Инопланетянин в Транссибирском экспрессе

Утром 11 января мир облетела печальная новость: на 70-м году скончался Дэвид Боуи – один из самых влиятельных музыкантов XX века. В память о нем мы хотим еще раз вспомнить, как человек, обладавший поистине всемирной славой, не испугался многодневного путешествия через всю коммунистическую Россию.

Боуи стал звездой в 1969-м, после выхода сингла Space Oddity («Странный случай в космосе»): тема космических путешествий тогда была мегапопулярна и «инопланетный» образ молодого музыканта приняли на ура. В 1972 году он выпустил альбом The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders from Mars («Взлет и падение Зигги Звездная Пыль и Пауков с Марса»), ставший одним из самых знаменитых в истории рок-музыки. Еще до выхода альбома в свет Боуи отправился в турне по его поддержке со своей группой The Spiders from Mars («Пауки с Марса»). Тур проходил с января 1972 по июль 1973 года в Великобритании, США и Японии.

Японские гастроли состоялись с 8 по 20 апреля 1973 года. В начале мая Боуи должен был вернуться в Лондон, где планировался следующий концерт. Однако в это время у музыканта развилась аэрофобия: он боялся лететь самолетом. Самый короткий путь из Японии в Европу лежал через СССР по Транссибу. Просьба Боуи пропустить его по территории нашей страны была удовлетворена, так как в то время наметилось потепление в отношениях Советов и Запада: в самом разгаре были переговоры по ОСВ-2, а в 1974-м планировалось провести встречу Брежнева и Форда во Владивостоке.

Знак свыше

Чтобы попасть в Россию, Боуи пришлось сесть на советский пароход, который шел из Японии в Приморье.

Дэвид Боуи (1973): «Я не летаю самолетами, потому что мне был дан знак свыше, что я погибну в авиакатастрофе. Если со мной ничего не случится до 1976 года, я снова буду летать. Но мне нравятся поезда, и, возможно, я так или иначе выбрал бы путешествие таким способом. У меня есть чувство, что эта поездка будет самой интересной из всех».

В поездке Боуи сопровождали музыкант его группы Джеффри МакКормак, американский журналист Роберт Мьюзел и фотограф Лии Чайлдерс. Правда, Лии не получил визу вовремя и смог догнать компанию только в Иркутске. В путь троица отправилась без него.

Из книги Дэйва Томпсона David Bowie. Moonage Daydream (Лондон, 1987): «Дэвид и компания покинули Японию. 21 апреля пароход доставил их из Иокогамы в Находку, откуда им нужно было сесть на поезд до Владивостока. На борту корабля Дэвид развлек в столовой остальных пассажиров импровизированным кабаре, исполнив Amsterdam и Space Oddity к удивлению и радости своей русской аудитории, которая знала, что этот человек знаменит, но, вероятно, не слишком хорошо представляла, чем именно».

Дэвид Боуи (из писем личному пресс-секретарю Шерри Ванилле): «Наша поездка началась на теплоходе «Феликс Дзержинский», который вышел из Иокогамы и направился в Находку. Эта часть пути заняла два дня и, должен признать, мне очень понравилась. Сам теплоход был хорош и даже в каком-то смысле шикарен. Я выступил с концертом для других пассажиров в кают-компании. Ничего особенного я не планировал, просто сыграл несколько песен под акустическую гитару. Кажется, пассажирам понравилось, по крайней мере, так мне показалось по их реакции.

В Находке мы пересели на поезд. Это была фантастика! Представь себе старый французский поезд начала века, с прекрасной деревянной обшивкой внутри вагонов, украшенных старинными овальными зеркалами, бронзой и бархатными сиденьями. Мы словно попали в какую-то романтическую новеллу или старинный фильм… Я уже предвкушал долгую и приятную поездку через всю Сибирь, но нас ожидало разочарование. На следующий день нам объявили, что в Хабаровске предстоит пересадка. Новый поезд не имел ничего общего со старым. Он был прост, практичен и, кстати, очень чист, но мы уже успели полюбить нашего красивого и романтичного «француза».

Из воспоминаний Роберта Мьюзела: «Дэвид и Джеффри МакКормак заняли купе по соседству с моим. Через несколько минут длинный поезд, восхитивший бы Соммерсета Моэма, до отказа забитый русскими в жестком классе и иностранцами в мягком, отправился в путь.

На перроне вокзала в Хабаровске появился новый пассажир, от вида которого прохожие останавливались как вкопанные. Замечу, что такую реакцию он вызывал на всех остановках поезда по пути следования в Москву.Он был высок, строен, молод и хищно красив. Его волосы были выкрашены в красный цвет, а лицо мертвенно-бледно. Он носил ботинки на платформе и был одет в яркую рубашку с металлической нитью, поблескивающей из-под синего плаща. В его руке была гитара. Две канадские девушки, садившиеся на этот же поезд, не могли поверить своим глазам. «С нами едет Дэвид Боуи!» – закричали они исступленно. Боуи улыбнулся в их сторону…»

Куда смотрит Лига защиты женщин?

Дэвид Боуи: «Сибирь невероятно внушительна. Целыми днями мы ехали вдоль величественных лесов, рек и равнин. Я и подумать не мог, что в мире еще остались такие пространства нетронутой дикой природы. То, что представилось моим глазам, было подобно проникновению в другие времена, в другой мир и произвело на меня мощнейшее впечатление. Было довольно странно сидеть в поезде, который сам является продуктом современных технологий, и путешествовать сквозь девственные пространства, еще не испорченные человеком.

Но все это мы наблюдали из окна. Что касается жизни внутри, то в нашем вагоне мы имели двух сказочных проводниц, которых звали Надя и Доня (вероятно, все же Тоня. – Прим. авт.). По утрам они приносили нам чай, хотя, если быть точным, чай они нам носили весь день напролет. И нужно сказать, что чай этот был довольно хорош.

Наши очаровательные проводницы были всегда веселы, дружелюбны, и со временем мы в них просто влюбились. По вечерам, когда у них заканчивалась работа, я пел им свои песни. Они не понимали ни слова по-английски и, естественно, не могли знать ни одного моего текста! Но это их совершенно не беспокоило. Они часами сидели напротив меня, улыбались, внимательно слушали, а в конце каждой песни смеялись и хлопали в ладоши. В их лице я обрел прекрасную аудиторию, и петь для них доставляло одно удовольствие».

Роберт Мьюзел: «На станциях торгуют вразнос старые леди. Они продают картошку, жареных цыплят, рыбу, фаршированные мясом пончики (вероятно, беляши). Продают вареные яйца по 20 центов за штуку, венгерские компоты, рыбные консервы, все – по ценам, которые считались бы довольно высокими даже в Лондоне или Нью-Йорке. Сами продукты, упакованные в грубую коричневую бумагу, выглядят довольно неаппетитно, но, судя по всему, они вкусны и полезны.

Боуи, например, выпил в пути несколько литров местного йогурта (видимо, варенца). Его оценка: «Превосходно!»

На станции Ерофей Павлович все еще лежал снег и пассажиры затеяли игру в снежки. Со стороны за ними наблюдали солдаты. С ними чуть не столкнулась колонна других солдат, строем шагавших мимо. Они засмотрелись на человека, спускавшегося со ступенек вагона. Это был Боуи, одетый в желтый плащ с меховым воротником. Он не обращал никакого внимания на эти взгляды. Девушка-проводница объяснила людям, что пассажир – мировая рок-звезда. «Это могло случиться лишь на декадентском Западе», – неодобрительно заметил один русский. Когда эту ремарку перевели Боуи, он лишь улыбнулся: «Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что мне предлагали выступить с концертом во Владивостоке. На борту теплохода, который привез нас в Находку, мы дали акустический концерт для пассажиров. Среди них был чиновник, работавший на радио во Владивостоке. Он очень просил меня дать концерт в его городе. На самом деле, в других обстоятельствах я бы согласился».

С солдатами (вероятно с дембелями) Боуи столкнулся и в самом поезде, когда вышел из купе с бутылкой минеральной воды в поисках открывалки. Один из них улыбнулся Дэвиду рядом перемежающихся своих и металлических зубов, взял у него бутылку, зажал крышку зубами и одним движением открыл ее.

На одной из станций Боуи обратил наше внимание на пожилую женщину за окном, которая заколачивала молотом огромный железный костыль, а ее коллеги-мужчины наблюдали за процессом, опершись на лопаты. Видимо, под равенством советских женщин также подразумевается и равный с мужчинами шанс получить тяжелую ручную работу! Дэвид признался, что его несколько тревожит вид работающих на железной дороге женщин, по возрасту годящихся ему в матери и бабушки. «Однажды ночью на станции я проснулся, выглянул в окно и увидел трех женщин в фуфайках и грубых ботинках, несших тяжелые канистры с бензином. За окном стоял мороз. Интересно, что об этом сказали бы в Лиге защиты женщин?»

Для выхода в Москве Дэвид оделся в оранжевый костюм от Ив Сен-Лорана. По меркам Боуи, это был довольно скромный наряд, который он дополнил шелковым жакетом кофейного цвета с зелеными вставками, голландским беретом и желтыми ботинками на 10-сантиметровой платформе».

За обедом в гостинице, который состоял из икры, осетрины и копченого лосося, Боуи отметил, что за всю поездку с ним случилось всего два негативных случая».

Все живы, спасибо

Дэвид Боуи: «Первый (случай. – Прим. авт.) произошел в Свердловске. Русские объяснили нам, что мы можем пользоваться своими фотоаппаратами при условии, что не будем снимать военные объекты. Когда мы фотографировались на вокзале в Свердловске, к нам подошел тип в темных очках и кожаной штормовке и потребовал нашу пленку. Мы отказали. В какой-то момент я подумал, что у нас начнутся неприятности, но тут поезд тронулся, и мы заскочили в вагон. Я думаю, что это был человек из КГБ…».

Второй случился вскоре после того, как наш поезд пересек географическую границу между Азией и Европой. Мы все обратили внимание на то, насколько дружелюбный народ живет в Сибири и что люди становятся все более угрюмыми по мере приближения к Москве. В общем, за соседним столиком в вагоне-ресторане сидели четверо русских парней и угрожающе поглядывали в нашу сторону. Я обедал вместе с Джеффри МакКормаком. Обсудив ситуацию, мы решили уйти. Думаю, это был правильный поступок. Когда мы проходили мимо их столика, один из них, глядя на нас, чиркнул себе пальцем по горлу».

«30 апреля мы наконец-то прибыли в Москву. Той же ночью мы остановились в гостинице «Интурист», а на следующий день нам повезло увидеть парад в честь 1 Мая, который прошел на улицах города… Наблюдать за всем этим интересно: вид огромного количества людей, объединенных общей целью, впечатляет.

Из Москвы мы выехали на поезде в Варшаву, оттуда – в Берлин и Париж. В Париже я встретился со своей замечательной женой Энжи. Все эти впечатления еще очень живы в моей памяти. Надеюсь, они будут продолжать жить и в моей музыке…»

P.S. В 1976 году Дэвид Боуи выпустил альбом Station To Station, навеянный путешествием через Россию.

Автор: Сергей КОРНИЛОВ