27 ноября – День рождения Брюса Ли

Для России Брюс Ли является культовой фигурой. Появившиеся в период перестройки фильмы с ним в главной роли рекрутировали в залы восточных единоборств миллионы поклонников. Сам же кумир к этому времени был давно мёртв. Вот она, сила искусства.

Брюс Ли родился в 27 ноября 1940 года в семье актера китайской оперы Ли Хой Чена и полукитаянки-полунемки Грэйс Ли.
Строго говоря, он – Ли Джан Фан (в переводе с китайского – «возвращайся назад»: ребенок родился в Сан-Франциско, и мать хотела, чтобы ее сын вновь вернулся в Америку), Когда мальчик подрос, ему дали имя Ли Йен Кам («никогда не сидящий на месте»): после первой киносъемки появилось имя Ли Суй Лунг («маленький дракон»). А в свидетельстве о рождении, выданном в китайской больнице города Сан-Франциско, стояло имя Брюс Ли.

В то, что Брюс Ли на самом деле был мальчиком, верили далеко не все. Злые духи точно знали, что Грэйс родила девочку: мать и отец потратили много сил на то, чтобы сбить их с толку, и даже дали ребенку девчоночье прозвище Малышка Феникс. Их первый сын умер, и они решили, что чем-то прогневали богов; в Китае верят, что вторым ребенком в семье должна быть девочка, и Грэйс с Ли удочерили дочку бедняка. Потом у них родился сын Питер, затем Грэйс снова забеременела и не находила себе места от беспокойства: по китайским поверьям, второй сын тоже находится в опасности. Новорожденному Брюсу Ли прокололи уши и называли его девичьим именем – казалось, что злых духов удалось обмануть.

Брюс Ли рос и не давал покоя всему кварталу: второго такого шкоды в Гонконге не было. Брюс Ли носился по городу, дружил с кем попало, таскал яблоки с лотков уличных торговцев и не слушал родителей – большой грех для почитающих старость китайцев.

В Брюсе Ли жила огромная тяга к самоутверждению, уличные разборки возвышали его в собственных глазах. Он был щуплым, увертливым и абсолютно бесстрашным: поводом для драки могло послужить даже то, что встречный мальчишка не так на него посмотрел, не так вздохнул, не туда сплюнул, недостаточно почтительно извинился. На рост и вес своих недругов Брюс Ли внимания не обращал, и они лупили его по два раза на дню. Ли Хой Чен, конечно, не был образцовым отцом, но синяки на лице сына и вечно порванная одежда действовали ему на нервы. Причитающая Грэйс промывала ссадины и штопала разодранную рубашку, а Ли каждый вечер читал Брюсу Ли нотации: в конце концов он от этого безмерно устал. Денег детям Ли Хой Чен не давал из принципа, но когда Брюс Ли попросил оплатить ему уроки кун-фу, он неожиданно для себя самого согласился – у него появилась хоть слабая надежда на то, что это безобразие когда-нибудь кончится.

Брюс Ли выбрал жесткий и агрессивный винь-чунь – по преданию, создательницей стиля была монахиня, жившая в XV веке. (Она изобрела его, когда наблюдала за схваткой змеи с журавлем.) Монахиня научила ему девушку Юм Винь Чунь, та – своего будущего мужа, у него тоже были ученики... Так очередь дошла до Ип Мена, бывшего инспектора полиции в городе Намхое, бежавшего в Гонконг от войск Мао Цзе-дуна. В Гонконге Ип Мен открыл свою школу и зарабатывал на жизнь тем, что делал из таких, как Брюс Ли, уличных шалопаев настоящих бойцов.

Бег на пять километров и сотни отжиманий, бесконечные удары по мешку с песком, акробатика, бои в полном контакте, когда кулак противника что есть силы обрушивается на твои ничем не защищенные ребра... Тренировки в школе Ип Мена заковали его тело в непробиваемую мышечную броню, научили почти совершенной технике боя. Брюс опробовал ее на своих одноклассниках, и результаты были более чем удовлетворительными.

Вскоре родители отдали его в другую школу – там выяснилось, что занятия с Ип Меном пошли ребенку на пользу. Отличником он, разумеется, не стал, зато сильно поубавилось донимавшее отцов-иезуитов бессмысленное озорство. На проказы у юного Ли больше не было сил: после занятий винь-чунем болела каждая косточка - легкость пришла лишь на пятый год.
Зато теперь Брюс Ли успокоился. Он стал королем школы – на улице его всегда сопровождала почтительная свита. Разобравшись с товарищами по классу, Брюс Ли взялся за английских мальчишек: они постоянно дрались с маленькими китайцами и, как правило, лупили их почем зря. Англичане были гораздо крупнее, к тому же в их школах учили боксировать, но удары коленом в подбородок, лбом в нос и локтем в ухо оказались для них сокрушительной неожиданностью. Один за другим властители морей отправлялись в глубокий нокдаун, и с каждым подбитым глазом и расквашенным носом рос авторитет Брюса Ли: в Гонконге хорошо помнили об «опиумной войне», разграбленном Пекине и надписях «Собакам и китайцам вход воспрещен», совсем недавно исчезнувших из центральной части города.
Жизнь улыбалась Брюсу Ли, и к восемнадцати годам он чувствовал себя почти счастливым. Когда он был совсем маленьким, отец научил его танцевать, и теперь он выиграл первенство Гонконга по ча-ча-ча, сыграл несколько детских ролей в боевиках. На улице с ним никто не спорил.

На гонконгских улицах с маменькиными сынками обходились неласково. На лакированный ботинок было приятно плюнуть, за галстук – дернуть. Но вслед за этим наглец получал сау-до – любимый удар Брюса Ли, когда на горло нападающего обрушивается закаленное многочасовыми тренировками ребро ладони. В один прекрасный день он попотчевал им трех членов гонконгской «Триады», двое из которых попали в больницу.

Брюс Ли вскоре превратился в кинозвезду. Произошло это, в общем-то, случайно: телепродюсер Уильям Дозье искал актера на роль в новом сериале, рядом оказался человек, который учился у Брюса, – и роль досталась ему. Потом ему дали новую роль, а затем обошли ради американского актера. Брюс Ли переживал – ему казалось, что кинокарьера не складывается, но когда он приехал в Гонконг, земляки были готовы носить его на руках. Оказалось, что дома он пользуется бешеной популярностью – в родной город Ли Джан Фан вернулся в ореоле американской кинозвезды и одновременно воина, побившего «белых чертей».

Брюс начал сниматься в США в телесериалах, показывая высокий класс боевых искусств. Он стал популярен, у него начали появляться ученики, в числе которых были и многие известные люди, как например, известный баскетболист, звезда NBA Карим Абдул Джаббар (впоследствии Джаббар и Брюс поставили впечатляющую и не без юмора сцену боя в фильме «Игра смерти»).

Брюс открыл свою собственную школу боевых искусств, где начал преподавать «Джит Кун-До» – его собственный стиль кунг-фу, который Брюс Ли разрабатывал и совершенствовал вплоть до самой смерти. Частные уроки Брюса Ли стоили порядка 275 долларов в час, что было весьма дорого и могло обеспечить финансовую независимость Ли на годы вперёд. Но главные роли в кино ему так и не доставались, что ужасно его огорчало. От разочарования в 1971 году Брюс Ли решил покинуть Соединённые Штаты и вернуться с семьёй в Гонконг.

В то время в Гонконге открылась новая киностудия «Golden Harvest» (впоследствии ставшая очень знаменитой). Брюс Ли уговорил директора студии Рэймонда Чоу дать ему главную роль в фильме «Большой босс» и разрешить возможность самому осуществить постановку боевых сцен. Риск оправдался – фильм имел небывалый успех. Брюс Ли буквально перевернул представление о боевых искусствах в кино. Его отточенные быстрые движения, натуралистичные боевые сцены и кровавые исходы пришлись по душе азиатским зрителям, а потом эта волна передалась и зрителям всего мира. Чоу доверил Ли снять ещё два фильма («Кулак ярости» и «Возвращение дракона»), на этот раз уже с солидными бюджетами. Фильмы имели ещё больший успех и сделали Ли суперзвездой.

Брюс Ли всё время тренировался. Он постоянно повышал свои навыки в кунг-фу, разрабатывал свой стиль Джит Кун-До, старался привнести что-то новое в существовавшие техники боя. Он также разработал собственную систему питания, уделял очень большое внимание общеатлетической подготовке и занятиям в тренажёрном зале. Он великолепно развил своё тело и опубликовал свои методики тренировок и упражнения, ставшие очень известными. Ли также подвергал себя огромным нагрузкам в экспериментальных целях, даже испытывал себя электрическим током. В то же время Брюс Ли очень много времени уделял съёмкам, пытаясь довести каждое своё движение на экране до совершенства. Ли был амбициозным и очень требовательным к себе человеком. Но, несмотря на свой экранный образ, он был очень вежлив и обходителен в общении, очень уважительно относился к окружающим.

Брюс Ли скоропостижно скончался, употребив таблетку от головной боли, не успев доснять очередной фильм «Игра смерти». Как показало вскрытие, отёк мозга (на момент смерти его мозг увеличился на 13% и весил 1575 грамм вместо 1400 в обычном состоянии) был вызван гиперчувствительной реакцией на таблетку от головной боли. Его смерть была шоком для всего Гонконга – никто не мог представить, что этот человек, днями и ночами совершенствующий свой организм, может умереть. После его смерти начали распространяться слухи, будто он умер в постели любовницы или его убил другой мастер, однако они не нашли подтверждения. Похороны Брюса Ли превратились в общегородской, а затем и всеазиатский траур. Друзья и тысячи поклонников шли отдать ему последние почести. Затем тело Брюса Ли было переправлено в Сиэтл, где с ним попрощалась семья и где он был похоронен. К могиле Брюса Ли до сих пор ходят поклониться любители боевых искусств, прибывающие в Сиэтл. А его последний фильм был спустя 5 лет доснят при помощи дублёров, имел огромный успех и вызвал новую волну интереса к кунг-фу и восточным боевым искусствам.

Самые известные цитаты Брюса Ли (из жизни, а не из фильмов)

Простота — высшая ступень искусства.

⋅Я не учитель. Я просто помогаю тебе изучать себя

⋅Очисти свой разум. Стань бесформенным как вода. Когда воду наливают в чашку, она становится чашкой. Когда воду наливают в чайник, она становится чайником. Будь водой, друг мой.

⋅Учитель не открывает истины, он — проводник истины, которую каждый ученик должен открыть для себя сам. Хороший учитель — лишь катализатор.

⋅Запомни: даже самое крепкое дерево сломать проще, чем побеги бамбука или ивы, изгибающиеся на ветру.

⋅Вспыльчивость очень скоро сделает из тебя дурака.

⋅Мудрый способен взять больше с глупого вопроса, чем глупец способен взять с мудрого ответа.

⋅Правда не имеет пути. Правда жива, следовательно, изменчива