Заснуть... и не проснуться

Во снах, в долгие часы одиночества, которые сегодня составляют основную часть ее бытия, Надежда Ивановна Шаройкина все чаще  и чаще вспоминает свою молодость, свои зрелые годы. 
- Ох, и работали мы тогда, - голос Надежды Ивановны становится теплым и пронзительно счастливым, - но и жили весело. Наверное, потому, что видели: наш труд не пропадает даром, поселок рос, совхоз богател, мы все были зажиточными. Не то что теперь.

ИТОГ ЕЕ ЖИЗНИ

В мае 1941 года по набору приехала она  вместе с родителями и пятимесячной дочкой на руках в поселок Оленевод. Из Ворошиловградской области добирались месяц. На две семьи выделили им теплушку, где они и разместились вместе с коровами. В пути Надежда ухаживала за своей коровой, доила ее, тем семья и кормилась. Сейчас Надежде Ивановне  82 года, ее дочери, той - пятимесячной – 62.

Через месяц после приезда в Приморье началась Великая Отечественная война, ее муж последнюю весточку прислал в 1943 году, из-под Курска. А она сразу же по приезде пошла на скотный двор, так всю жизнь дояркой и проработала. В 1954 году посылали ее Москву, на ВДНХ. Привезла оттуда медаль и швейную машинку “Подольск”. Сейчас сознается, что продала машинку в 70-х, очень хотелось побывать на родине.

Да, такой выдалась судьба у Шаройкиной. На ее глазах и, что важно, ее руками местный совхоз, а вместе с ним и поселок Оленевод, получил мощное развитие. Кажется, еще совсем недавно были здесь  и МТФ, и норковая ферма, и мощное оленеводческое подразделение, и полеводство. А как разросся поселок... На месте скотного двора построили клуб, совхоз-миллионер мог позволить себе установку нескольких аттракционов. “Ромашка”, цепочка,  качели – все это по вечерам весело и шумно крутилось, сверкало огнями, “гомонило” детскими голосами. Нет сейчас всего этого великолепия, ветры перестройки сдули все эти атрибуты зажиточности сельхозпредприятия, пошли аттракционы на металлолом, деньги за который осели в личных карманах.

Жили сначала Шаройкины в своем доме, который сразу же по приезде в Оленевод построил отец. В 70-х годах совхоз начал строительство двухэтажных домов со всеми коммунальными услугами, и Надежде Ивановне, как, безусловно, человеку заслуженному,  дали хорошую однокомнатную квартиру в одном из них  – дети, а есть у нее еще и сын от второго брака, к тому времени уже оперились, и ей с мужем больше просто не надо было. Ее радости не было предела, представлялось, что хоть на старости лет поживет она без тех забот, которые непременно тяжким грузом ложатся на владельцев домов с приусадебными участками.

Да только преждевременной была эта радость. Вернее, сначала-то жила так, как и мечталось: ни в колодец не надо бегать за водой, ни об угле и дровах не надо беспокоиться. Кое-какой огород есть, и ладно. Но уже семь лет ее дом не отапливается, вода подается по не ведомому никому расписанию. Верхним освещением она тоже не пользуется – сгорела проводка по причине потекшей крыши (квартира у Надежды Ивановны на втором, последнем этаже).

КАК ГРАБИЛИ ПОСЕЛОК

Коммуналка все-таки и в самом деле - благо. Если эта коммуналка работает. В поселке Оленевод уже седьмую зиму подряд десяток двух-трехэтажных домов, система отопления которых в свое время была закольцована на мощную котельную, обогревается «телами» самих жильцов. Вместе с аттракционами, техникой под резак заготовителей металлолома попало и все оборудование котельной, а вместе с ней и бани. В общем-то для Приморья ситуация была бы не из ряда вон выходящей, если бы не эта самая котельная.

Ведь внаглую, при очевидном попустительстве властей, на глазах у всех разграбили котельную, которая  отапливала жилые дома. Совхоз, конечно, мог не выдержать новых экономических реалий и пустить в распыл все свои основные фонды. Но котельная...… Даже будучи на балансе совхоза, она в первую очередь представляла собой объект социального назначения, и не встать на ее защиту - значит надо быть материально очень заинтересованным, чтобы зашорить глаза и заткнуть ватой свои уши.

Больше того, и власти к разграблению котельной приложили руку. Пару лет назад ее вроде бы начали восстанавливать, но весной приехала бригада и начала демонтировать дымовую трубу. Вот тут уж народ не выдержал. Всем поселком в буквальном смысле грудью стали на защиту последнего, что осталось от кочегарки. И что вы думаете? В срочном порядке приехал глава Надеждинского района Прохоров, привез милицию, которая и оттеснила жителей поселка. Теперь эта труба красуется над котельной одного из предприятий Раздольного. Мы не утверждаем, что все это сделано незаконно, но вправе задать вопрос: а что, жителей Оленевода вообще вычеркнули из списков живущих в коммунальных квартирах, так сказать, поставили крест на их правах?

Самое любопытное, что жители Оленевода знают первоначального инициатора стремительного разграбления коммуналки. Называли они фамилию некоего управляющего, под чьим патронажем проходила заготовка металлолома в поселке. Не упоминаем ее лишь потому, что назвать имя должны были бы следствие и суд. Но ни того, ни другого не было, а зря. Ведь сегодня «Примтеплоэнерго» тратит такие дефицитные бюджетные средства, чтобы хоть как-то смягчить ситуацию. Именно как-то, потому что реализуемый проект, откровенно говоря, не представляется нам оптимальным, а главное – окончательным. Какая-то больная голова все это придумала.

Вот его суть.   В каждой квартире сейчас устанавливается печь, которая нагревает котел, а тот подает горячую воду в систему отопления. В общем-то, это обычная автономная система отопления, которую часто оборудуют в особняках. Необязательно крутых, нередки такие системы в трех-четырехкомнатных квартирах в обычных домах на земле. Но только у частников все устроено по уму, в многоэтажках же то ли по недомыслию, то ли из экономии предложили совершенно бестолковый проект. По нему печь, мало чем отличающаяся от буржуйки, устанавливается на кухне, затем долбится стена с сопредельной комнатой, туда бросается труба, на которую и вешают батарею отопления. Но не под окном, как обычно, а прямо посередине стены (в метре от пола!), там, где у людей обычно висит ковер. Каково новшество?! К тому же проект предусматривает отопление только  кухни и имеющей с ней общую стену комнаты. Остальные, видимо, надо забивать.

Мужики из бригады слесарей, которая реализует здесь этот проект,    не смогли сдержать ядреного русского мата, потому что они и сами видят весь маразм происходящего. Но таков проект, от которого они могут отступать только за отдельно взятую плату, которую в Оленеводе не каждый может внести. И деньги вроде бы небольшие, но и тех нет – ведь работа в поселке столь же дефицитна, как и питьевая вода.

ЛУНОХОД И ДРУГИЕ

Впрочем, даже если вы нашли искомую сумму и вам устроили такую систему, которая, на ваш взгляд, оптимальна, вряд ли все это можно назвать благом. Проблем возникает не меньше. К примеру, семья учительницы начальных классов Маргариты Саблиной, поднатужившись, оплатила изменения проекта. Печь установили в ванной, а горячую воду пустили по старой разводке и по комнатам, где все на своих местах – батареи под окнами, а трубы не пересекают стены на уровне вашей груди. Однако…...

- С этими печами одна головная боль, в прямом и переносном смысле, - рассказывает Маргарита Александровна. – Начинаешь топить, и хоть противогаз надевай – с полчаса дымят, пока не разгорятся. Мне, как учителю, завезли  уголь, но ведь у меня никогда не было сарая, он просто был без надобности, и мой уголь начали постепенно растаскивать. Опять же нужны дрова на растопку, выписать их, доставить – просто не по карману. Вот и собираю сушняк  на Вонючке, иначе эту печку просто не растопишь.

Вонючка – так называют местные речку Малая Клепка. Своего рода местная достопримечательность. В годы былого величия совхоз не стал строить очистные на норковой ферме, и все отходы, так сказать, производства “вживую” попадали в речку.  Вот в лесок, растущий по ее берегам, мы и проводили Маргариту Александровну и ее дочь Юлю. Это теперь их ежедневная “каторга”. Впрочем, горожане легко могут представить, насколько полной в смысле нескончаемой головной боли стала бы их жизнь, если бы в их квартире установили вышеописанное убожество.

И все же Саблиным, да и другим жителям, которым установили печи, даже пусть по бестолковому проекту, можно сказать, повезло. По крайней мере, теперь они сами могут контролировать температуру в своих квартирах. Ведь в некоторых домах нет и этого. Нет печи в доме, где живет Надежда Ивановна Шаройкина. Слесари объяснили просто – нанявшие их работодатели забыли им оплатить уже проделанную работу. Как выкручиваются? В ход идут “козлы” – самодельные обогреватели. Всю квартиру, конечно, не отопишь, но одну комнату все же можно. Например, лишь в одной комнате живет Владимир Иванович Трофимов, по прозвищу Луноход, вместе со своей парализованной супругой. Кухню и еще комнату они забросили.

Кстати, прозвище для Владимира Ивановича необидное, наоборот, он сам весело подшучивает над собой. Дело в том, что ему еще не исполнилось 18, когда он потерял обе ноги. Недавно он отметил 60-летие, но все эти годы без дела не сидел. В совхозе работал кузнецом, а теперь чинит своим землякам обувь. Протезы, которые когда-то ему сделали, уже пришли в негодность, и теперь он по улице передвигается на руках – словом, увидели жители в его трагикомической фигуре, бодро передвигающейся по улицам, какое-то сходство с советским луноходом…...

Когда уезжали из Оленевода, все время перед глазами стояли старики, вообще все жители поселка, над которыми устроен настоящий геноцид. А они ведь  еще не разучились шутить, смеяться, просто жить, а точнее – выживать вопреки всем обстоятельствам. И все же старикам тяжело. Дело даже не в холоде. Им до слез обидно за свой труд, здоровье, которые они положили ради процветания поселка, совхоза, ныне разворованных, пришедших в упадок. В сущности их жизнь пустили в распыл. И потому разве нельзя понять Надежду Ивановну Шаройкину, которая тихо нам сказала: “Сейчас одно желание: заснуть и не проснуться”.

Автор: Евгений ИЗЪЮРОВ, Вячеслав ВОЯКИН (фото), «Владивосток»