же году его избрали делегатом XXIV съезда КПСС.

В очередную антарктическую экспедицию Юрий Григорьевич уходил уже дублером капитан-директора базы «Советская Россия». А в 1975-м стал и.о. капитан-директора этого плавающего предприятия. Свой трудовой путь Юрий Сергеев завершил в 1979 году на борту «Советской России» в должности главного государственного инспектора по китобойному промыслу...

Через месяц, 20 мая, Юрию Григорьевичу исполнится 87 лет. Бесспорно, детская мечта нашего героя сбылась. Но все перипетии его долгой славной жизни невозможно изложить на двух газетных страницах. Для этого надо написать книгу. Поверьте, она будет очень увлекательной и познавательной.

Автор выражает признательность капитану дальнего плавания Виктору Павловичу Щербатюку за оказанную помощь в подготовке публикации.

Автор: Сергей КОЖИН