В эфире программы «Разговор с Андреем Калачинским» на радио "Лемма" политологи Павел Наливайко и Александр Шемелев обсудили вопросы ремонта дорог и прошедший в Приморье тайфун. РИА VladNews представляет расшифровку эфира.
Андрей Калачинский: Добрый день, как мы не мечтали и не надеялись, но тайфун Нуру в итоге к нам пришел, и сегодня в ночь были дожди, которые ставят опять сакраментальный вопрос: а что же будет с нашими мостами и дорогами? Сегодня в гостях на радио «Лемма» два эксперта, которые вызываются тогда, когда нужно обсудить, что происходит важного, интересного и значительного в политической жизни. Вы наверняка знаете их, эти фамилии на слуху, потому что это Павел Наливайко и Александр Шемелев. Они хорошие эксперты, они понимают, они разбираются, они анализируют, они думают. Я начну всё-таки с дорог, потому что о дорогах говорят только в русской политике. Нынешний мэр города Владивостока обвинен в том, что неправильно делал дороги, и мы год без него живем и видим, что попытка сделать дороги правильно, по каким-то другим, настоящим правилам привела к тому, что они как-то медленно делаются и публика недовольна.
Ну, начнем с Нору. Павел, последние сообщения от наших друзей по всему Приморскому краю что говорят? Стоят мосты или падают?
Павел Наливайко: Да на самом деле не везде устояли. С утра социальные сети буквально завалены сообщениями, что в Уссурийском городском округе, Надеждинском и Хасанскм муниципальных районах ряд мостов разрушен, люди страдают. Как ни печально, но второй год подряд из-за мощного тайфуна смывает нашу краевую дорожную инфраструктуру. Жителям в течение месяца придется сталкиваться с различными проблемами. При этом не стоит забывать, что сейчас сезон отпусков, сезон сбора урожая.
Андрей Калачинский: Вы сказали, что смыло якобы мост на хасанской дороге.
Павел Наливайко: Ну да, по крайней мере это то, что пишут в социальных сетях.
Андрей Калачинский: Поэтому те, кто собирается туда ехать, подумайте и узнайте, правда это или нет? Буквально до тайфуна была фотография в социальных сетях, что где-то рухнул мост под неправильным грузовиком, под лесовозом в таежных местах, и по-прежнему мост, который соединяет Владивосток с Находкой не сделан, хотя прошло уже больше полутора лет. Такими темпами мы наши мосты не восстановим.
Александр Шемелев: Там другая ситуация. Нам же говорили полтора года назад, что сейчас пройдет инспекция всех краевых мостов, всех сооружений, и сейчас пока рано говорить, что в основе очередного падения моста. На Хасане это небывалый тайфун или что-то где-то не предусмотрели. Пока выводы делать рано, мы все озабочены, у многих там друзья-знакомые. Вопрос в другом: это пожизненно больная тема, крупная головная боль для региональных властей и для МЧС.
Андрей Калачинский: Ну, я хорошо помню момент, когда я лично стоял примерно в этом месте в Хасанском районе, когда там делали эту дорогу, по-моему это был конец работы Наздратенко и начало работы Дарькина. Там все было в асфальте, хорошо засыпали. Шесть часов мы провели в автомобиле, чтоб попасть в очередь и объехать по грунтовке ремонтирующийся участок. Если сейчас в этом месте дорога перерезана, то порядка пятнадцати тысяч хабаровчан и наших земляков, которые на пляжах юга, они полностью отрезаны. Но пока официальных данных нет.
Вернемся к дорогам Владивостока. Потому что разные по этому поводу инсинуации. Люди хотят понять, правильно ли они делаются, и почему они вообще не делаются. И я на минувшей неделе случайно посмотрел сюжет одного местного телеканала, и был восхищен барышней-репортером. Она знала ответы на все вопросы. Она взяла интервью у горожан, которые недовольны тем, что медленно дороги делаются. Далее она подошла к зданию администрации города Владивостока и позвонила и.о. господину Межонову на мобильный телефон, так как у него нет рабочего телефона и Константин Анатольевич, ничего не поняв, сказал: «делаем мы дороги» и положил трубку. После чего был звонок в администрацию края, где неназванный чиновник сказал, что якобы городские власти затянули с подготовкой документов для подрядчиков, которые выиграли аукцион на строительство и ремонт данных дорог. Но я-то помню, что мне лично Константин Межонов не так давно говорил другие вещи. Что вообще происходит, почему затягивается ремонт дорог во Владивостоке?
Александр Шемелёв: Вы правильно сказали, что дороги – это всегда вопрос политический. У нас лето – это всегда начало строительно-дорожных работ. Весной бы надо, но мы не настолько специалисты. Осенью всегда выборы и дороги становятся главной темой. Если разобраться объективно, то что мы видим? На дорогах царил одноименное Муниципальное унитарное предприятие дороги Владивостока. Он выигрывал конкурсы в строительстве дорог города и работал. Был всегда рычаг оперативного управления ремонтных работ. А сейчас другая ситуация – есть федеральная программа, где основные дороги многих крупных городов ремонтируются. Но тонкость состоит в том, что конкурсы выигрывают организации, у которых за душой не так уж много и нет возможности работать своими средствами.
Андрей Калачинский: Я поясню. Искали такие фирмы, которые бы вышли со своей техникой, со своими финансами и смогли бы перекредитоваться в банке, если им не хватает средств. Сделали ставку на очень крупных подрядчиков по строительству дорог. Однако, выяснилось, что некоторые из них не настолько крупные, как заявлялось в бумаге. И поэтому во Владивостоке ряд фирм затянули со стройкой, потому что они не получили обещанный аванс в размере 30% от общей суммы работ. Но не хватало на стройматериалы, на камень.
Александр Шемелев: Есть горожане, которым просто хочется ездить по нормальным дорогам, но иногда, если это необходимо, после объяснения, люди готовы потерпеть. Но вместо этого начинаются разборки между ветвями власти: кто же виноват?
Андрей Калачинский: А что же сказал Леонид Вильчинский?
Павел Наливайко: Страшного ничего не произошло, крупные подрядчики не заходят на городские объекты потому что знают, что есть проблемы с финансированием, в частности из-за софинансирования из трех различных бюджетов.
Андрей Калачинский: Вильчинский сказал: «Муниципалитет свои финансовые обязанности выполнил, а региональные власти обещали денег, но не нашли».
Андрей Калачинский: По вашему мнению губернатор Приморского края не отвечает за действия подчиненных и не прикрывает их? Как изложена система в администрации края?
Александр Шемелёв: Всё понять до конца, увидеть систему можно только в зале судебного заседания, где четко и ясно будет изложено, что к чему. Если руководители сыпятся одни за другим за злоупотребление, значит, система управления построена неправильно.
Андрей Калачинский: А как же слова Миклушевского, который говорит, что нужно «изменить систему принятия решения, сделать ее гласной и открытой»? Когда мы выходим на уровень, что три вице-губернатора сидят, возможно, они были заложниками той системы, которая заставляла их подписываться там, где они и не хотели, возможно, подписываться.
Павел Наливайко: Такие же истории происходят и в ДВФУ, когда летят заместители начальников, проректоры, начальники департаментов. Вопрос в другом: нужно делать дело, эти начальники говорят, что им нужно срочно делать, они хотят подписать и их собираются прикрывать. Несколько лет назад были задержаны два проректора, ими был подписан акт о приемке системы электронного университета, позволяющий работать автономно самому университету. Работы не были сделаны, сумма в 600 млн рублей была уплачена и спустя два года правоохранительными органами были задержаны те самые два проректора. Чиновники, подписавшие что-то не то – признак, что система работает как-то не так. Она может работать не так, если законодательство как-то уж сильно порочно написано, к примеру.
Андрей Калачинский: Еще одно высказывание нашего губернатора 2015 года: «Я три года назад, в начале моей работы в должности губернатора озвучивал, что буду заниматься декриминализацией региона и борьба с коррупцией – важная часть этого процесса. Люди, которые приходят на руководящие посты для того, что воровать и брать взятки, не должны работать на благо населения и должны понимать, что наказание обязательно последует. С правоохранительными органами в этом направлении мы будем работать и дальше». Хочу обратить ваше внимание, что говорится по-прежнему о работе с правоохранительными органами, но не говорится о том, чтоб нужно иначе выстроить работу администрации края. Хотя при назначении его врио было сказано о грядущем изменении и что «все пойдет». Умный человек, однако не получилось.
Павел Наливайко: В этом году вы не услышите подобных заявлений губернатора о его курсе на декриминализацию, потому что тональность резко изменилась из-за последних задержаний в администрации края. Губернатор уже не так активно декларирует борьбу, так как по большому счету это было бы странно.
Андрей Калачинский: Вы не очень правы, потому что в ноябре 2015 года им был создан целый департамент по профилактике коррупционных и иных правонарушений. Правда, он был везде создан по указу президента Российской Федерации Владимиром Путиным.
Александр Шемелёв: Ну, он же не ходит к вице-губернаторам и не говорит: «Пацаны, не берите взятку». Да они и так особо не берут, они проваливаются в работе и злоупотреблении должностными полномочиями. Я хочу, чтобы люди понимали, что те, о которых мы говорим, пока что отстранены от работы и нельзя говорить, что они являются правонарушителями до суда. Там нет взяток, там были взяты бумаги, разобравшись, на них не были даны ответы. И возникает вопрос: все ли у нас нормально выстроено в работе? Почему в том же Хабаровске их не сажают десятками в год? Там всего лишь два, а у нас десять.
Андрей Калачинский: В эту неделю произошел случай, который говорит о безобразной системе отбора кадров. В сеть были выложены фотографии, где человек, похожий на начальника департамента общего образования и науки занимается гомосексуализмом. Фотографии этого человека были иллюстрированы паспортом, а в паспорте было изображено то, что мужчины иногда достают из штанин, но не всем показывают. Из-за этих фотографий его заставили написать заявление об увольнении или уволили. Как человек, работающий в свое время учителем в школе, поднялся на самый верх и никто не заметил его явные проблемы с головой. Изображения на этих снимках говорит не только о том, что он – гомосексуалист, но и о том, что у человека скорее всего развивается шизофрения.
Павел Наливайко: При поступлении на государственную службу прежде всего оцениваются твой профессиональной стаж и навыки работы. В любом органе государственной власти нет такого системы контроля, которая позволит выявить эти самые нарушения. При поступлении в администрацию края, нужна всего лишь справка из психодиспансера, не состоишь ли ты учёте и не имеешь ли отклонений.
Андрей Калачинский: К примеру, в США раньше не допускали в армию и к работе в школе гомосексуалистов. В последнее время они допущены до таких сфер деятельности. Возможно, его нужно было оставить как образец либерализма и сохранения прав всевозможных меньшинств? Возможно, были нарушены его права?
Александр Шемелёв: В суде разберутся. Вопрос на самом деле больше философский. Кого-то посадили, мосты падают, там что-то рушится и бах, тут еще и извращенец выявился.
Андрей Калачинский: На фоне этого извращенца – преподаватель физкультуры одной из школ была уволена из школы из-за фотографии в инстаграмме, где она была запечатлена с сигаретой и бутылочкой пива. Ей было сказано: «вы должны заниматься спортом, а ваш образ в инстаграмме этому не соответствует. Как происходит принятие решения на уровне региональной власти? Прошло с пор первого интервью тогда еще врио Миклушевского пять лет. Почему не получилось сделать то, что он, возможно, и хотел сделать?
Павел Наливайко: Стоит обратить внимание на делегирование полномочий на уровне директоров департамента ивице-губернаторов. Изначально это было направлено на благую цель, на улучшение качества управления. Но привело к тому, что за счет электронной системы внутреннего документооборота усилилась бюрократизация, потому что вначале нужно электронно согласовать документ, а потом это нужно подписать на бумаге. Соответственно, сейчас мы видим, что чиновники, ответственные за подпись того или иного документа, оказываются под арестом.
Александр Шемелёв: Человек, подписывающий документы, связанный с финансами, трижды спросит о правильности действий своих помощников, бухгалтеров и даже юристов перед этим. Они подбадривают его, и, возможно, даже губернатор поддерживает в этом. В итоге, вице – губернатор оказывается под следствием и обвинением. Проблема еще в том, что после каждого ареста,
к сожалению, не видится политической воли губернатора, а именно публичной защиты того или иного своего подчиненного. К примеру, губернатор Кожемяко Сахалина вступился недавно за министра и дело развивается в другой плоскости, в Свердловской области министра имущества взяли и губернатор зубами за него выгрызал.
Андрей Калачинский: С ваших слов, я как понимаю, в администрации края царит не лучшая атмосфера, потому что люди начинают тревожиться о том, что будет с ними, так как им кажется, что они подписывают верные, правильно составленные, гарантированно составленные по законодательству бумаги.
Павел Наливайко: Люди там работают достойные, знакомых очень много. Люди дезориентировны. Система сама себя разрушает, когда она не целостная, когда нет единого модератора в лице губернатора, когда люди не верят тому, кто над ними стоит, она автоматически рассыпается.
