​20 августа 40 дней со дня гибели солдат-десантников в Омске

Полковник Пономарев просит суд разрешить ему посещать церковь

14:34, 18 августа 2015 Общество
7749a565d8aa599aa4e3785144dd454b.jpg
Фото: Фото: сеть Интернет

Внимание общественности по-прежнему приковано в судьбе начальника 242-го учебного Центра ВДВ полковника О.Пономарева. В настоящее время он под домашним арестом и пока не имеет права прийти на траурный молебен по погибшим солдатам. 

В конце этой недели наступит 40 дней с момента трагедии в поселке Светлом. В церквях города 20 и 21 августа пройдут траурные службы, церемонии и прозвучат молебны за упокой погибших. Напомним, что обрушение казармы в 242-м учебном центре ВДВ унесло жизнь 24 молодых десантника. После случившегося арестовали руководителя центра Олега Пономарева

Полковник сразу же заявил, что чувствует себя причастным к этой трагедии и готов отвечать по закону. Его отправили в СИЗО, но адвокаты военного добились более мягкой меры пресечения – домашнего ареста. Его командир отбывает в своей служебной квартире поселка Светлый. Правда, по словам юристов, Пономареву все равно сейчас очень тяжело. Олегу Юрьевичу не разрешены даже прогулки, из-за чего он не может посещать местную церковь. Поэтому адвокаты направили в омский военный гарнизонный суд документ, в котором просят «привести условия домашнего ареста в цивилизованный вид». Другими словами, дать полковнику возможность гулять хотя бы пару часов в день. 

- Даже в СИЗО есть право на ежедневные прогулки, – объяснил позицию адвокат Пономарева Анатолий Золотарев. - Решение новосибирского окружного суда, который заменил изолятор домашним арестом, абсурдно. У Олега Юрьевича нет возможности сходить даже в аптеку или магазин или элементарно выбросить мусор. Но все же это сейчас не главная потребность полковника. Защитники военного отдельным пунктом просят дать возможность командиру, томящемуся в четырех стенах, посетить траурные мероприятия на 40 дней с момента гибели его солдат. О желании почтить их память и попрощаться со своими срочниками Пономарев заявлял неоднократно. – Для него это важно не только как для офицера, командира, но и как – в этом я убедился в общении с ним – для глубоко верующего человека. Будет правильным предоставить такой шанс, исходя из интересов близких погибших и общественности в целом, – подчеркивает Анатолий Золотарев. - Это не значит, что он весь день будет задействован. В первую очередь речь идет о траурных мероприятиях, на которые уйдет около 2-3 часов в день. Разрешать Пономареву прогулки или нет, военные следователи и суд решат, скорее всего, уже во вторник, 18 августа. Уже в начале сентября Олег Пономарев отправится в Москву на заседание суда, где с него могут снять все обвинения, а арест признать незаконным. Военные прокуроры настаивают на том, что следствие так и не предоставило доказательств вины полковника. А пока же настоящий офицер ожидает поездки в своей квартире на улице Маргелова вместе с женой Ириной.

Заместитель Пономарева: Чувствую ответственность за трагедию наравне с командиром, но вины за нами нет Владислав Пархоменко –заместитель О.Пономарева в интервью рассказал о своих взаимоотношениях с полковником и почему поставил свою подпись под тем самым протоколом Мы продолжаем разбираться в причинах трагедии с обрушением казармы в 242-м учебном центре ВДВ. Ранее мы сообщали, что подписал его и начальник центра Олег Пономарев. Однако выяснилось: это не так. Полковник лишь отдал приказ заселять людей в него. И то после телефонограммы из Москвы. Протокол же подписывали совсем другие люди - специалисты в области строительства. И Пономарев им просто поверил. Был среди них и заместитель начальника -зам по тылу Владислав Пархоменко. Как мы узнали, он командует подразделением КЭС (коммунально-эксплуатационная служба). Хозяйство отвечает за состояние казарм, дает оценку их годности. Именно замов по тылу, как мы выяснили, обучают в училищах всем премудростям строительства и ремонта. Проще говоря, Пархоменко, после показаний, которого и арестовали начальника, смыслил во всем этом гораздо больше. Тем не менее, зам по тылу сейчас основной свидетель, а его руководитель - под домашним арестом. С большим трудом нам удалось связаться с В. Пархоменко. Его сослуживцы не хотели давать нам номер. Офицеры учебного центра характеризуют его, мягко говоря, отрицательно. Многие осуждают, что дал показания не в пользу Пономарева. Другие же откровенно побаиваются заместителя. Он рассказал много интересного.

- Можете вспомнить обстоятельства, при которых подписывался тот самый протокол в декабре 2013 года? - Обстоятельства чего? - Были ли опасения по поводу устойчивости здания у экспертов или у вас, например? - Знаете, что такое здание после капитального ремонта? И вообще, какие оно может вызывать опасения? - Там ведь интересно все очень было. Плиты перекрытия все-таки меняли, хотя сначала все утверждали, что такого не было… - Плиты перекрытия не меняли. Кто вам такое сказал? - Все эксперты, с кем мы общались. Об этом же рассказывал и наш источник в военном следствии. Выводы Минобороны о том, что стены не выдержали, тоже указывают на это. - Плиты перекрытия там никак нельзя было поменять. Это было невозможно. - А обследование несущих конструкций проводили? - Не могу сейчас сказать. Я же не специалист. - Как же так? Ваша подпись стоит под протоколом. - Если вы в армии служили… вы служили? - Нет. - А зря, конечно. Есть такое понятие - устав внутренней службы. Оно регламентирует порядок размещения военнослужащих. Я рассматривал вопросы, связанные с жизнью и бытом личного состава. Занимался размещением солдат, отвечал за наличие комнат для них и оборудования. Моя подпись лишь подтверждала, что все это есть в наличии. - Разве зам по тылу не проходит специальные курсы по строительству и ремонту? Обучение какое-то… - Нет такого абсолютно. В строительстве я человек несведущий. Зачем нужна была моя подпись? Я частично ответил. Это как с покупкой квартиры. Вы берете ее и смотрите: свет есть, пол и стены - тоже. Вот по этому поводу я и подпись ставил. Что все это есть. - Пономарев как начальник центра не должен был подписывать этот протокол? - Документы о приеме казармы после капремонта отсутствовали. Поэтому и был составлен такой документ. Инициатива его подписания исходила от меня. Чтобы строители в нем зафиксировали, что все работы на здании выполнены в полном объеме. И ничего не мешает личному составу заселиться в казарму. - Другими словами, нужно было юридическое основание, чтобы люди заехали в здание? - Конечно. - Есть информация, что следствию вы сказали, будто не хотели подписывать протокол, а на вас давил Пономарев. - Абсолютно это неверно. Ну зачем сочинять такие вещи. - Я спрашиваю. - Да нет, конечно. Все взрослые люди, и говорить, что кто-то там на меня давил… - Пономарев то есть не давил? - Зачем ему это делать? - Нам рассказывали, что Пономарев до последнего не хотел заселять солдат в казарму. Сомневался. Но пришлось из-за массовой пневмонии у солдат. - Если вы возьмете статистику заболеваемости в тот период, то она абсолютно ничем не отличалась от предыдущих периодов. Да, кто-то, как обычно, болел ОРЗ. Но пневмонии не было практически. И личный состав в эту казарму заселялся не с палаточного лагеря. Это солдаты, которые прибывали только на службу из военкоматов других городов. Так что при их въезде в здание не то что отсутствовали опасения… У нас была 100%-ная уверенность, что проблем с казармой никаких нет. Об этом даже никто не думал. Готовность казармы была 99%. Существовали там какие-то недоделки, но они не влияли… - Можете назвать их? - Трещина в стекле, потеки у умывальника там… Мелкие недочеты, которые не влияют на устойчивость здания. - Так все-таки, входило в ваши обязанности контролирование строительных работ или нет? - У меня нет специального образования. Как я мог. Какой может быть контроль, когда ремонт идет на 60 объектах. Один человек уследит за этим объемом, скажите мне? - Кто же тогда следил за этим от учебного центра? Помимо строителей и СМУ-916. - От учебного центра за технологией проведения работ или ремонта никто не следил. Таких специалистов у нас нет, и ни в чьи обязанности не входило. - Пономарев сейчас под домашним арестом. Он публично сказал, что чувствует себя причастным к трагедии. По-вашему, ответственность его тут есть помимо понятия, что командир должен следить за всем? - А думаете, я не чувствую моральной ответственности перед родителями за гибель солдат? - Это был мой следующий вопрос. - Вот я на два ваших вопроса отвечаю таким образом. Не то что чувствую причастность - несу ответственность наравне с командиром. - Что вы говорили родителям? - Разные разговоры были… - Извинялись? - И это в том числе. - А помимо понятия командир виноват во всем, есть на вас какая-либо вина? Может, где-то не уследили… - Абсолютно нет! Говорю вам на 200%. Ни на мне, ни на Пономареве. Я знаю Олега Юрьевича как человека и командира только с положительной стороны. И свои положительные черты он передавал людям, и мне в том числе. - Какие у вас были отношения? Нам рассказывали, что частенько возникали конфликты. - У нас были хорошие взаимоотношения. Мы понимали друг друга. - Почему же вы тогда не встретили его после возвращения домой из СИЗО? Это элементарная поддержка. - У меня не было информации, когда и во сколько его привезут на квартиру. - А это правда, что вы сейчас переводитесь на службу в Рязанское военное училище? Если да, то почему. - Такое решение еще не принято. - Решается вопрос? - Абсолютно пока… Есть командующий - он будет решать. Ему лучше и задавать вопросы. На данный момент я служащий 242-го учебного центра ВДВ. - Правда, что еще 5 ваших казарм после трагедии при обследовании вызвали опасения у экспертов? - Такой документ существует. Но он пока находится в Москве. Подробнее сказать не могу. - Когда солдаты все-таки вернутся в помещения? Сейчас все живут в палатках. - После комплексного осмотра зданий специалистами. Думаю, это будет конец сентября. (информация Дома офицеров Белогорского гарнизона, по материалам омской гарнизонной военной прокуратуры, и газеты «Комсомольская правда»)

Новости Владивостока в Telegram - постоянно в течение дня.
Подписывайтесь одним нажатием!