Директор "Арт-Этажа" Александр Городний и владивостокский поэт Андрей Вороной побывали в гостях у известного журналиста в эфире передачи «Разговор с Андреем Калачинским» на радио "Лемма". РИА VladNews представляет расшифровку эфира.
Калачинский: Добрый день, сегодня у нас гостях очень нравящиеся мне люди - Александр Иванович Городний, основатель и руководитель музея современного искусства и Андрей Николаевич Вороной-поэт основатель и руководитель другого славного проекта под названием «Чтиво». Как вы понимаете мы поговорим о том, что происходит интересного нового, свежего в культурной жизни нашего города.
Александр, вернитесь к нам со своих горных вершин. Последний раз мы с вами говорили, наверное, больше года назад и тогда у нас был хороший повод вы как раз открывались после всех-всех перипетий. И вообще я хочу вернуться к этой теме потому что прошло уже наверно года три, как вы созданы, но вот год как вы полноценно работаете. Как во Владивостоке вдруг появился музей современного искусства? Потому что все, кто вас знают, знают, что вы всю свою жизнь собирали картины и коллекция картин кочевала с вами из одного здания в другое, третье, в четвёртое и вдруг теперь вы в галерее на постоянном месте в самом центре Владивостока. Давайте с этого начнём, а потом вы расскажите, что было сделано уже в новых стенах.
Городний: Если коротко, то это не одномоментно произошло. Произошло множество всяких казусов, прежде чем оказаться в городской структуре. Весной 2014-го года случилось так, что нужно было либо на острове оказаться, либо в центре города, как и предложил Игорь Сергеевич Пушкарёв.
Калачинский: Я просто напомню публике, что последнее место ваше было, очень хорошее место, это было ДВГТУ, здание библиотеки на Аксаковской. Когда университет объединился и расширился, и стал переезжать в кампус на Русском острове, встал вопрос переезжать вам туда или не переезжать. А могли бы переехать.
Городний: В принципе да, но переезжать некуда было. Потому что в кампусе предложили помещение полуподвальное, четыре стены которого были в стекле,
а четвёртая стена была в восьми дверях. В общем оказаться негде было. А светил музей ДВФУ только в 2018-м году. Однако сейчас даже про 2018-й год и не вспоминают. В свое время мне ректор Иванец подыскивал можно сказать уголок.
Ну и в конце концов так получилось, что мы на юбилее города встретились все вместе. Рядом стоял ректор ДВФУ и Игорь Сергеевич Пушкарёв, который предложил свою помощь. До этого он знал все наши заботы, перипетии, ходил к нам на выставки, тогда ещё на Аксаковскую, я ему рассказывал, что у нас проблемы. И в конце концов решили всё-таки подыскать здесь место в муниципальной собственности, в частности на Фокина 25.
Была большая работа проведена по расселению тех структур, которые там были, включая главу администрации района Фрунзенского, всякие избиркомы, управление культуры города.
Калачинский: Значит город пожертвовал управлением культуры, чтобы разместить музей современного искусства. Это редкий пример в наше время. А может быть даже единственный в своём роде.
Городний: Мы пока ещё как музей современного искусства юридически не оформлены. Сейчас как выставочные залы под домом культуры традиции современности.
Калачинский: Я вот что хочу спросить. Это конечно хорошо, что город дал помещение, но с другой стороны мы знаем, что музей и особенно картинные галереи хороши там, когда под них специально строится здание. Это вот не сравнить если ты побываешь где-нибудь в музее современного и просто в музейном здании, выставочном комплексе, где есть хорошее поступления света сверху, высоко с боков и размещать музей просто в доме, где были квартиры, коридоры это все очень непросто и затратно.
Городний: Ну в принципе все это решаемо. Я видел много вариантов на западе и у нас и заграницы по Европам старинные большие дворцы – особняки они вполне комфортабельно себя чувствует. У нас далеко за примером ходить не надо, напротив Эрмитажа раньше генштаб был под музей современного искусства Эрмитажа переделан.
Калачинский: Андрей, боюсь вам не удалось встретиться с мэром и ваш проект существует на каких-то других площадках?
Вороной: Это рельсы абсолютно независимые, что не отменяет нашей ответственности перед городом в том числе. Ну и проекта «Чтиво» я не являюсь основателем.
Калачинский: Тогда один из основателей. Либо вы подхватили эту традицию?
Вороной: Произошло это пять лет назад, 12 июня у нас прошло первое выступление в перезапущенном проекте «Чтиво». Я тогда действовал не один, у меня был своего рода напарник, поэт Ростислав Максимов и идея была даже не моя, а его и мы запустили проект «Чтиво» заново. Его где-то два с половиной-три года не существовало во Владивостоке. Оно возникло весной 2003 г.
Калачинский: Для тех, кто не знает напишите в чем смысл этого проекта.
Вороной: Проект «Чтиво» - это свободная площадка для выступлений владивостокских поэтов. Это проект, который показывает возможности приморской литературы и поэзии, это постоянные выступления в режиме круглого года несколько раз в месяц на разных площадках Владивостока. Площадки как правило не концертные, хотя бывают и концертные. Клуб BSB, ныне называемый «Водолей», это и бар «Чкалов» заведение общепита, где имеется сцена и микрофон, и публика может не только вкусить люля-кебаб и кагор, а послушать поэтов и похлопать им.
Калачинский: Но ведь это давняя традиция? Где-то с начала 20-го века поэты
в какой-то момент стали читать стихи перед жующей публикой, потому что кафе стали привлекать на эстраду не только музыкантов, но ещё и поэтов чтецов.
Вороной: Я всегда говорю, что Владивосток славен этой традицией. И у нас эти кабачки даже действуют.
Городний: Андрей, вот когда у нас будет конференц-зал, имей в виду, что однозначно будете со «Чтивом» у нас. Атмосферу мы поставим как надо будет такой проект «Чтиво-Эрмитаж».
Калачинский: Александр, я к вам вернусь. Буквально на этой неделе открывается у вас новая выставка Виктора Хмелика, и вы говорили, что в преддверии большого фестиваля современной музыки «V-Rox» у вас тоже будет площадка. Расскажите пожалуйста.
Городний: Инициатива опять же от молодых музыкантов, которые хотели бы тоже на «V-Rox» выступать. Новых площадок нет. И как параллельная площадка оказалась- Артэтаж. Выступления будут четвёртого, пятого и шестого августа с 7 до 9.
Калачинский: Тогда два слова о «V-Rox». Оба моих собеседника перед эфиром говорили о том, что наши музыканты жалуются, что «V-Rox» становится всё менее владивостокским событием и все больше в нём участвует не городских команд. Я правильно понял?
Городний: Ну, мне так показалось. Я бы хотел призвать к микрофону Спартака Голикова потому что с его слов я об этом всём узнал. Потому что я в силу известных причин на площадке «V-Rox» появлялся в качестве слушателя пару раз.
Калачинский: Это проект Ильи Лагутенко, я правильно понимаю? Почетного гражданина города Владивостока.
Городний: Да, конечно. Я двумя руками за, это никакая не альтернатива. Параллельная программа – люди хотят о себе заявить. Очень много талантов со всех сторон, и они выпадают допустим из определённых рамок. Даже у Лагутенко, вот вы его спросите у него проблемы с тем, чтобы организовать всё это.
Калачинский: Неужели Владивосток созрел настолько в творческом отношение, что у нас художники борются за право выставиться, поэты за право выступить,
и музыканты за право тоже показать, что они сочинили?
Городний: всем известно, что не хватает выставочных площадок для поэтов, для музыкантов, для чтецов для художников.
Калачинский: Вот вы упомянули, Саша, что у вас в книге отзывов много благодарных отзывов. У вас, Андрей, у вас слава богу виртуальная книга отзывов я смотрю в социальных сетях, ну человек 20-30 собирается на эти мероприятия, да? Больше и не надо
Вороной: Вчера у меня был очередной концерт, а я зачем-то совершенно по-дурацки назвал его Лава Кедавра, помятую день рождения Гарри Поттера, а нужно было отмечать день Военно-Морского флота. Я себя чуть не проклял прям на сцене за это.
Калачинский: Публика, публика собралась?
Вороной: Лето, пляж ну кому нужна эта ваша поэзия в такое время года? Это было вечером в 19 часов. Но люди пришли, и стояли у сцены. Конечно не массово, но человек 20-30 было точно. Это летний период. Это мертвый период.
Калачинский: Андрей, сейчас я вас прерву, у нас есть один телефонный звонок. Светлана Сергеевна вы слышите нас?
Примак: Да! Доброе утро.
Калачинский: У нас Светлана Сергеевна Руснак - замдиректора Приморской Государственной Картинной Галереи. Чем вы заняты этим чудесным утром?
Руснак: Мы находимся на морском вокзале, у нас происходит торжественная церемония встречи круизного лайнера «Оушен Дрим». Картинная галерея представляет здесь выставку на мольбертах. Это работы, созданные на пленэре «Лето на русском».
Калачинский: Как это удивительно. То есть к приходу иностранных зарубежных гостей вы выставку организовали?
Примак: Да это у нас такая добрая традиция, уже 16 выставок прошло. Горожан очень много гуляет, много гостей города, все знакомятся с работами наших талантливых художников.
Калачинский: Как говорили раньше искусство пришло в массы и массы лицезрят это искусство. Есть публика, да?
Руснак: Да, очень много людей. Хорошая такая очень атмосфера. Но это такой мировой тренд, когда в публичных пространствах представлено искусство и мы стараемся его поддерживать во Владивостоке.
Калачинский: Светлана Сергеевна, вот мы сегодня говорили о том, что город созрел в творческом отношении настолько, что обилие поэтов, музыкантов, чтецов кого-то там ещё и вот художников позволяет назвать город Владивосток уже культурной столицей Дальнего Востока. Вы согласны с этим или нет?
Руснак: Ну здорово, мне кажется к этому всегда нужно стремиться.
Калачинский: Светлана Сергевна, спасибо, что нашли минутку с нами поговорить. Я надеюсь, что публика, которая слышит вас теперь знает, что на мор вокзале работает выставка. А мы с вами ещё потом отдельно поговорим о ваших проектах.
Ну вот да, как славно. Я если честно не знал об этом. Всё не охватишь и если вы видите, что в город Владивосток входит очередной круизный лайнер можно пойти не только на него посмотреть, а посмотреть на то, как его встречают потому ,что встречают культурно
Городний: А вот ещё один пример – «Арт-подворотня», Саша Арсененко ставил на Фокина.
Калачинский: Это что такое?
Городний: Это галерея «Арт-подворотня» прямо во дворе под открытым небом, и она два года существовала, в этом году несколько выставок было, открылись все замечательно. Ну художники в основном те мастерские, что на Фокина, а их там очень много. Весь двор был в картинах на мольбертах. Приходите, смотрите и даже покупайте. Но, там проблемы потому что двор то общий, машинами завален
и неудобно для соседей и опять же все это свернулось. Я всё о том, что нет площадок.
Калачинский: Ну, чудес же не бывает, какие площадки есть и город предоставляет свои улицы и подворотни и площади, то есть общедоступные площадки
Городний: Ну здесь такая инициатива принципе снизу была.
Калачинский: Я, когда говорю город - это не значит, что администрация города.
Я говорю город, как пространство.
Вороной: Не надо путать естественные городские процессы со светлыми устремлениями, без иронии говорю, городской власти. Потому, что я хочу отметить, что в последнее время даже легче как-то дышится и видно, лет так 5-10 во Владивостоке интереснее стало жить. Ну дышится легче и жить стало веселее. Я не собираюсь сейчас петь дифирамбы лишние, но хочется сказать.
Калачинский: Вы к чему клоните Андрей Николаевич? Жить стало легче и веселее, город стал лучше, удобнее.
Вороной: Стало интереснее: фестивале «V-Rox», библиотеки открываются.
Калачинский: Библиотеки вместо того, чтобы умереть они открываются и становятся площадками для публики. Я был поражен, да.
Вороной: Совершенно потрясающая площадка и новые библиотеки, открывающиеся Сергеем Геннадьевичем Соловьёвым. Слава Богу и тем, кто этого человека поставил. Энергичное очень развитие и главное развитие очень умное и грамотное. У меня руки болят от аплодисментов.
Калачинский: Какая красивая метафора. Ещё чтобы можете отметить?
Вороной: Артэтаж. И благодарность переполняет потому, что Александр Городний мой друг и спасибо за него.
Городний: Я здесь уже не выдерживаю и говорю о том, что тут не «Артэтаж» - это наши художники. Не было бы никакого «Артэтажа» если бы не наши художники.
Я начинал в конце восьмидесятых - это группа «Владивосток», это группа «Штрих». Невозможно было мимо пройти и не представить их. Я тогда первое, что думал может быть я болен, взял все это собрал и повёз в Москву, показал в Москве в 90-м году. После этого были выставки по Европам, Америкам, Япониям и все это оказалось востребовано. И у меня пошли проекты с голландцами, с бельгийцами по 10 лет с японцами, с американцами.
25 выставок, я посчитал сделано. Очень интересные проекты. В частности, у нас сейчас с Новой Зеландии резиденты прошлой осенью, в этом году очень замечательный японец вместе с приморской картинной галереей, это из международных выставок. На следующий год мы уже планируем несколько выставок с японцами поскольку там год России и год Япония в России.
Калачинский: Да, каждый год идёт какой-то год России и Китая и сейчас вот первый раз после визита к нам премьер-министра Японии у нас год Японии в России.
В списке планируемых выставок на 2018 год уже нет места. Если появится в этом списке ещё какие-либо, что куда мне их. И поэтому я уже всё тормознул, 2018-й год потому, что однозначно будут ещё замечательное предложение до нового года и в новом году от которых не убежать.
Я хочу обязательно отметить одно из важных событий в этом году -это девятое биеннале визуальных искусств, владивостокское биеннале визуальных искусств
с помощью «Арт-пас» такая компания есть, у нас вновь открывается у нас, по-моему, даже ведущая площадка «Артэтаж» в программе это с 22 сентября по 20 октября.
Калачинский: Кто участники?
Городний: Там очень серьезные компании. Там известные, сейчас не помню имя, но это отдельная песня вы наверняка встретитесь с кураторами биеннале.
Калачинский: То есть они приезжают сюда? Они отбирают местный материал?
Городний: Нет, в основном это приезжие.
Калачинский: Я ещё спрошу, потому что есть такой тезис, Владивосток - центр культурного сотрудничества стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Хорошо
у художников, музыкантов язык понятный всем. А вам, Андрей, как собрать поэтов? Не было такой попытки?
Вороной: Мысли такие были. Но я пока сейчас их не готов озвучивать. Я не хотел бы загадывать потому что это довольно-таки интеллектуально-ёмкий процесс.
Калачинский: Если сделать фестиваль, где русские поэты, ну не знаю сходу представляют свои стихи?
Вороной: Совершенно верно, у нас были попытки на «Чтиво» и когда я проводил концерт тема его была заявлена такая «теперь по-русски». Тогда наши поэты, а многие из них переводчики неплохие, например, взять Александр Белых - японист мирового уровня переводчик с японского языка, филолог и общероссийский известный писатель.
Вот такой вот прецедент, когда владивостокские поэты читают свои переводы японских или английских, или американских это очень хорошо. И я в этом году обязательно такое сделаю. В небольшом совершенно формате. Потому что подобный концерт был как раз-таки на площадке музея Арсеньева.
Калачинский: Условно говоря можно взять Эдгара По и предложить новые варианты
Вороной: Кого угодно. Да хоть того же Басё. Или состязание между нашими студентами устроить японистами их пригласить кто лучше Сайгё переведёт.
Тут нужно мне просто пару часов сесть, подумать и придумать кого пригласить, это будет уже более концептуально, а не такой хаотичный концерт.
Калачинский: В честь года Японии в России?
Вороной: Ну конечно. Спасибо что напомнили.
Калачинский: Я просто предлагаю в сентябре это провести, не оттягивать.
Вороной: Вот сейчас у нас волей-неволей поднимается вопрос. Вот сейчас речь зашла биеннале визуальных искусств. Во Владивостоке нет ни одного литературного фестиваля, ни биеннале. Был «Гул океанского прибоя» и довольно амбициозная попытка его возродить кстати при поддержке городской администрации, но она свернулась. И может быть правильно свернулась потому, что у этого фестиваля своя история и она не всем симпатична.
Калачинский: Ну и что, история нашей страны она примерно такая же. Местами трагичная.
Вороной: Я не о трагедии говорю. Почему бы нам во Владивостоке не организовать это же под эгидой «Чтиво» городской администрации, извините за наглость, своего рода владивостокское литературное поэтическое биеннале. Попытки такие предпринимались. Раз в два года это мы можем потянуть и интеллектуально,
и экономически. У меня есть черновики этого проекта. Я работаю.
Калачинский: Саша, я хочу вернуться всё-таки к тем выставкам, которые будут у вас и на этой неделе и в ближайшее время. Мы говорили где взять деньги и вспомнили, что есть центр международного сотрудничества и чтобы там сейчас из пустого в порожнее не переливать, я думаю в сентябре пройдут выборы в думу города Владивостока и думаю, что Александр Иванович Городний пригласит нового ли председателя думы или какого-то председателя комитета соответствующего городской думы с тем, чтобы провести такой разговор не у них в кабинете чиновника, а у вас в картинной галерее современного искусства и там как раз они скажут какие деньги есть, на что их можно пустить. Можно ли с одной статьи перенести на другую. И вы хотя бы будете знать какие реальные финансовые затраты может понести город, а может даже край, чтобы поддержать местные и может даже и международные проекты.
Я про выставки, которые на этой неделе. Некто Хмелик Виктор предложил совершенно необычный проект под названием «высокие материи».
Городний: «Джинсовые»
Калачинский: «Джинсовые». Ты всю загадку разрушил. Дело в том, что, если бы я сказал высокие материи это было бы высшая математика, философствования. Но нет Виктор Хмелик-человек необузданной фантазии поэтому он вернулся к самому простому джинсовому материалу. То, что я видел я сказал просто, Витя, ты невероятный молодец и гений. Там самое главное - фактура. Фактура грубой джинсовой ткани с переплетением синих и белых нитей, фактура вот этих строчек, некоторых пряжечек замечательных, пуговичек и то, что связано, например, с нашим с вами, Александр детством, когда джинсы были такой вот матерей одушевленной, он стал делать некоторые поделки, которые я даже не могу определить, что это будет за жанр. Я бы сказал, что это вышивка и шитьё игрушек, но он на меня обидится. Потому что, то что мне понравилось, и я считаю признак высокого мастерства он сделал космонавта, который в скафандре выходит в космос. Ну как это можно было сделать, если бы я не знал, что это сделано из джинсовой ткани и что он лично стижок за стижком всё это прошивал, вырезал и делал. Я восхищен. Ты это видел? Он же приносит свои экспонаты?
Алекс-Я ещё тоже сам не видел, но я знаю тему, и эта тема меня сильно вдохновляет поскольку я человек тех времён. Я имею ввиду шестидесятые – семидесятые и здесь не столько сколько его художественное поделки там пуговки и всё такое, материал, а сколько сам дух эпохи свободы, дух любви, дух благоденствия.
Я говорю о людях, которые ходили в джинсах! Это была любовь, благоденствие для этих людей. Вот эту любовь он её несёт и донесёт до нас вы это увидите.
Калачинский: Черта эпохи как допустим пятидесятые годы вспоминают людей, которые первые стали стилягами. Нигде в мире не было таких стиляг, как в Москве и Петербурге. И то, что было во Владивостоке на рубеже семидесятых годов и в мире, когда впервые Владивостокские мальчики и девочки поняли, что можно надеть вот такие узкие синие штаны и эти штаны дают тебе ощущение какой-то свободы и счастья и поэзии, и элитарности в том числе. Вот этот дух он передает. Конечно, когда он вышивает пришивает, он вспоминает. От Старых отживших вещей он же собирал это всё, просил друзей присылать ему старые джинсы. Он из старых отживших вещей вытянул эманацию духа, да простят меня радиослушатели. Но Андрей понял, о чем я хотел сказать.
Гордний: Пользуюсь случаем я приглашаю всех жителей и гостей города с 5 по 28 августа.
Калачинский: Саш, расскажите, что там ещё планируется с чтением. Спартак Голиков взял и придумал не только петь, но ещё и говорить?
Городний: Там будут не только поэты, но и музыканты и художники. Для меня это тоже будет интересно посмотреть я немножко знаю этот круг людей.
Калачинский: Я думаю, что не во многих городах нашей страны лето становится таким центром притяжения творческой жизни и у кого-то из хороших моих знакомых, которые продвигают идеи брэнда Дальнего Востока у них вообще идея сделать Владивосток с конца может быть апреля и по середину октября культурной столицей восточных провинций нашего государства. Ведь получается какой чудесный праздник был вчера. Он притягивает туристов вопрос? День Военно-Морского флота. Во Владивостоке, наверное, была самая красивая эскадра кораблей и масса горожан, так как была хорошая погода, ждала салют. Тут же масса мероприятий культурного толка и выставки, и всё остальное.
Андрей, а вот уровень стихов, которые читаются вашими приглашенными, есть хороший уровень? У художников есть экспрессионизм, а с поэзией сложнее.
Вороной: Напрасно, напрасно вы так. С поэзией у нас проще. И «Чтиво» в этом смысле является площадкой уникальный тут понятно сразу кто чего стоит.
Калачинский: Публика реагирует? Коллеги морщатся?
Вороной: Публика реагирует, коллеги морщатся совершенно верно. И буквально говорят
Калачинский: Графоманы к вам больше не приходят второй раз?
Вороной: Графоманы идут. По поводу графоманов, один поэт Виталий Павлов придумал очень хорошие стихи, но они нецензурные я их читать не буду в эфире прямом. Николай Барановский буквально вчера очень хорошо выразился в стихах о том, что такое каким может быть уровень поэзии и как с этим бороться. Я процитирую, не бойтесь: читайте побольше книг – вот такая вот была строчка, завершающая эти стихи. Если говорить об уровне поэтов. Но, во-первых, «Чтиво» — это не единственный проект во Владивостоке. Когда «Чтиво» начало набирать обороты все решили стать тоже такими же.
Калачинский: Предпринимательский дух.
Вороной: Сказал бы я обезьяний дух. Обязательно пока у нас есть время нужно сказать об этом. Есть у нас во Владивостоке замечательный издательский проект «Пабло лимитед», которым занимается замечательный владивостокский поэт Константин Дмитриенко. Самодеятельные книжки выпускаются, но высочайшего уровня по исполнению около 120 – 130 уже вышло изданий на свои деньги, без какой-либо спонсорской поддержки и это уникальнейшей проект такого в России больше нет, высочайшее качество авторское. Переводы нашего знаменитого Максима Немцова. Крупнейшие авторы такие как Алексей Цветков допустим, Олег Асиновский, местные автор Сергей Нелюбин, сам Митриенко, Спартак Голиков — вот это проект проектов я считаю.
Калачинский: Тогда пообещаю, что раз в месяц буду звать поэтов
Вороной: Да, вы на «Чтиво» заходите, Андрей, ведь хвалите, я вас ни разу там не видел.
Калачинский: Я боюсь, что буду много читать стихов. Поскольку я приезжаю на машине и читаю трезвым голосом не в пример некоторым вдохновлённым поэтам. К сожалению, наше время уже заканчивается. И что мне сегодня особенно понравилось, когда разговор приобрёл некоторую остроту и пикантность, и пряность. Мы заговорили о том, что наш город и наше время достойны всего того что здесь происходит. И город в последние пять лет, я подтверждаю, Андрей, вашу мысль, на самом деле он преобразился к лучшему невероятно. И в том, что сейчас у нас летом, да и зимой осенью и весной масса культурных событий позволяет нам говорить о том, что город создает такую среду терять которую никому не хочется. И те, которые всё-таки от нас уехали страшно скучают. И Владивосток один из немногих городов, которые покидают люди и скучают по своему городу и возвращаются. Поэтому всего доброго! Александр Городний и Андрей Вороной были с нами сегодня, до новых встреч!
