«Generation П»: вау вау вау

Эпохальную сагу о наевшемся мухоморов рекламисте, которому открылся смысл жизни и тайный механизм управления Россией, зрители ждали более пяти лет с нетпичным для российского кино нетерпением. Оно и понятно, в экранизации «Generation П» хотелось увидеть иронию и неполиткорректность — любитель галлюциногенов Виктор Пелевин до сих пор является наиболее трезвым бытописателем псевдореальности современной РФ. Однако случился конфуз: роман, написанный в 2000 году, на текущий момент подрастерял свежесть, в результате чего и фильм из актуальной сатиры превратился в исторический секонд-хэнд.

Справка: «Generation П» (2011, Россия) — экранизация эзотерически-сатирического романа Виктора Пелевина о приключениях рекламиста в мистическом пространстве российской рекламы и политики. Режиссер: Виктор Гинзбург. Актеры: Владимир Епифанцев, Михаил Ефремов, Иван Охлобыстин, Александр Гордон, Сергей Шнуров, Рената Литвинова, Леонид Парфенов. Длительность: 110 минут. Бюджет 7 млн долларов.

Тем, кто не читал роман Виктора Пелевина, наперво стоило бы сказать, что для эпохи 1990-х и начала 2000-х текст этот был важен не меньше, чем «Евгений Онегин» для XIX века — то бишь даже не зеркало, а психоделическое зазеркалье русской жизни. История начинается с типичного для Пелевина зачина: умный, но зашуганный выпускник литературного института Вавилен Татарский, попросту Вава, устраивается работать в пивной ларек, не подозревая о мистике, которая поглотит его вскоре. В Москве тем временем — слякоть 1990-х, танки стреляют по Кремлю, полупьяные-полурваные граждане продают на улице штучные сигареты, трусы и батончики «Сникерс». Неожиданно из небытия выныривает старый друг Татарского и открывает Ваве глаза: скоро в Россию хлынет поток иностранных товаров, которым потребуется реклама.

И Вава становится рекламистом. Помогают ему в этом сначала мухоморы, потом ЛСД и кокаин — измененное сознание продуцирует диковинные, бьющие наповал слоганы, вроде рекламы православной церкви «Солидный господь для солидных господ». Попав в объятия галлюциногенов, Вава прозревает: в мире все потеряло подлинность — если раньше мрачное латинское изречение гласило: «Человек человеку волк», то сейчас «человек человеку даже не имиджмейкер, не дилер, не киллер и не эксклюзивный дистрибьютор, как предполагают современные социологи.



Все гораздо страшнее и проще. Человек человеку вау — и не человеку, а такому же точно вау».

Татарский разрабатывает целую теорию вау-импульсов, вызывающих подсознательное стремление совершать действия, связанные с «поглощением» или «испусканием» денег. Таких импульсов три, базируются они на желании стать не тем, кем ты есть на самом деле, и совершаются они бессознательно. Оральный вау-импульс побуждает человека к поглощению денег, дабы ликвидировать различие между собой истинным и собой желаемым. Анальный вау-импульс побуждает к акту испускания из себя денег и доставляет удовольствие. Вытесняющий вау-импульс позволяет человеку игнорировать любые понятия, не относящиеся к деньгам.

Став вконец циником, через разборки блеск и плесень 1990-х Татарский попадает в центр управления Россией: оказывается, что телевидением и государством заведует компания обычных рекламистов, производящих вау-импульсы на деньги бандитов, чеченцев, силовиков и бизнесменов.

Ельцин, Березовский и чеченские террористы оказываются марионетками в руках Татарского и его коллег, принадлежащих к Поколению П (Заглавная П понимается одновременно как «пепси» и «п…ц») — родившихся во времена развала СССР и превратившихся в передатчиков анальных и оральных вау-импульсов.

Именно эти «рядовые вау», а вовсе не традиционные «те, кто сверху», по Пелевину, и являются властителями России.

Отрубив десяток буддистских, грибных, мифологических и прочих подтекстов с контекстами, приблизительно так можно описать главную сюжетную линию — как романа Пелевина, так и фильма, который подошел к авторскому тексту аккуратно, даже дотошно, в результате чего складывается впечатление старательно сработанной аудиовидео-версии «в кратком изложении для облегченного восприятия».

Различных селебрити в фильме не счесть, однако по качеству игры актерский состав очень разношерстный — от блестящего Михаила Ефремова, глашатая внезапно народившегося оппозиционного самосознания в телепроекте «Поэт и гражданин», до «дяди-из-телевизора» Александра Гордона и блеклого Сергея Шнурова, явно не справившегося с ролью психоделического гуру.

О режиссере Викторе Гинзбурге известно немного: подобно Ваве, он рекламист, в большом кино не замечен не был. С Пелевиным поначалу договорился о совместной работе, но потом что-то не сошлось, и сценарий добивал уже без авторской помощи — а она ему явно пригодилась бы. Уж слишком робко получилось, причем не столько плохо, сколько безлико и по-конформистски.

Так, например, единственная режиссерская добавка — это выведенная в современность сюжетная линия с преемником Ельцина, в которого Татарский превратил своего шофера.

Пофантазировать на тему Путина дерзости у режиссера не хватило, и потому кандидата в президенты он сделал красно-коричневым. К слову, в 2000-м году «Generation П» был смелым романом, и в каждой шутке узнавались современные реалии. Сейчас же с кастрированной философской частью (тут, кстати, режиссеру можно только посочувствовать — и в десятичасовой версии такая кастрация была бы неизбежной), фильм стал больше похож на обильно сдобренную матом, костюмированную и пейзажно выверенную драму о лихих девяностых, причем с узнаваемыми прототипами.

Чрезмерно назойливо в кадре телевизионно-рекламной конторы Татарского мелькает зеленый шарик НТВ, Парфенов и Максимович, в результате чего кокаиновый босс Вавы господин Азадовский однозначно трактуется Гусинским, ответственным за все адские манипуляции сознания россиян. И хоть режиссер объясняет это случайностью, в теперешней ситуации, когда НТВ уже десять лет находится под котролем «Газпрома», такой ход не выглядит сильно джентельменским и уж точно не пелевинским.