На дне
Пожар, случившийся недавно в доме № 68а на улице Патриса Лумумбы во Владивостоке, большого урона этому многоквартирному жилому дому не причинил: горело в подвале, и прибывшим по вызову кого-то из бдительных жильцов пожарным удалось, как они говорят, локализовать очаг возгорания и быстро потушить огонь. Но человек там погиб, потому что официально необитаемый, “технический” подвал с первых же морозов этой зимы превратился в бомжатник, где жили, грелись, варили какую-то еду люди, другого крова над головой не имеющие.
Десяток таких же людей доставили на днях на улицу Гамарника, в отделение Первореченского РУВД, после очередного пожара, также унесшего человеческую жизнь. Эти бомжи обитали возле дороги на Выселковой в старых дачных домиках, один из которых и вспыхнул тем холодным вечером.
На вопрос журналиста, какова будет дальнейшая судьба привезенного в отделение продымленного жалкого народца, милиционер ответил неопределенно: мол, отпустим, наверное, завтра. Проверим, и если за ними ничего нет (то бишь не числится никаких преступлений. - С. Ж.) - то скатертью дорога. Поскольку без согласия человека мы не имеем права поместить его в приемник-распределитель, где ему бы помогли, к примеру, выправить документы и устроиться на работу.
На Змеинку, в приемник-распределитель, а значит, “под опеку” правоохранительных органов, соглашается отправиться мало кто из бомжей. Так что, скорее всего, их “засвеченная” милицией колония с Выселковой попросту переселится в другой дачный район или, если будет удача, найдет себе пока бесхозный теплый подвал. Ведь больше податься некуда.
Был еще по осени случай, когда корреспонденту “В” позвонили добрые тетеньки со Второй Речки: помогите, мол, устроить в дом ветеранов и инвалидов нашего “подшефного” бомжа - старого человека с больными ногами. Валерия Панфиловича довелось найти при обследовании им мусорных контейнеров. Рядом с ними и сели мы на лавочку, поговорили. Оказалось, что “подшефный” несколько лет отсидел за решеткой, а по выходе на свободу ему почти сразу повезло:
- Подженился я. Взяла меня к себе хорошая женщина, и 3 года прожил я у нее на Эгершельде как у бога за пазухой. А весной она умерла, и ее взрослые дети турнули меня из квартиры: ты нам никто, ты здесь не прописан, и содержать тебя мы не собираемся. Теперь вот ночую в подъезде. Спасибо, здешние женщины подкармливают: то Полина Ивановна вынесет супу в баночке, то Ада Петровна даст бутерброд.
Как выяснилось, сердобольные тетеньки делятся с “несчастным” от своих пенсионерских щедрот: большинству женщин, подкармливающих Валерия Панфиловича, за 60, получают они известно какие - невеликие пенсии, поэтому все подрабатывают уборщицами, дворниками, торговлей сигаретами. А “старому человеку с больными ногами”, что побирается в этом доме, оказалось всего-то 58 лет, и шаркает он при ходьбе по привычке - любой из нас так шаркать может, особенно после долгого рабочего дня, когда действительно ноги домой волочешь из последних сил.
Ну и какой дом престарелых и инвалидов обрадуется такому постояльцу, как Валерий Панфилович, - в еще трудоспособном возрасте и без всякой инвалидности?! С другой стороны - а где же ему жить, доколе ночевать в подъездах?
Для таких и предназначены ночлежки, то есть дома временного пребывания. Они действуют, и вполне успешно, уже в нескольких городах Приморья. Кроме краевого центра. Хотя и у нас ночлежка на улице Стрельникова могла еще позапрошлой зимой принять под свой кров заплутавший в жизни люд.
Капитально ремонтировать и оборудовать это
2-этажное здание под ночлежку начали еще “при Толстошеине”. Продолжили, и когда сменилось городское руководство. Сергей Перов, директор дома временного пребывания, постепенно и персонал набрал, и закупил все необходимое (см. фото), вплоть до матрасов, постельного белья, полотенец и туалетной бумаги. Тем не менее ночлежка так и не открылась: мэр Виктор Черепков не захотел оплачивать отопление - улица Стрельникова расположена в том самом “спорном” отопительном районе Эгершельда, где народ вымерзал, поскольку высокие договаривающиеся стороны не находили консенсуса, - а потом и вовсе упразднил дом временного пребывания как таковой. И нынешнюю зиму пресловутый дом на улице Стрельникова встретил наглухо запертыми дверями и выбитыми в окнах стеклами.
Однако недавно это дело, кажется, сдвинулось с мертвой точки. 28 января в приморском эфире и. о. главы администрации Владивостока Юрий Копылов сказал о невезучей ночлежке: “Вот на Эгершельде у нас вводится такое здание и, наверное, месяца через 2 начнет функционировать”. Хорошо бы!
Ночлежки ведь, между прочим, не сегодня и не нами выдуманы. В благополучной Америке они действуют - под эгидой Армии спасения - во всех крупных городах. Были ночлежки и в дореволюционной России, а в наше время они повсеместно возродились, поскольку бездомными и безработными, по собственной ли вине или волею обстоятельств, в “эпоху реформ” стали десятки, сотни тысяч людей.
И не надо досадовать, что мы, налогоплательщики, будем их содержать: во многих российских городах уже отработана методика самоокупаемости домов временного пребывания. Не так давно знакомая вернулась из города Кемерово, куда наконец сумела впервые за 3 года съездить в отпуск, навестить родных. Так вот, в этом сибирском городе местной достопримечательностью стала ночлежка.
Директор Владимир Демиденко организовал при доме временного пребывания самое рентабельное в областном центре производство, где постояльцы отрабатывают затраты и на санобработку, и на кров, и на стол. Один за одним Демиденко открыл цеха - деревообрабатывающий, столярный, швейный. В них и трудятся бомжи, бичи, бродяги, погорельцы, кое-что еще и зарабатывая, при желании возвращаясь к нормальной жизни, поднимаясь со дна.
У нас же пока не то что производства - и самой ночлежки нет, лишь многолетние планы создания такого социального приюта. Будем надеяться. А за намеченные 2 месяца до открытия ночлежки, похоже, еще немало бомжей сгорит, обогреваясь у самодельных источников тепла в дачных домиках, строительных вагончиках или “технических” подвалах.
